Еврейский Мир

О гедонизме: жизнь не так уж и коротка, просто мы растрачиваем ее по пустякам.

«Что ты стоишь? — говорит тебе поэт. — Что медлишь? Хватай их, не то убегут». Впрочем, они убегут, даже если ты их схватишь; вот почему со скоротечностью времени нужно бороться быстротой его использования, торопясь почерпнуть из него как можно больше, словно из весеннего потока, стремительно несущегося и так же стремительно иссякающего (Сенека, «О скоротечности жизни», глава IX).

1. Соединенные Штаты Америки — последняя надежда Запада перестала быть демографической надеждой. Рождаемость там снижается, а смертность растет, особенно «белая» рождаемость и «белая» смертность. Впервые в США белых умирает больше, чем рождается. Белые теперь стали там самой вымирающей общиной, но яростный расистский дискурс запрещает говорить о белых, поэтому они вымирают молча. А ведь именно они, не негры, не латиноамериканцы, и не мусульмане были становым хребтом западной культуры.

Средний уровень рождаемости в США сократился вдвое по сравнению с уровнем 1950-х годов, временем большого послевоенного бума. Между 1950-1955 средняя мать в США рожала 3,3 ребенка. Это показатель вырос еще больше — до 3,6 в период 1955-1960 годов. Но к 2016 году он сократился до 1,7 ребенка на мать. Ожидается, что он чуть возрастет, до 1,8 ребенка, и останется на этом уровне до 2100 года.

Магическим же числом в демографии является 2,1. Это тот самый минимум детей на одну мать, при котором популяция по крайней мере сохраняется. Когда рождаемость становится меньше – население начинает сокращаться, если, конечно, нет иммиграции извне.

В Канаде ситуация еще хуже. Там на одну мать приходится полтора ребенка. Это самый низкий показатель за всю историю Канады. При этом они учитывают и рождаемость среди иммигрантов, у которых она выше, чем среди уроженцев страны. Другими словами, показатели рождаемости у коренных жителей Канады на самом деле еще печальнее.

2. Европа и ислам: уровень рождаемости в этих странах, поглощающих иммигрантов миллионами, улучшается благодаря росту мусульманского населения, получающего гражданство, однако все они по-прежнему остаются в области отрицательного прироста. Двумя странами, принявшими рекордное число мусульман, стали Швеция и Франция, в которых ясно видна корреляция между прибытием миллионов и ростом рождаемости.

Так, например, во Франции в 2000 году на одну мать приходилось 1,75 ребенка, что является характерным для Запада отрицательным показателем. В 2003 году он возрос до 1,85, в 2008 году — до 1,98, а в 2013 году даже до 2,08. Но в 2017 году он снова стал снижаться и опустился до 2,07. Заметим, даже на пике показатель французской рождаемости остался отрицательным – меньшим, чем 2,1. Но все же во Франции сокращение населения происходит наименьшими темпами. Рост рождаемости объясняется прибытием в страну миллионов мусульманских иммигрантов, торможение же и даже снижение – крайне негативной рождаемостью коренных жителей, в том числе и самих мусульман, рождаемость среди которых по сравнению со странами их исхода тоже снижается. Жить на Западе с таким количеством детей оказалось не столь уж легко, даже несмотря на то, что государства вроде Франции и Британии по-прежнему предоставляют щедрые и экономически выгодные детские пособия.

Аналогичная ситуация наблюдается и в Швеции, где количество детей на одну мать составляло 1,53 до большой волны иммиграции (около миллиона человек, увеличивших число шведских граждан примерно до десяти миллионов). В 2006 году показатель рождаемости составлял уже 1,66, а в 2014 году – 1,88. Но затем, в 2017 году, несмотря на продолжающуюся массовую волну иммиграции из Сирии, Ирака, Афганистана, Пакистана и других стран, он по-прежнему остался на том же уровне – 1,88. Иными словами, рождаемость коренных шведов сократилась еще больше. И это вдобавок к росту эмиграции шведов из своей страны. Рождаемость мусульман в два раза выше, чем среди местных жителей, или даже больше. Очевидно, что у этих показателей будут драматические национальные последствия уже через десятилетие.

