Скажите, как часто к вам в руки попадали книги, начинающиеся с дискуссии: «читать ли её вообще»? И где в ходе 50-и страничной дискуссии 55% рецензентов склоняются к тому, что — не читать?
Какой следует вывод? Несомненно, автор — личность прелюбопытная, иначе и читать нечего — но аморальная, может «вредно повлиять на неокрепшие души». Вы не промахнулись, именно этим аргументируют «не-читатели». А среди них — такие имена за почти тысячелетие! Да и «да-читатели», имена которых не хуже, в основном полагают, что граждане «сами разберутся» и «думать не вредно». Но никто, если меня не подводит память, не написал, что «читать необходимо».
Значит, правильно не читать. Вы со мною согласны?
А я — нет. Конечно, из природного любопытства и тяги к «запретному плоду», доставшейся нам от прародителей, прочитал. Точнее, проштудировал. Как саму дискуссию, так и первую главу одной из основных книг по еврейской этике («мусару»): «Ховот алевавот» (Обязанности сердец). Глава эта посвящена логическим доказательствам бытия Б-жьего. Даже не знаю, что принесло мне большую пользу: философские рассуждения автора или же те аргументы, которые приводят мудрецы, обсуждая природу Святого Учения и свойства человеческой натуры? Остальные же 9 глав («врат») приняты в нашем народе единогласно и на них строится очень многое в величественном здании Традиции.
Мы очень мало знаем о биографии автора этого эпохального труда. Для начала, не повторяйте мою ошибку. Довольно долго я считал, что Бахья бен Йосиф ибн Пакуда и великий комментатор Торы рабейну Бехайя бен Ашер — это одно лицо. Тем более, оба мудреца жили и творили в испанской Сарагосе — хотя, как оказалось, с разницей в пару столетий. По зрелом рассмотрении выяснилось, что, как учит нас советский анекдот, «Маркс и Энгельс — это не один человек, а Слава КПСС — это не футболист Слава Метревели». Даже фамилии у них разные. рабейну Бахья бен Йосеф ибн Пакуда жил в 11 веке и, видимо, был даяном (еврейским судьёй) в Сарагосе. А рабейну Бахья бен Ашер ибн Халава (1255-1340) — в том же городе даршаном, проповедником. Утешусь тем, что евреи используют не так уж много имён — скажем, я не встречал раввина по кличке «Перепетуй» или «Катакомб». И, поскольку мудрецов у нас, к счастью, немало, книги писать он любят и, при всех утратах, сохранилось оных изрядно — совпадения имён и названий неизбежны.
Точно неизвестны ни даты жизни рабби Бахья ибн Пакуда, ни время публикации его знаменитой книги, написанной по-арабски и звавшейся «Китаб аль-Хидая иль Фараид аль-Кулуб». Даты выхода книги в свет называют в разных источниках — то 1080, то 1040 год. Согласитесь, различие изрядное. Да и сущностное: тогда происходил переход от «эпохи Гаоним» к «эпохе Ришоним».
Впрочем, еврейских жителей мусульманской Испании этот переход затронул меньше: «крестовые походы» начались позднее, в конце 11 века; до Реконкисты было ещё далеко; фанатики-Альмоджады хлынули в Испанию только в 1121-м… В общем, в Испании тогда «стояла тихая («Варфоломеевская») ночь», жизнь шла своим чередом. Даже ослабление института вавилонских Гаонов коснулось испанских общин косвенно, несмотря на прежде постоянную с Гаонами переписку. Разве что тем, что отныне испанским мудрецам неоткуда стало получить исчерпывающие ответы и предстояло создавать законодательные школы самим.
Упомяну то немногое, что удалось раскопать. Был рабейну Бахья поэтом — как очень многие из испанских мудрецов Торы. До нас дошла его поэма «Бархи нафши» (Благослови, душа моя…). Она приводится в некоторых сидурах (молитвенниках), таких, скажем, как «Махзор Рома», «Оцар атфилот» и т.д. Поэма посвящена тому, что по-английски называется «self-reflection»: само-исследованию или само-познанию. Ещё им составлена покаянная молитва: «видуй» (исповедание перед Создателем), точную реакцию которой я не нашёл. До нас дошло около 20 его пиютим (гимнов), пока не публиковавшихся.
Есть предположения у историков, основанные на том, что первое известное нам упоминание о «Ховот а-левавот» находится в тексте рабби Авраама ибн Эзра, вышедшем в 1156 году (то есть до первого ивритского перевода трактата). А в самом тексте трактата упоминается рав Йона ибн Джанах, умерший примерно в 1050. Оттого называют вероятные даты жизни автора: «где-то между 1050 и 1156 годом». Но, согласитесь, это слабые биографические аргументы — так, рабейну Бахья мог жить и раньше, ведь упоминаемый им мудрец прожил немалую жизнь и они могли пересечься не в последний его день. А поминальное: «благословенной памяти» могло быть вставлено, как это делалось нередко, поздней переписчиками.
