Давайте поговорим о человеке, стоявшем у истоков общины, именуемой нынче «харедим» (трепещущие перед словом Создателя). Более конкретно — у создания иерусалимской «Эда харедит», одной из наиболее авторитетных и известных общин, живущих традиционной еврейской жизнью. Заговорить о нём тем более уместно, что газета печатается в годовщину его ухода (йер-цайт) — 19 числа второго Адара.
Рав Йосиф-Хаим Зонненфельд родился в Шаббат, 1 декабря (16 Кислева) 1849 (5609) года в словацком городке Врбау (Врбове), тогда части северной Венгрии. Его отец,рав Авраам-Шломо, умер, когда малышу было всего 4 года (в английских версиях 5 лет); через некоторое время мать вторично вышла замуж и семья перебралась в городок Саниф.Здесь проявился упорный и принципиальный характер, который Йосифу-Хаиму ещё не раз пригодится в жизни — он категорически отказался поступить по требованию отчима в гимназию и в 8 лет убежал обратно в Вбрау, поступил в ешиву рава Хаима-Цви Манхеймера, ученика великого Хатама Софера. Он хотел жить по Торе и изучать её — без каких-либо компромиссов! Очень быстро о нём пошла слава «илуя», молодого гения. Ещё в юности Йосиф-Хаим получил благословение от рава Йеуды Асада (1797-1866), славившегося как праведник и чудотворец. Мудрец предсказал, что мальчик «станет выдающимся знатоком Торы и вождём народа Израиля». В 16 лет он пишет свои первые «хидушей Тора» (аналитические исследования в море Устной Торы) и переезжает в Прешбург (Братиславу), где становится одним из ближайших учеников сына Хатама Софера, рава Авраама-Шмуэля-Беньямина Софера (1815-1871), больше известного по названию его главного труда как «Ктав Софер». Через некоторое время женится на Саре, дочери преуспевающего бизнесмена из Кобенсдорфа Шломо Зельцера, и переезжает в город тестя. В свадебном договоре значилось, что тесть будет 10 лет содержать молодых, давая зятю возможность спокойно учиться. В Кобенсдорфе молодой муж продолжил учёбу у ещё одного воспитанника ешивы Хатам Софера — рава Авраама Шаага.
Хатам Софер (рабби Моше Шрейбер, 1762-1839), его наследники и последователи известны как противники нововведений в традиционные еврейские обычаи. Иронична парафраза Хатама Софера на один из сельскохозяйственных законов. (Требующий, чтобы плоды нового урожая начинали употребляться в пищу, когда пройдёт день 16 Нисана,- во времена Храма тогда приносили жертву «Омер» из первых плодов, благословлявшую весь урожай. Зерновые до этого дня называются «хадаш» (новые) и, по всем мнениям, они запрещены в пищу — разночтения лишь о том, сегодня этот запрет выполняется по закону самой Торы или по постановлению мудрецов). Хатам Софер говорил: «Хадаш запрещён из Торы» — намекая на то, что нововведения, разрушающие традиционный уклад семьи и общины, должны очень серьёзно взвешиваться — не есть ли это просто очередная попытка увести евреев от Всевышнего, от его заповедей и тем поставить на грань ассимиляции и уничтожения?
Вот пример: в бытность Хатам Софера раввином Прешбурга существовал обычай: хупу ставили во дворе синагоги. Один из богачей захотел провести обряд бракосочетания сына в своём великолепном доме — но рав был непреклонен, несмотря даже на возникший конфликт. Это он-то, отличавшийся невероятной покладистостью, мягкостью и добротой, тративший (как и его сын, как и герой этого повествования) огромное количество сил, средств и времени на помощь нуждающимся?! Хатам Софер видел, как трещат традиционные бастионы Торы под напором реформизма и ассимиляции, как размывается система ценностей, связывающая каждого еврея и еврейский народ в целом с Создателем, с Традицией святой жизни. Перед ним раскрывалось совершенно отчётливо, что многие модернизаторы, зачастую субъективно движимые добрыми намерениями, на деле искушали неопытную молодёжь, подталкивали её в объятья блестящей на вид, но бездуховной по сути западной культуры. Его постановление, основанное на словах пророков и Талмуда, звучит так: «В эпоху шмада (преследований, направленных на уничтожение еврейского народа) запрещается менять даже цвет шнурков на ботинках, и если человеку будут угрожать смертью — пусть он пожертвует собой, но не подчинится». В более терпимые времена еврей должен погибнуть, но ни в коем случае не преступить только три запрета: на кровосмешение, убийство невинного и идолопоклонство. Если же он погибает из-за нежелания под угрозой смерти нарушить другие заповеди, например, из-за отказа съесть некошерное — он считается самоубийцей. То есть — в мирные времена сохранение жизни важнее большинства заповедей («чтобы жил ты ими, а не умирал из-за них»), но в периоды шмада сохранение жизни народа Б-га бывает важнее сохранения собственной жизни. Вы будете приятно удивлены, узнав, что абсолютно все направления ортодоксального, то есть настоящего иудаизма относятся к Хатам Соферу как к своему учителю. Он один из мудрецов, принятых всем народом Израиля — наряду, скажем, с Моше рабейну или автором «Зоар» рабби Шимоном бар Йохаем. Многие годы к нему и к его книгам обращаются за советом евреи самых разных стран и мировоззрений,- авторитет его был и остался непререкаем.