В обеих этих странах, как мы видим, рождаемость возросла, но исключительно за счет мусульманской иммиграции, угрожающей поглотить западную культуру. Поэтому, особо радоваться там не чему: резкого увеличения рождаемости так и не случилось, зато возникли серьезнейшие религиозные, этнические, культурные и криминальные проблемы, сопровождающиеся также угрозами безопасности.

«Бисмиллах» и «иншалла», Аллах величайший из всех – так теперь поют в Соборе Святого Павла, резиденции лондонского епископа, в присутствии глав англиканской церкви и королевской семьи. Когда-то здесь поженились Чарльз и Диана, теперь здесь правит бал ислам.

Британские консерваторы освящают прошлое, прогрессисты – настоящее, а мусульмане — будущее. Соответственно этому меняется и демография.

3. Европа и ислам: рассмотрим рождаемость в нескольких европейских странах, и убедимся в том, что там наблюдается та же картина – жуткие показатели для коренных жителей, отчасти скомпенсированные иммиграцией, но по-прежнему отрицательные.

Великобритания: 1,74 ребенка на мать в 2000 году, снижение до 1,66 в 2008 г., подъем к 1,9 в 2010 г. и вновь снижение до 1,88 в 2017 году. Драматические показатели.

Италия: ситуация еще хуже. Одна из важнейших стран Запада безнадежно тонет. Жуткий показатель в 1,18 ребенка на мать в 2000 году чуть возрос до 1,3 в 2008 году, а теперь достиг 1,44. Несмотря на миллионы принятых и получивших гражданство иммигрантов, число жителей этой страны сокращается на 100 тысяч каждый год, достигнув сегодня 60,5 миллиона.

В 2017 году во всей Италии родилось 464 тысячи младенцев — на все 60,5 миллионов человек. В Израиле в том же году на 9 миллионов жителей родилось 180 тысяч младенцев.

Испания: схожая ситуация. Еще одна страна, где происходит демографическое крушение. В 2000 году на одну мать в этой стране приходилось 1,15 ребенка. Показатель возрос до 1,3 в 2008 году, затем до 1,4 в 2010 году и еще до 1,5 в 2017 году. Опять же, четко заметно влияние растущей в этой стране мусульманской иммиграции. Но и теперь прирост населения по-прежнему отрицателен.

Греция: 1,3 ребенка на мать в 2000 году, 1,4 в 2013 году и 1,43 в настоящий момент. В условиях жесткой вынужденной экономической рецессии этому государству никак не удается выкарабкаться из проблем. Крошечное увеличение показателя рождаемости объясняется исключительно потоком мусульманской иммиграции в Европу, небольшая часть которой застревает в стране.

Португалия тоже страдает от коллапса при рождаемости: 1,47 в 2000 году, 1,53 сейчас. Португалия надеется привлечь «качественное» население, предлагая израильским потомкам изгнанных из страны сефардов европейский паспорт, но без особого успеха.

Одним словом, большие национальные государства с богатой историей теперь сами уходят в историю. Число их жителей либо сокращается, либо остается неизменным, главным образом за счет низкой рождаемости.

В 2011 году в Греции проживало 11,1 миллиона человек, шесть лет спустя, в 2017 году, число жителей сократилось до 10,7 миллиона. Прогнозы предсказывают дальнейшее снижение – ниже 10 миллионов уже через несколько лет. В 70-х годах прошлого века в Греции проживало в три раза больше людей, чем в Израиле, но уже через несколько лет Израиль обгонит Грецию и демографически тоже.

Похожая картина и в Португалии. В 2011 году там жило 10,5 миллиона человек, а в 2017 году уже только 10,2 миллиона. В Ирландии на демографическом пике в середине XIX века проживало 6,5 миллиона человек. Сегодня – 4,7 миллиона. Разумеется, сокращение произошло за счет волн эмиграции, но и из-за резкого снижения рождаемости в последние годы тоже. К слову, одним из факторов, сдерживающих падение рождаемости в этой католической стране, являлся запрет на аборты. Но в этом году запрет был серьезно смягчен на всенародном референдуме.

4. Немецкий эксперимент: в свое время я уже писал об этом. Уровень рождаемости в Германии снизился настолько, что канцлер Ангела Меркель забеспокоилась о том, кто же станет работать и кормить нынешнее поколение пенсионеров. Рождаемость в Германии в 2000 году опустилась до 1,38 ребенка на мать, чуть поднявшись до 1,4 в 2007 году.