Ну, раз нет знаний о биографии «подозреваемого праведника», поговорим немного о его «малой родине» и подробней — о его труде. Однако сперва процитирую то, что думали об авторе «Ховот алевавот» его заочные ученики. Рабейну Хида: «Каждый, кто читает этот трактат и вступление к нему, понимает, что его автор достиг высочайшего уровня святости. Его слова живут…». Магид из Кожниц: «Эта книга — опора всей моей веры». Рабби Исраэль Салантер (создатель движения «Мусар») избрал эту книгу основным текстом всего своего движения. Хатам Софер начинал свои уроки Талмуда с разбора небольших цитат из «Ховот алевавот».
По сей день это — одна из самых наших изучаемых книг, особенно любимая народом из-за её образности и задушевности, ярких примеров, иллюстрирующих возвышенные духовные понятия, ясного красивого языка и категорического отсутствия нравоучений. Видно сразу, что её автор — искренне скромный человек. Он разговаривает с читателем как равный с равным.
Немного о вероятном месте написания. В Сарагосе 8-12 веков, в годы мусульманского господства, существовала крупная еврейская община. Историки утверждают, что её влияние распространялось не только на близко обитавших евреев, но даже на христиан города, которые стали следовать некоторым еврейским традициям. Отношения с правящими мусульманами, видимо, были тоже вполне приличными; некоторые еврейские семьи Сарагосы веками входили в число местной знати, занимали высокие государственные посты (и, говорят, нередко конкурировали между собой). В 11 веке, по оценкам, евреи составляли порядка 5-6% местного населения — не так много из примерно 20 000 жителей, тысяча с небольшим, но, ввиду отсутствия «запретов на профессии», евреи занимали ведущее место во многих ремёслах. Примерно в тех же, что и в близкие к нам времена: торговцы, ткачи, сапожники, дубильщики кож… Заметна община Сарагосы была и своей учёностью — здесь в 11 веке немало лет творил великий поэт и философ Шломо ибн Гвироль, талмудист Давид бен Саадья, уже упомянутый филолог Йона ибн Джанах, врач и философ Менахем ибн ал-Фавал, поэт Леви бен Яков ибн Алтаббан… Не случайно рабейну Бахья, живший в культурной и довольно веротерпимой среде, в своей книги по этике Торы приводит мысли греческих мыслителей, например Аристотеля и Евклида и идеи, сходные с учением арабского мистика Аль-Газли.
Мы незаметно перешли к великой книге. Впервые ивритский дословный перевод её был сделан «отцом (еврейских) переводчиков» Йеудой ибн Тиббоном в 1161 году. Точнее, начат — неизвестен день окончания работы переводчика, но едва ли это заняло много лет. С этого момента пошло победное шествие «Ховот а-левавот» по еврейскому миру. Почти сразу же последовал перевод рава Йосифа Кимхи, выдающегося грамматика и комментатора Торы, одного из лидеров «андалусийской школы». (Кстати, отца великого комментатора Радака, рабби Давида Кимхи, и его старшего брата, выдающегося грамматика рава Моше Кимхи, которого Радак называет в книгах: «мой брат, мой учитель») Но был этот перевод не буквальным, скорее переложением, и имел меньшее хождение, чем мастерский перевод ибн Тиббона; на сегодняшний день сохранился из него лишь небольшой отрывок.
Трудно в это поверить, но более 800 лет не делалось новых попыток перевода на иврит (хотя на другие языки переводов не счесть), и лишь недавно, в 1984-м, новый перевод сделан равом Йосефом Капахом. Об этом нашем современнике, выдающемся йеменском раввине и переводчике, я имел уже удовольствие писать. А вот на русском языке вся книга заговорила только что, первый том, в переводе рава Пинхаса Перлова и под редакцией рава Игаля Полещука (большие имена!), вышел в 2007 году. Прежде переводились отрывки.
О чём эта книга? О путях служения Всевышнему. О познании человеком самого себя. О самосовершенствовании. О душе и теле. Об истине и искренности. О разуме и вере. О любви и трепете. О выборе и обязанностях. Об отношениях человека и Создателя… В общем, обо всём, что нам по-настоящему важно знать. И делать. Короче — о заповедях, связанным с душой и разумом человека.
Сперва, отчего такой сыр-бор разгорелся по поводу Первой главы, «Врат единства»? Дело в том, что рабейну Бахья, следуя рациональной традиции испанских евреев, полагает, что всё, что принципиально подвержено исследованию разумом, должно им быть исследовано. Нужно искать и открывать умопостижимые основания заповедей — понимая, конечно, что великая тайна заповеди этим не исчерпывается. И нужно философски и логически обосновать веру, стараться, насколько это реально, постичь — если не самого непостижимого Б-га, то Его деяния и отчасти планы. Не случайно ведь рабейну Бахья часто цитирует великого рационалиста Саадью Гаона.