Вероятно, главная причина этого — даже не всеобъемлющие знания в Торе, удивительные черты характера и праведная жизнь,- но его постоянное стремление примирить евреев, сблизить их, преодолеть любые конфликты и противостояния. Поэтому-то он столь принципиален во всём, что касается Закона — на лжи и профанациях никакой мир, никакое единство не может возникнуть. «У лжи короткие ножки».
Рав Йосиф-Хаим Зонненфельд — ученик и последователь традиции Хатам Софера, в сердце которой — бескомпромиссная верность святой Торе. Сегодня, когда атака на Традицию не прекращается, когда через СМИ одни неучи непрерывно промывают мозги другим неучам, когда скорость изменений социальной жизни столь велика, что люди просто не успевают осознать себя
в бурном потоке и буквально теряют свои души и личности — посмотрите хоть на сомнамбул, уткнувшихся в смартфоны — умение держаться за главное особенно значимо. Давайте поучимся этому.Молодой муж с утра до ночи спокойно учится в тихих городках Венгрии, и вот… Время встаёт на дыбы и требует отшельника — круто поворачивается колесо его судьбы. Что-то у тестя не заладилось в бизнесе, он переезжает в другой город и не в состоянии до конца исполнить свадебный договор. Рав Йосиф-Хаим устраивается меламедом в хедер — надо кормить семью. Этот опыт ему пригодится — в дальнейшем рав очень много занимался израильскими детьми. Наконец в 1873 году молодая семья перебирается в столицу мира — Иерушалаим. Несомненно, небеса издавна готовили его к будущей подвижнической деятельности. Вот история, звучащая как сказка, но описанная очевидцами. В Прешбурге жила женщина, которая жертвовала на содержание ешивы крупные суммы, и по её просьбе ученики ешивы читали кадиш за тех ушедших, у кого не осталось родных. Она овдовела, бизнес пришёл в упадок — но всё-таки пришла в ешиву и попросила, чтобы чтение кадиша не прекращалось и пообещала, что в дальнейшем постарается собрать деньги для помощи ешиве. Когда она после этого вышла на улицу, к ней подошёл старец с изучающим свет лицом, поздоровался и поинтересовался её материальным положением. Вдова призналась, что разорилась настолько, что не в состоянии выдать замуж двух своих дочерей. Тогда старец вытащил чековую книжку и выписал ей чек на очень крупную сумму. Он попросил привести двух свидетелей — вдова забежала в ешиву и попросила быть свидетелями Йосиф-Хаима и его друга; старец при них передал ей чек и оставил Йосиф-Хаиму образец своей подписи. Женщину провели к директору банка — сумма была весьма значительной. Увидев подпись, директор упал в обморок. Очнувшись, рассказал, что последней ночью к нему во сне явился отец, умерший десяток лет назад. Отец сказал: «С тех пор, как ты женился на шиксе и перестал читать обо мне кадиш, моя душа была неспокойна. Но одна праведная женщина заказывала кадиш за такие души, как моя. Теперь она обеднела — завтра она придёт к тебе с полученным от меня чеком». Гостья опознала на фотографии того самого старца, который подошёл к ней на улице… А рав Йосиф-Хаим смог воочью убедиться в существовании жизни после смерти и в связи души ушедшего с нашими земными поступками. Согласитесь, не перед каждым это раскрывается с такой неумолимой отчётливостью?
Не отсюда ли его знаменитое «живое восприятие» Торы? Он плакал, когда читал в синагоге, что: «Б-г лишил тебя (Шауля) царства»; переходил вместе с «поколением пустыни» море… Или наоборот — именно живое и реальное ощущение Торы раскрыло перед ним явные чудеса, Всевышнему стало незачем от него прятаться?