Согласно статистике ЕС, 30 процентов немецких женщин не имеют детей, и эта цифра возрастает до 40 процентов среди женщин с университетским образованием.

В десятых годах XXI века Германия начала демографический эксперимент. Между 2010 и 2017 годами Меркель впустила в страну по меньшей мере три миллиона иммигрантов, большинство из которых были мусульманами. В этом смысле воспитанная в Восточной Германии Меркель в полной мере оказалась последовательницей советского режима – большого любителя социальных экспериментов, как правило, заканчивавшихся катастрофическими последствиями. В результате уровень рождаемости в Германии к 2017 году так и остался без особых изменений – 1,45 ребенка на мать.

И причиной тому — катастрофическое снижение рождаемости среди коренных жителей: почти до одного ребенка на мать, едва ли не самый низкий показатель в мире. Иммигранты повысили показатели рождаемости, но и теперь они по-прежнему невелики. Впрочем, иммиграция продолжается. А значит, по мере того, как доля иммигрантов ко всему населению будет расти, показатели станут подниматься.

Но в целом немецкий эксперимент не удался, поскольку массового проникновения иммигрантов на рынок труда не произошло. Наоборот, иммигранты стали экономическим бременем из-за необходимости выплачивать им пособия. Кроме того, они породили массу культурных и криминальных проблем, террористические угрозы и тяжелые дилеммы в вопросах идентичности. Они разрушили немецкое общество, что, к слову, имело разрушительные последствия для живущих там евреев.

Германия остается теперь утешаться лишь тем, что, по крайней мере, Японию, она по части рождаемости благодаря мусульманам сумела обойти (об этом ниже).

5. Каковы же причины этого продолжающегося снижения рождаемости на Западе и в целом в мире?

Исследования показывают, что чем более пессимистично настроено население, тем меньше оно рожает детей, считая, что у следующего поколения жизнь будет хуже. Так, например, рождаемость в России хоть и возросла с 1.2 ребенка на мать в 2000 году до 1.61 теперь, все равно осталась отрицательной. На Украине в 2017 году родилось 302 тысячи младенцев — лишь в полтора раза больше, чем в Израиле, хотя там проживает 42 миллиона человека (более чем в 4 раза больше). И это население продолжает сокращаться, как из-за низкой рождаемости, так и за счет эмиграции.

С другой стороны, чем дороже современная жизнь, тем дороже становиться и растить ребенка. Все больше пар решают не тратить слишком много на детей. Стоимость воспитания ребенка в США колеблется от 175 000 для семей с низким доходом до 372 000 для обеспеченных семей.

Кроме того, благодаря социальной политике, государство теперь обеспечивает пособиями ту поддержку, которую сто лет назад своим родителям оказывали дети. А еще поднимается возраст вступления в брак, увеличивается урбанизация, ведущая к сокращению количества детей, нарастает количество однополых пар и просто людей, не стремящихся к созданию семьи. Принято считать, что чем богаче страна, тем ниже ее показатели рождаемости. Феминизм вообще воспринимает детей как бремя, мешающее продвижению женщин, хотя процент абортов в США как раз снижается.

Похоже, однако, что самой глубокой из причин является гедонизм. Эгоистическое желание жить в постоянных развлечениях, чередовать рестораны с поездками и заниматься «самореализацией». Эта идея — жить без детей — все шире распространяется по богатому Западу. Дети стали помехой для счастья родителей. В Калифорнии, например, боготворящей гедонизм, количество детей катастрофически сокращается из года в год. В 2017 году там родилась всего 471 тысяча младенцев. И это — на 39,5 миллиона человек. В Израиле, который по населению более чем в четыре раза меньше Калифорнии, напомню, детей родилось в 2017 году всего в 2,6 раза меньше. При этом рождаемость в Калифорнии продолжает снижаться, а у нас, напротив, растет.

Все более популярным становится такой подход — мол, отведенное мне время ограничено, зачем же разбазаривать его на детей? Ведь они только берут и ничего не дают взамен.

О гедонизме II: старость подкрадывается незаметно и готовится к ней, следует загодя.

