Мой бедный великий и могучий

Рассказ с картинками

Должен признаться, что за несколько десятков лет жизни в Америке я никогда не страдал ностальгией. Радикулит у меня был, всякие там камни в почках, отложения в суставах, бессонница… а вот ностальгия — никогда. Не знаю, почему. Возможно, у меня чего-то недостаёт в организме — то ли романтики, то ли кальция, но не берёт меня ностальгия. Даже обидно.

И вот жизнь сложилась так, что я на некоторое время оказался в Москве. Как вы догадываетесь, я оказался там не от ностальгии, а по делам своей профессии. И тут я вознадеялся, что, вот, поживу неделю-другую на чужбине, заскучаю по родной Америке, и, может, теперь проснётся во мне эта благородная болезнь.

Однако, очутившись на улицах Москвы, я не успел начать предаваться ностальгии, как мне на глаза попался «Кофе Хауз», а вслед за ним «Кебаб Хаус. 24 часа».

Повеяло знакомым словом, и на душе потеплело. Правда, меня несколько удивило, что английское слово house в русском написании в сочетании с кофе оканчивается на «З», а в сочетании с кебабом на «С». Наверное, подумал я, став русским, это слово обогатилось и теперь как-то связано с видом продукта, который предлагается в хаузе или хаусе.

Далее я обнаружил нечто, ещё более удивительное, под названием…

Это расширило моё понимание английского (или даже французского) слова boutique. Я всегда думал, что так называется магазин дорогой одежды, но тут оказалось, что возможности этого слова гораздо богаче, и я представил, что в таком случае должны также существовать бутик автомастерская, бутик пивная, бутик кладбище, бутик общественный туалет и прочая бутикня.

Так продолжалась моя первая прогулка по Москве, по городу, в котором я вырос и который теперь, сквозь гущу прошедших лет, медленно всплывал в памяти. Самодовольно чистая и нарядная Москва сверкала новизной отстроенных церквей, пестрела рекламой и исступлённо коптила воздух. По улицам с преступной скоростью проносились Тойоты, Нисаны и Мерседесы. Частное предпринимательство страстно завлекало покупателя в свои капиталистические объятия. Тоскующему по отпуску москвичу предлагали райский отдых агентства путешествий с заманчивыми названиями:

Вообще, загран-туристский бизнес в России процветает. Но, как мне объяснили, российский гражданин не может просто так через Интернет купить себе билет на самолёт или, скажем, путёвку в круиз по Карибскому морю, как это делаем мы. Он должен обращаться в агентство и выбирать себе райский отпуск из предлагаемого ими меню. Не иначе как Санрайз Тур, Супер Нова и прочие турагентства столковались с чиновниками российского федерального правительства за умеренный откат, как там принято называть взятку.

Где-то в районе Арбата мне на глаза попалась такая реклама: «Дисконт. Детская одежда, обувь». Сначала я подумал, что это — одежда и обувь для детей, поющих в хоре, и что, купив эту одежду, дети начнут дружно петь дискантом. Но потом до меня дошло, что, скорее всего, имеется в виду discount, то есть скидка. Автор рекламы, очевидно, не знал, что это английское слово произносится «дискаунт», а не «дисконт». Впрочем, какая разница? Народу всё равно, что как произносится, а загадочный дисконт звучит куда заманчивее унылой скидки. Лишь в одном месте, в витрине дорогого магазина, который отличался то ли патологической честностью, то ли высокомерием, это слово употреблялось по-русски и со всей прямотой: «Скидок нет и не будет!».

И, наконец, мою антиностальгическую коллекцию пополнили такие жемчужины англо-русского языка: «Слот-Холл», «Кофе-Тайм», «Делимся опциями!», «Таунхаусы. Квартиры», «Взрослый фитнес по детским ценам. Клубная карта со скидкой 20%».

Надежда на ностальгию окончательно рухнула. Захотелось немедленно, не дожидаясь кофе-тайма, ринуться в слот-холл и предаться взрослому фитнесу по детским ценам. Или купить таунхаус и начать делиться опциями. Останавливало собственное невежество в понимании того, что такое опции, и кто с кем ими делится. Кроме того, слюнявое выражение «взрослый фитнес», по-английски adult fitness, немного отдавало порнографией. Кстати, слот-холл, под которым подразумевается казино с игорными автоматами, тоже можно истолковать, как публичный дом, поскольку слово «слот» звучит, как английское slut, что на жаргоне значит «проститутка».

В общем, немного пожив в России, я понял, что исковерканные англицизмы наполняют русский быт. Даже официальный русский язык, извергающийся из радио, телевизоров и газет, наводнён такими натуженными прилагательными, как креативный, гламурный, релевантный, эксклюзивный. А над ними гордо парит любимое в России слово пиар (в оригинале PR, сокращение от public relations), из которого, словно огни фейерверка, разлетаются русско-грамматические производные, вроде: пиарить, пиарщик, пиарный, а возможно ещё и пиарнуха, пиарнуть, обпиариться. (Конечно, некоторые из этих слов я сам придумал, но как тут удержаться?)

Впрочем, копирование Америки наблюдается не только в языке; на этом замешана вся нынешняя российская поп-культура, которую 24 часа в сутки изрыгает телевизор, — будь это рок-концерт с приплясывающими крикливыми молодчиками, или публичная шарада с разгадыванием слов и обещанием баснословных премий, или политическая дискуссия за круглым столом, которую ведёт эдакий ларрикингообразный субъект в подтяжках. И вся эта американоподобная бормотуха не мешает её потребителям пламенно ненавидеть Америку.