В Иерушалаиме рав Йосеф-Хаим становится сперва учеником рава Меира Ойербаха из Калиша (1815-1878), а затем ближайшим учеником и сотрудником великого законоучителя рава Йешуа-Лейба Дискина (Маариль Дискин, 1819-1898), признанного лидера евреев Страны Израиля (рав Дискин поднялся в Иерушалаим из Двинска в 1877 году). Он стал активнейшим общественным деятелем, при этом решительно отказываясь от официальных званий и позиций.
Он всегда отвергал любые формы почёта по отношению к себе, его интересовало только дело. Лишь в 1920 семидесятилетий рав Зонненфельд принимает официальный пост — по просьбе сына своего учителя рава Ицхака-Йерухама Дискина (1839-1925) он соглашается стать главным раввином харедимной общины Иерушалаима. Рав Йосиф-Хаим всегда много делал для объединения разрозненных групп евреев Торы и считался духовным лидером ашкеназских евреев Израиля где-то с начала 1900х — лишь вследствие его отказа глава раввинского суда Святого Города рав Шмуэль Салант (1816-1909) привлекал великих мудрецов из Европы — ученика Виленского Гаона рава Ицхака Блазера (Ицеле Петербургер, 1837-1907), главного раввина Москвы рава Хаима Берлина (1832-1913, в честь него названа одна из ведущих ешив Америки) и Адерета (первого тестя, учителя и друга рава Кука — рава Элияу-Давида Рабиновича-Теумим, 1842-1905). На учредительном съезде рав И.Й.Дискин избран президентом (наси), а рав Зонненфельд — главой раввинского суда; наси с трудом уговорил второе лицо принять на себя полномочия первого. Рав Зонненфельд и дальше отдавал роль (но не обязанности!) руководителя общины раву И.Й.Дискину и считал его слово решающим.
Изюминка в том, что новая община создавалась в противовес сионистски ориентированному «Главному раввинату Израиля», чьим первым руководителем был избран рав Авраам-Ицхак Кук (1865-1935). С равом Йосиф-Хаимом у него сложились очень тёплые отношения ещё со времени их совместной поездки по сельскохозяйственным поселениям Йеуды и Шомрона (1913) с целью приблизить фермеров к соблюдению законов Торы. Рав Зонненфельд никогда не признавал Главный раввинат и самого рава Кука религиозными руководителями Страны (именовал того «раввином Яффо» — действительно, в 1904-1914 годах рав Кук занимал эту должность). При этом они всегда относились друг к другу с глубоким уважением и симпатией, немало общались — оставаясь непримиримыми идейными противниками по вопросу сотрудничества с нерелигиозным сионистским движением и о целесообразности создания еврейского государства во главе с людьми, отступившими от Торы.
В 1881 году рав Зонненфльд становится ведущим преподавателем и наставником в «Сиротском доме», который он создавал вместе с Маарилем Дискиным. Он — «правая рука» учителя в борьбе с «просветителями», организация которых «Альянс» открыла в 1882 в Иерушалаиме школу «Лемел», целью которой было перевоспитание еврейских детей в «светском и просвещённом духе». Рав Дискин объявил «херем» (отлучение от общины) тем, кто отдаёт в эту школу своих детей, и только раву Зонненфельду удалось пробиться в синагогу через ряд нанятых громил и объявить общине об этом хереме. За что он был сильно громилами избит и в дальнейшем побоями гордился. Херем сработал, несколько лет в «Лемел» практически не было детей из соблюдающим Тору семей — просветители вынуждены были набирать в школу неевреев. О независимости рава Зонненфельда, свойственной настоящему духовному лидеру, повествует хотя бы такой факт: в конце октября 1898 в Палестину приехал германский кайзер Вильгельм II, за 3 недели до того встречавшийся с Герцлем и высказавший горячую поддержку сионистскому проекту (впрочем, поддержка эта быстро охладела после резко отрицательной реакции турецкого султана на деятельность политического сионизма). «Праздник дружбы народов», турки проламывают часть стены возле Яффских ворот, чтобы кайзер мог въехать в Иерушалаим на коне; на деньги еврейской общины города строится грандиозная арка, украшенная флагами Германии и Турции. Раввины хором произносят благословение на нееврейского царя, вся община хором отвечает «амен». Ведущие сефардский и ашкеназский раввины Иерушалаима Яков-Шауль Эльяшар и Шмуэль Салант читают приветственные речи… Нет на мероприятии только двоих — рава Зонненфельда и рава Цви-Михла Шапиро. Те объясняют, что слышали от Маариля Дискина (умершего 10 месяцев назад) о предании, идущем от Виленского Гаона: часть немецких племён происходят от злейшего врага евреев Амалека и запрещено воздавать почести их царю (по другой версии это относится к роду самого кайзера). До Второй Мировой с Холокостом оставалось около 40 лет…
После смерти Маариля Дискина рав Зонненфельд возглавил ешиву «Оэль Моше», Сиротский дом, а позднее ешиву «Ор Хадаш», основанную раввинами этического движения «Мусар». Он очень много сделал для развития еврейского ишува в Стране Израиля, всегда призывал своих последователей исполнять заповедь заселения и благоустройства Страны. Сам он жил с видом на Стену Плача и старался без нужды надолго не оставлять свой дом, да и Иерушалаим не покидал больше, чем на 30 дней; но при этом стоял у истоков создания по крайней мере 3-х новых районов Иерушалаима: Меа Шеарим, Бейт Унгарин и Бейт Исраэль! При этом был первоклассным моэлем, совершившим обрезание тысячам еврейских детей, и человеком исключительно пунктуальным, мудрым, благожелательным, добросовестным и самоотверженным.