Старость вдруг наваливается всей тяжестью на их еще ребяческие души, а они к ней не подготовлены, они беспомощны и безоружны. Они ничего не предусмотрели заранее и с удивлением обнаруживают, что внезапно состарились: ведь они не замечали ежедневного приближения к концу (Сенека, «О скоротечности жизни», глава IX).

А как насчет прав тех, кто не родился, а также, прав тех, кто будет страдать, из-за того, что другие не родились или, наоборот, родились? Naciturus pro iam nato habetur, quotiens de commodis eius agitur – это аксиома римского права, согласно которой «плод, еще не родившийся, будет считаться рожденным с точки зрения его прав на наследство». Хотя это, безусловно, открытый вопрос – является ли зародыш юридическим лицом.

Потомок — это колоссальное достояние. Недаром в британском акте о престолонаследии королевы Виктории было ясно записано, что если родится потомок у короля Вильгельма IV от его жены, королевы Аделаиды, он будет предшествовать Виктории. Правда, этого так и не случилось.

Ребенок на Западе — некогда достояние, а сегодня – бремя.

В прошлом именно в детях на Западе видели самореализацию. Теперь же для многих там дети – это понуждение к самопожертвованию. Раньше детей воспринимали в качестве символа свободы. Но сейчас, в прогрессивном мире, они стали признаком рабства. Прежде их считали счастьем. Нынче — тем, что лишает его.

В результате же Запад не только не в состоянии более сохранять свои границы и защищать себя, но и вовсе обрушивается идеологически. Поскольку его слабость немедленно используют другие, желающие уничтожить его физически и духовно. Западный секуляризм обожествил «я» в качестве самодостаточного звена, в то время как религия, (любой из монотеизмов) освящает семью как бесконечную последовательность звеньев.

Вот оно, противостояние сиюминутного «я» и вечной «семьи».

6. А что там у наших соседей-арабов? В целом рождаемость у них продолжает снижаться, за исключением Египта, вероятно, из-за того, что он пережил в последние годы.

Возьмем, например, Ливан. Рождаемость снизилась там с 2,08 в 2000 году до 1,77 в 2011 году. Теперь же она и вовсе составляет 1,72 ребенка на женщину. Речь идет о сокращении по всем общинам этой страны, и, безусловно, у арабов христиан (у которых в Израиле показатель рождаемости тоже уже стал отрицательным – меньше 2,1).

В Иордании рождаемость рухнула с 5,6 ребенка на одну мать в 1990 году до нынешних 2,7. А вот в Египте наблюдается рост. Многие там не верят, что государство сумеет позаботиться о них в старости, а значит, им нужны дети в качестве своего рода страхового полиса.

Жена президента Мубарака, Сюзанна, в свое время пропагандировала контроль над рождаемостью, поощряя контрацептивы. Действительно, в 2000 году среднее количество детей на одну мать в Египте составляло 3,15, в 2008 году оно сократилось аж до 2,72, затем немного выросло — до 3,01. Но тут наступила арабская весна, крушение египетского государства, и рождаемость вновь подскочила до 3,47 — как акт стремления к самозащите. Пока у власти были Мухаммед Мурси и его «Братья-мусульмане» (между 2012 и 2013 годами), они изо всех сил поощряли рождаемость, которую Сиси теперь опять пытается сдержать.

А что происходит у арабов в Иудее и Самарии? Мы однажды уже писали об этом подробно. Здесь речь идет о политическом вопросе, ведь некогда именно так, демографически, и собирались уничтожить Израиль. Теперь и там тоже происходит коллапс рождаемости, но те самые манипуляторы, которые в прошлом запугивали нас арабской рождаемостью, нынче пытаются утаить от нас эти цифры.

В 2000 году рождаемость арабов в Иудее и Самарии составляла 5,02 ребенка на одну мать. С тех пор, однако, показатель этот непрерывно сокращается: в 2007 он уже составлял только 4,17, а в 2014 году и вовсе 2,83. Эти данные ужаснули многих демографов, ведь такая рождаемость уже намного ниже, чем у еврейской матери в Израиле вообще, а в Иудее и Самарии тем более.

Видимо, поэтому американское демографическое агентство (в период Обамы) удивительным образом сумело насчитать у палестинских арабов в Иудее и Самарии рост коэффициента рождаемости до 3,33. Правда, затем, этот показатель вновь стал снижаться, дойдя до 3,27 в 2017 году. И, надо полагать, скоро опустится до уровня 2014 года, а то обвалится и еще ниже.