Все дни пребывания на моей географической родине меня не оставляли в покое два вопроса — первый: если вы, дорогие россияне, так старательно подражаете Америке, то за что вы её так не любите? И второй: если вы так не любите Америку, то зачем вы ей так подражаете?

Самый правдоподобный ответ на оба вопроса без малого двести лет назад дал маркиз де Кюстин, французский путешественник, посетивший Россию во времена Николая Первого. Как объяснил этот проницательный француз, русские не любят Запад «потому, что они пытаются нам подражать, но у них ничего не получается».

В сфере общественного питания Россия тоже изо всех сил догоняет Америку. Москву наводнили до тошноты знакомые заведения скоростной еды, по-нашему fast food, такие, как Сбарро и Макдональдс.

В Макдональдс я не хожу, но тут меня разобрало любопытство: как в России перевели на русский язык претенциозные названия нехитрых макдональдских блюд? Оказалось, что их никак не перевели, а написали русскими буквами, в результате чего получилось нечто непотребное: «Хэппи Мил», «Чикен Мифик», «Биг Тейсти».

Этот косноязычный «Биг Тейсти» в меню Макдональдса на самом деле называется Big N’ Tasty, но российские макдональдоведы, видно, не усекли, что N’ здесь употреблено взамен слова and, чтобы имитировать звучание простонародного языка посетителей этого заведения, и проигнорировали никчемное N’. Что же касается «Чикен Мифика», то тут я сбился с ног, пытаясь найти в меню Макдональдса или где-нибудь ещё в недрах английского языка загадочное слово Мифик (Mific? Meefick? Meaphyk?). Самым близким к нему оказалось слово mythic, что значит «мифический». Вполне возможно, что это и подразумевали творцы русского меню Макдональдса, поскольку в оригинальном, то есть в американском меню, такого мифического блюда не существует.

Но венец англо-русского коммерческого творчества, с моей точки зрения, — это название ресторана… «Т.Ж.И. Фрайдис».

Слово «Фрайдис» выглядит, как еврейская фамилия, ничего особенного. Наверное, в России так и думают, что этот ресторан основал какой-нибудь выходец из Гродно по имени Мойше Фрайдис. Но меня умилило Т.Ж.И. Это — перевод, только не слов, а букв, и, значит, перевод не дословный, а добуквенный, с английского сокращения T.G.I., используемого в расхожем выражении Thank God it’s Friday. Как вы знаете, в Америке из этого банального выражения сделали название такого же банального ресторана T.G.I. Friday’s. Ну, а в Москве, когда я спрашивал местных жителей, что значит «т.ж.и.», на меня смотрели с недоумением: дескать, какая разница, что это значит, и кого это может интересовать? Тэ-жэ-и — оно и есть тэ-жэ-и. Так, наверно, и говорят в Москве:

— Ну что, пообедаем в тэжэие?

— Значит, встречаемся у Фрайдиса?

О, бедный мой, великий и могучий! Что от тебя останется через двадцать лет, если так пойдёт дальше? Одна надежда — что вернётся стабильное состояние холодной войны, и, как в старые добрые сталинские времена, в целях борьбы с тлетворным влиянием Запада, опять будут запрещены нерусские слова. И тогда, глядишь, постыдный T.G.I. Friday’s переименуют во что-нибудь родное, доступное народу, вроде: «Как Повезло Сегодня Суббота», сокращённо КПСС.

Грустно, грустно, господа! Не знаю, как вам, а лично мне тоскливо и муторно от обиды за мой единственно любимый язык, русский. Где же он сегодня, воистину благородный, не заражённый ползучей иностранщиной?

А вот он! Тут как тут — на коробке с молоком! Цитирую: «Оно (молоко) и силы придаёт, и фигуру бережёт, а в жару такое молоко лучше всего жажду утоляет. Я коровку дою с лёгким сердцем да доброй душой, вот и молочко надолго останется свежим и вкусным. Стакан тёплого молочка на ночь успокоит и сны сладкие навеет. Кушайте на здоровье, мои родные! Ваша бабушка». На коробке с кефиром бабушка тоже не унимается: «Особенно такой кефирчик по вкусу придётся тем, кто стройность свою бережёт, и всем, кто хочет всегда оставаться активными и лёгкими на подъём. С таким-то кефиром любое дело спорится. Ведь готовлю я его любовью и заботой о вас, мои дорогие. Пейте на здоровье! Ваша бабушка».

Ах, бабушка! Ну, прямо взяла ты меня за душу костлявой рукой! Можно сказать, растрогала вдрызг своими сладострастными коровками с молочком да кефирчиком. И всплакнул я от умиления, и солёненькие слёзки потекли по моим небритеньким щёчкам.

Правда, при всей любви к заботливой мясомолочной бабушке я не стал покупать её котлеты, которые предлагала фирма «Дачный рай»: «Котлеты бабушкины. Останки-но». То бишь, в Останкино произведены.

Да, струсил. Стоит ли, думаю, ради этих замогильных котлет раньше времени попадать в дачный рай? Так и вернулся домой, в Америку, не познав ни котлет, ни ностальгии.

Александр МАТЛИН