Такой рационализм, сколь бы скромен и добросовестен он не был, не каждому по вкусу — ведь приходится идти по берегу не только познанной, но и вообще хотя бы принципиально, теоретически познаваемой суши. А рядом — океан вечного, превосходящего слабый писк твоего ума несчётно и неизмеримо. И если автору трактата, выдающемуся знатоку Торы и истинному праведнику, удалось пройти по этой кромке — так сказать, «войти в гранатовый сад и без ущерба выйти из него с плодами в руках» — то где гарантия, что это удастся другому? Особенно — уму юному и неокрепшему. А главное — не обладающему такою скромностью и ответственностью, такою моральной силой, что способен вовремя остановиться и сказать: «дальше — предмет выше человеческого постижения». Если уж такие мудрецы, как Элиша бен Авуа, Шимон бен Азай и Шимон бен Зома сломались на той высочайшей грани — стоит ли призывать подойти к ней всех и каждого?
Кроме того, в разных эпохах может быть разная логика и философия — не окажется ли, что строго рационалистический, аналитический подход рава Бахьи не вполне соответствует духу эпохи и не столько поможет ищущему, как поставит перед ним препятствие, завлечёт его в дебри рассуждений о том, что выше его знаний, опыта и восприятия?
Эти и ещё многие сходные вопросы задавали наши мудрецы, стараясь установить, стоит ли юношам изучать главу, где рассуждается о непостижимом Б-ге. Лично мне не все аргументы автора показались достаточно убедительными и я бы попытался предложить вместо них другие (будучи полностью согласным с авторскими выводами) — но я и не ожидал от книги ответов на все вопросы и оттого оставшиеся лакуны не стали для меня проблемой. Меня не нужно было убеждать в Б-жьем существовании, всезнании и всесилии — я уже прежде пришёл к осознанию их собственными анализами и собственным опытом. И даже выдумал собственное «доказательство Б-жьего бытия» — от неистребимого в человеке стремления к смыслу и цели,- полностью абсурдном, излишнем, нередко даже вредном для выживания в материалистическом мире,- если бы не было продолжения жизни после смерти тела и не было у жизни земной какого-то высшего смысла. Так что мне философия о Б-жественном была относительно безопасна, но так каждому ли?
Знаете что, пересказывать двухтомный, подробный и очень высокой «плотности содержания» труд нелепо — его надо читать самому. Тем более, что уже существует грамотный русский перевод. Лучше приведу-ка я заглавия и несколько маленьких цитат. А то снова получится: «Рабинович битлов напел».
Предисловие
- Врата Единства (логическое исследование Б-жественного бытия и созданного им порядка в мире)
- Врата познания (постижение мудрости и доброты Всевышнего через их проявление в универсуме)
- Врата служения Всевышнему (на основании Писания, Традиции доводов разума)
- Врата упования (что есть упование и опора на Б-га)
- Врата искренности действия (цельность личности и связь твоего поступка со внутренним миром)
- Врата подчинения (послушание истинному Б-гу)
- Врата раскаяния
- Врата самоанализа
- Врата воздержанности
- Врата любви ко Всевышнему
Вот несколько цитат из предисловия рабейну Бахья. «Наделив человека умом и интуицией, Он дал нам науку жизни. Существует наука о природе, то есть о свойствах всего живого, наука, развивающая абстрактное мышление, алгебра, геометрия, астрономия, музыка, и наука о познании Б-га и Его деяний, о связях человеческой души с Б-жественным началом. Все науки призваны помочь человеку приблизиться ко Всевышнему. Однако область естественных наук ограничена материальными нуждами человека. Высшие науки раскрывают сущность бытия и связи материального мира с духовными мирами». «Написал я это и задумался: быть может, то, о чем я толкую, отлично всем известно? Быть может, этические нормы давно вошли в плоть и кровь людей? Но, наблюдая за поведением своих единоверцев, я пришёл к выводу, что многие чрезвычайно далеки от морали, предписываемой Торой. К сожалению, в нашем поколении есть люди, которые и ритуальные заповеди не исполняют или используют религию в корыстных целях, не понимая, что это не прибавит им святости. Никогда не сможет человек, как бы он тщательно ни исполнял обряды, приблизиться к Всевышнему, если он пренебрегает обязанностями сердца.» «Смысл этических заповедей в нахождении баланса между материальным и духовным. Эта грань нащупывается в процессе служения Г-споду, которое невозможно без гармонии тела и духа. Наше тело создано по законам божественной гармонии, поэтому в принципе не существует противоречия между телом и духом. Но это при условии, что каждая жилка нашего тела исполняет предписанную миссию. Вся жизнь человека без исключения должна соответствовать Б-жьему Закону, как сказано в Писании: «Будь честен перед Г-сподом Б-гом». Если человек не ощущает истину, лжёт сам себе, он никогда не сможет назвать себя верующим. То же самое, когда наш внутренний мир противоречит нашим поступкам. Такое состояние души не соответствует самой идее служения Б-гу.»
Мне кажется, этот праведник очень доволен тем, что мы так мало знаем о нём самом и так много — о его труде. Он многократно подчёркивает, что не пришёл возвестить ничего нового, но лишь напомнить людям о тех истинах, которых мы слышали уже прежде от Писания и мудрецов. Ведь настоящий праведник, в отличие от (…), вовсе не рвётся к рампе.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