Вот пара историй. Зимой 1919 его пригласили сделать обрезание младенцу из района Бейт Унгарин, находившегося за городской стеной. За 3 дня до того выпал снег в метр толщиной, крыши домов проламывались, движение замерло. Но в точно назначенное время рав пришёл пешком. Он заметил среди гостей светского еврея, построившего, несмотря на раввинский запрет, в городе кинотеатр. «Что, кинотеатр цел? — Да. — Ещё не вечер». Позже крыша кинотеатра обвалилась и рав пояснил: «Иногда Всевышний посылает бурю на весь город, чтобы разрушить одно здание».К нему часто обращались с просьбой помочь больным — и рав всегда откладывал дела и сам шёл в больницу «Шаарей цедек», чтобы проследить, что для больного сделано всё возможное. Один из лидеров сионистского движения, непримиримый борец против «чёрного мракобеса Зонненфельда и его камарильи» тяжело заболел, несколько недель пролежал в больнице при христианской миссии и врачи развели руками: «безнадёжен». Родственник обратился к «чёрному мракобесу» за помощью — они немедленно отправились в «Шаарей цедек». Шёл проливной дождь, но рав отказался пережидать под навесом: «Жизнь человека в опасности!». Врачам религиозной больницы удалось выходить пациента — и он продолжил обличать «чёрную камарилью» и своего спасителя. Очень много рав занимался детьми — так, на Симхат-Тора он собирал их множество и они с песнями и танцами обходили Святой Город, причём 70-80-летний раввин дурачился и лазал через барьеры вместе с ними. А уж помощь его сиротам была такой, на какую способен не каждый отец.
Я не хочу касаться политических аспектов и разногласий, связанных с деятельностью рава Зоненнфельда — кое о чём я уже писал в статьях про доктора Де-Гана, подло убитого командиром иерусалимской Хаганы. Упомяну лишь, что его постановления считали обязательными и рав Моше Блой — глава иерусалимской «Агудат Исраэль», и его брат рав Амрам Блой — лидер «Нетурей карта». Его мудрость святость были очевидны любому, способному хотя бы в малой степени это воспринять. Рав Зонненфельд был настоящим «стражем еврейского народа», защищал и поддерживал соплеменников всем, чем мог, и душу свою клал на то, чтобы укрепилась связь евреев со Всевышним.
К нему обращались мировые лидеры, Хаим Вейцман после неоднократных бесед произнёс: «пока рав Зонненфельд жив, контроль над образованием нам не получить» — а он оставался простым скромным евреем, говорившим: «на меня навешали множество титулов, которые мне ни в малейшей степени не подходят. Я маленький человек, старый и больной, и прошу Всевышнего только о том, чтобы Он дал мне силы изучать Его Тору и служить Ему, возвратившись к Нему в полном раскаянии».
Когда ослабел, он по нескольку недель должен быть проводить в Сиротском доме, переехавшем в район Гиват Шауль с более чистым, чем в Старом городе, воздухом. Весной 1932 рав попросил отвести его домой раньше: «приближается мой конец и я не хочу заставлять работников «Хевры кадиши» нести моё тело на кладбище издалека» (как принято в Иерушалаиме, на руках). Его святая душа рассталась с телом 19 числа второго Адара 1932 (5692) года.
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
