Герой этой статьи — рабби Яков бен Ашер, больше известный в нашем народе как «Тур» или «Бааль аТурим» (по его эпохальному труду «Арба Турим», Четыре ряда — драгоценных камней на нагруднике Первосвященника). Он говорил: «Чем дольше длилось изгнание, тем более ошибочными становились аргументы, тем больше увеличивалось разногласие во мнения и множились точки зрения,- и не осталось уже закона, по которому не было бы разных мнений и позиций». Смелое утверждение, не так ли? Оно вышло из уст самонадеянных, да? — Нет!
Рабби Яков, по классификации которого идёт с тех пор весь еврейский Закон, будучи человеком чрезвычайно скромным (и очень бедным), всегда приводит аргументы своих великих предшественников из самых разных алахических школ и лишь затем, причём в форме не окончательного постановления, а совета и рекомендации — своё мнение. В этом он следует принципам отца, тоже приводившего решения и споры предшественников. В большинстве случаев — но не всегда — его рекомендации и идут согласно позиции отца и учителя, рабби Ашера бен Йехиеля, Роша — величайшего законодателя ашкеназской традиции. Но рабби Яков пишет с ещё большей долей скромности, ибо Рош, на плечах которого висела ответственность за соплеменников из нескольких стран и от которого ждали практических ответов: «как поступать?», завершал обзор темы постановлением, а не мягким советом.
Ситуация в Испании, где семья жила после бегства из Германии, была для евреев сравнительно более спокойной — по сравнению с германскими преследованиями. Но — духовно куда более опасной: немало образованных в европейском смысле соплеменников настолько увлеклись греческой и арабской философией и науками, что стали «прохладно» относиться к исполнению заповедей и изучение своего наследия, в особенности Талмуда. Рош сумел многое изменить, в открытой им ешиве учились юноши со всей Европы — и рабби Яков уже мог, в «духовно мирные» годы, проявлять больше толерантности. (Уточню — Рош и его последователи резко отрицательно относились к спекулятивной философии и метафизике, базировавшихся на подходах нееврейских мыслителей — но изучение естественных наук всячески поощряли)
К отцу-учителю Тур относился трепетно и с величайшим почтением; только после его смерти, на пороге своего шестидесятилетия он приступил к окончательному оформлению и публикации своего грандиозного законоведческого труда. Отец лишь за три года до смерти (1327) завершил эпохальный законоведческий труд «Тосафот аРош» (Дополнения Роша), который ныне печатается сразу после текста собственно Талмуда! Конечно, сын знал о подвижнической, 20 лет продолжавшейся работе отца — и не хотел его опередить. Хотя сам собирал и обрабатывал материал тоже долгие десятилетия.
Предположу и, что он, порой имевший иное мнение, а также нередко считавший необходимым опираться на решения Рамбама или на аргументы большинства мудрецов, даже если они расходились с позицией Роша — просто не хотел спорить с папой и огорчать его. Видимо, считал себя не в праве в малейшей степени посягать на авторитет отца как признанного духовного лидера еврейства. Из почтения к отцу он и откладывал работу, о которой через века лидер сефардского еврейства, каббалист, историк и законоучитель Хида скажет: «Никто, не изучавший в достаточной степени «Арба Турим» вместе с комментариями на него, не имеет права выносить алахические постановления»!
Первой книгой, написанной Бааль аТурим, стал дайджест комментариев отца на Вавилонский Талмуд — сейчас эта небольшая работа, включившая только окончательные отцовские постановления, публикуется в конце трактатов после собственно отцовских комментариев.
Родился Яков в германском Кельне в 1269 году, когда отцу исполнилось 19 лет. Был он третьим сыном в семье Роша — многие из восьми сыновей законоучителя стали выдающимися раввинами. Учился в первую очередь у отца, который в 1281 сделался близким учеником и сподвижником лидера германского еврейства Маарама из Ротенбурга.
Атмосфера в кругах знатоков Торы того времени была очень насыщенной, множество выдающихся мудрецов жили в германских городах. Но социальное и экономической положение евреев конца 13-начала 14 века благополучным не назовёшь: по Франконии и Баварии пронеслась волна погромов, чернью уничтожено 140 еврейских общин, в том числе большие общины Вюрцбурга и Нюрнберга. Обвинение, как принято, было донельзя бредовым: осквернение гостии, церковной просфоры, которая во время ритуала евхаристии якобы превращается в «тело христово». Представить себе то, что евреи, отвергающие иисусову «божественность», станут проявлять какой-либо интерес к булочкам и «мучить их», могло только больное воображение, распалённое двухвековой идеологией Крестовых походов. И — воспитанное на «страстях христовых» с «евреями-богоубийцами»,- их любили тогда изображать христианские проповедники. Однако кровь в этом театре абсурда потоками лилась самая настоящая.
Впрочем, 14 век стал ещё ужаснее — кровавые погромы 1330-х годов бандами «юденшлегеров» («убийц евреев»), затем почти поголовное истребление во время эпидемии чумы 1348-50 годов («Чёрная смерть») — снова с идиотским обвинением в «отравлении колодцев», из которых сами евреи тоже пили. Это плюс — к потерям от самих эпидемий, повторявшихся ещё не раз (1361, 1369…). К концу 14 века евреев в Германии осталась горстка.
Кстати, польскому королю Казимежу III во время эпидемии удалось удержать народ от эксцессов по отношению к «чужакам» — и в Польшу бежали тогда многие евреи из стран менее «миролюбивых»; пошла развиваться великая польская еврейская община, столько сделавшая для страны и пресечённая лишь в недавние времена Холокостом.
В общем, слова Роша о том, что: «Всякий, кто может покинуть Германию, должен это сделать, поскольку есть у еврея обязанность беречь свою жизнь» — увы, оказались провидческими. Ещё в 1283 году он отправил своего тринадцатилетнего сына Йеуду учиться в Испанию, в ешиву лидера испанского еврейства Рашба — и через 20 лет последовать за ним удалось (пришлось) всей семье. В 1303 году семья Роша, разделившись на маленькие группки (а было у него 8 сыновей и 2 дочери, и двое старших с семьями), пробирались из Германии, стараясь не привлекать внимание. Последствия неаккуратности были им хорошо известны — в 1286 году учитель Роша Маарам из Ротенбурга опознан выкрестом, возвращён и заключён в крепость. Рош пытался выкупить его, евреи собирали деньги — но учитель запретил платить за себя затребованную гигантскую сумму и умер в тюрьме.
После гибели в погромах двух других ближайших учеников Маарама Рош остался самым авторитетным мудрецом страны — и 5 лет, с 1298 по 1303, на плечи его и его близких упало руководство общинами в годы разгрома и непосильных царских поборов. Непосредственным же толчком к бегству было обращённое к Рошу очередное требование императора предоставить от евреев грабительский налог.
Беглецы успешно добрались до Прованса, вероятно, уже в 1304 году. Прованс некогда славился свободами, там находился центр дуалистской так называемой «катарской ереси» (сами катары именовали себя «добрыми людьми» или же «альбигойцами», по имени города Альби, где они составляли почти всё население). Население было достаточно просвещённым, диктат католической церкви не особенно ощущался, к самим католикам, несмотря на идейные разногласия, катары относились вполне мирно и доброжелательно (похоже, они и вправду были «добрыми людьми»). Евреям здесь давали нормально жить даже в эпоху ранних Крестовых походов — и возникла целая школа «Мудрецов Прованса». Но к названному времени, в результате жестокого подавления «ереси», нескольких «альбигойских» крестовых походов (1209-1229) и дальнейших войн и восстаний область подчинена и разрушена, жертвы религиозных войн превысили здесь миллион человек, катаров истребляли безжалостно и в первую очередь ради них возник Орден доминиканцев и была учреждена «Святая инквизиция».
Беглецы отправились дальше и осенью 1904 года перешли границу Испании, добрались до Барселоны, где существовала немалая еврейская община. В 1306 году Рошу предложили должность раввина старинной общины города Толедо, расположенного в самом центре Испании. А рабби Яков остался в Барселоне в доме старшего брата рабби Йехиеля, удивительного знатока Торы — перед ним, как перед своим учителем, вставал в знак почтения их отец!
Есть хасидская майса о том, что сын, которому положено вставать перед отцом, даже если он простой еврей, а не великий законодатель, старался незаметно залезать в дом через заднее окно,— но отец учуивал подвох и таки поднимался перед мудрым сыном.
Увы, от рава Йехиеля не осталось книг, он неожиданно умер в 1315-м году — возможно, от одной из гулявших тогда по Европе эпидемий, предшествовавших «Великой чуме». Однако его рукописи, совместно с книгами знаменитого каббалиста рабби Элазара из Вормса и работами Маарама из Ротенбурга, стали основой для созданного позднее рабби Яковом краткого, глубокого и обычно неожиданного комментария на Пятикнижие. Сегодня он печатается во всех изданиях «Микраот гдолот» (Большие комментарии на Писание) и так и называется: «Бааль аТурим» (оригинальное авторское название: «Парпераот», Лакомства). В нём рабби Яков, с обычной скромностью сказавший о себе и о каббале: «Моя душа не вошла в её таинства», помимо грамматики постоянно приводит гематрии, ссылается на переселения душ и говорит о всём том, что нам представляется мистическим. Причём — говорит уверенно и с простотой очевидца. Вероятно, это плоды совместных штудий со старшим братом в Барселоне. Сюда же отнесём гематрии и многочисленные каббалистические заметки, разбросанные по «Арба турим», а особенно густо — в предисловиях к томам.
В Барселоне семья рабби Якова очень бедствовала, но глава её категорически отказывался принять раввинский пост — здесь или в каком-либо ином месте. И уж тем более — получать за это (за своё изучение и обучение Торе) какие-либо деньги. В этом он тоже шёл за отцом, зарабатывавшим в Германии сужением денег в долг, но не принимавшим раввинской зарплаты.
Теперь представьте себе: в Испании, периодически раздираемой гражданскими и религиозными войнами, раздроблённой на несколько конфликтующих королевств, опустошаемой эпидемиями, евреи чувствуют себя сравнительно безопасно,— что же творилось во Франции и Германии?! Но при всём при этом — грандиозные, эпохальные труды; тогда заложены основы нынешнего еврейского законодательства, приведены в знакомый нам систематический порядок бесчисленные правила и постановления Устной Торы. Работа мудрецам на десятилетия — и она делается, несмотря ни на что! Делается неторопливо, основательно, с ясным сознанием, добросовестно — словно бы в безопасной тиши библиотек! Мы можем гордиться своим народом.
В 1315 году, после смерти брата, рабби Яков перебирается к отцу в Толедо — там он будет жить до самой смерти в 1343 году. Уговорить его принять, даже после ухода отца, раввинский пост так и не удалось (хотя о его «раввинстве» ошибочно говорят). Он, уступив раввинство младшему брату Йеуде, согласился стать лишь главой местного суда — не принимая зарплаты, но активно участвуя в общинных делах. Жили бедно, ещё из Барселоны он неоднократно обращался к отцу с вопросом: «если человек нищ и зависит от меценатов — может ли он жить в субботу как в будни, чтобы не обременять спонсоров и общину?». При этом— Тур пользовался непререкаемым авторитетом в еврейском мире, его «Арба турим» были приняты с восторгом в самых разных странах и общинах. По многочисленным книгам Тура мы учимся столетиями; по его «Завещанию» сыновьям — в первую очередь смирению и порядочности.
Конец жизни мудреца, как и положено, окутан легендами. Есть версия, что в конце жизни он покинул Толедо, намереваясь добраться до Палестины — но умер по дороге в Греции, где и находится его могила. По другой версии, могилы Роша и его сыновей — в Толедо, точное место захоронения неизвестно. В 1492, готовясь покинуть Испанию и отправиться в изгнание, знатоки Торы спрятали их надгробья и разровняли место, дабы беснующаяся чернь не надругалась над прахом праведников.
Немного об «Арба турим», ставшим через полтора века, после изобретения книгопечатания, одной из первых еврейских печатных книг. Рабби Якова не устроил принцип расположения материала Рамбамом в его «Мишне Тора»: строго тематический и без аргументов и дискуссий; также ему виделись не очень удобными для использования «Дополнения» отца — в порядке того, где законы встречаются в Талмуде. Чтобы найти нужный закон, нужно было очень хорошо знать Талмуд. Он выбрал нечто промежуточное — и это оказалось наиболее употребительным. Во-первых, Тур собрал только законы, применимые в наше время, когда нет Храма и большая часть народа рассеяна по миру. Во-вторых, рабби Яков пошёл за структурой в Мишны — ибо сама Мишна устроена по тематическому признаку и её организация известна большинству евреев. Но — он ещё больше упорядочил материал. Тур собрал дискуссии мудрецов по обсуждаемым темам, приводит их и в конце предлагает своё понимание и прочтение.
Он разделил труд на 4 части: 1) «Орех хаим» (Путь жизни) — законы повседневной жизни (поведение от пробуждения до отхода ко сну, молитва, Шаббат, праздники, и т.д.); 2) «Йоре деа» (Наставник знания) — ритуальные законы (кошерность пищи, шхита — ритуальный убой скота, запреты идолопоклонства, законы траура, благотворительности и т.д.); 3) «Эвен аэзер» (Камень помощи) — законы семейной жизни, вступления в брак и расторжения его; 4) «Хошен мишпат» (Судный нагрудник Первосвященника) — законы судопроизводства, гражданское и уголовное право.
Создатель основного кодекса еврейского законодательства рабби Йосиф Каро написал подробнейший комментарий на «Арба турим»: «Бейт Йосиф» (Дом Йосифа), ставший основой его «Шулхан аруха» (Накрытый стол), по которому живёт с тех пор еврейский народ. Рабби Моше Иссерлис, Рамо, положивший на этот «Стол» свою «Мапа» (Скатерть), уточняющую обычаи и правила, принятые у ашкеназских общин, тоже комментировал «Арба турим». Его труд назван «Даркей Моше» (Пути Моше) — «Мапа» возникла на его основе.
Смею предположить: Торы дана через Моше, поскольку он был «скромнейшим из людей»; еврейский Закон пошёл по структуре, разработанной Туром — поскольку он, возможно, был скромнейшим из его исследователей и комментаторов.
На прощанье — несколько «лакомств» от Бааль аТурим. Второй пасук Торы: «…и дух Всесильного порхает над лицом вод» — «Это дух царя-Машиаха, существовавший ещё до сотворения мира».
«Ицхак установил молитву Минха и после этого обрёл жену, как сказано: «И вышел Ицхак молиться в поле» — и тогда пришёл караван с Ривкой. Пусть человек укрепится в молитве, особенно обратит внимание на Минху — и он встретит свою суженую».
«В главе Тецаве ни разу не встречается имя Моше (поскольку тот сам попросил: «если Ты не помилуешь народ этот — сотри меня из Своей Книги»). Но это не наказание, а награда. Вся глава — слова, обращённые к Моше, который называется «ты». В благодарность за самоотверженность Творец обращается к пастырю не по имени — то есть по чему-то относительно поверхностному, но аппелирует прямо к его неизречённой и безымянной сущности».
«И сделают Мне Святилище, и буду обитает среди них». Слово «вешаханти» (Я буду обитать) можно раздеть двояко: на «вешахан» и буквы тав-вав, числовое значение которых 410 (буду обитать 410 — это годы жизни Первого Храма); и на «шени тав-хаф» — «второй 420» — это годы существования Второго Храма.
«Сказано про Ишмаэля: «и перед лицом всех братьев своих расположился «буквально: упал) он». Когда падёт Ишмаэль — придёт сын Давида (Машиах)».
А теперь иди и учись!
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