Снижение рождаемости происходит и в Саудовской Аравии, как, впрочем, и в большинстве арабских стран. В 2000 году на одну мать приходилось 6,3 детей, сегодня – 2,09 – иными словами, стала отрицательной. Мусульманский Ближний Восток превратился в едва ли не самый пессимистичный регион мира. Нынешнее поколение бежит из него физически, а следующее просто не рождается.

7. Самая тревожная, на мой взгляд, ситуация складывается в Восточной Европе, где страны, отказавшиеся от приема иммигрантов, могут и вовсе исчезнуть. В Румынии на одну мать приходится 1,39 ребенка, столько же в Польше. В Венгрии, Чехии и Словакии положение ненамного лучше: 1,4 – 1,5 ребенка на мать. Понятно, что это крайне отрицательные показатели. Болгария с коэффициентом рождаемости 1,4 просто оказалась под угрозой исчезновения. В 1989 году там проживало 9 миллионов человек, теперь же всего 7 миллионов. Предполагается, что к 2050 году население Болгарии сократится до 5 миллионов человек. Вдобавок к очень низкой рождаемости здесь играет роль еще и эмиграция в другие страны Евросоюза, прежде всего в Германию, а также в Великобританию. Постепенно все эти страны превращаются в этакие огромные дома престарелых.

Латвия, Литва, Эстония, Хорватия, Сербия, Черногория, Словения — во всех этих странах рождаемость колеблется в пределах 1,3 – 1,5 детей на мать. Все они тоже балансируют на грани исчезновения. Разве что им удастся объединиться, чтобы совместно выкарабкаться из демографической ямы. Выходит, в идее единых Чехословакии и Югославии все-таки что-то было?

8. Трагична ситуация в Японии. Хотя, по крайней мере, уровень рождаемости в этой консервативной стране остается неизменным: в 2000 году он составлял 1,41 ребенка на мать, таким же остался и к 2017 году.

В то же время, поскольку в отличие от Германии, Япония, не принимает потоки беженцев, ее население сокращается на 400 тысяч каждый год. Сегодня в Японии проживает 125 миллионов человек. При этом за весь 2017 год там родилась 941 тысяча младенцев — всего лишь в 5 раз больше, чем в Израиле, хотя их в 14 раз больше, чем нас.

Очень многие в сегодняшней Японии вообще не хотят жениться или заводить детей. В период между 1980 — 2010 годами количество тех, кто не женился ни разу, составляло около 5 части населения. Теперь они достигло трети. Молодые люди, достигшие тридцатилетнего возраста, продолжают жить со своими родителями. Их называют там «холостыми паразитами».

Япония стремительно превращается в огромный дом престарелых, что неизбежно влечет за собой серьезные проблемы, возможно, проблемы экзистенциальные. Правительство Японии буквально умоляет молодые пары рожать детей, но даже финансовые соблазны не слишком помогают.

Японии только и остается, что утешать себя тем, что ей лучше, чем Южной Корее, с ее 1,2 ребенка на мать.

9. Израиль с его 3,16 ребенка на мать, единственный обладатель подобной рождаемости среди развитых стран, ярко выделается на фоне остальных государств ОЭСР. И показатель этот у нас продолжает, хоть понемногу, но расти.

В прошлом мы писали подробнее об этом демографическом, еврейском и сионистском чуде.

Заметим, рождаемость у мусульман и друзов в нашей стране обрушилась, а у арабов-христиан и вовсе стала отрицательной. Медленно сокращается и рождаемость в ультраортодоксальном секторе еврейского населения. Иными словами — рост демографических показателей происходит за счет светского и религиозно-сионистского населения.

В 2017 году, впервые с момента образования государства, еврейская рождаемость превысила арабскую. Количество детей, приходящихся на еврейскую мать, составило 3,16, а на арабскую 3,11 и разрыв продолжает увеличиваться.

Чем объясняется это израильское чудо? В Израиле бездетная пара воспринимается с откровенным сочувствием, а трое детей в семье считаются, едва ли, не насущной необходимостью. Многие молодые пары и вовсе стремятся к четырем детям. Более того, в Израиле мы наблюдаем стремление даже у однополых пар завести детей (например, через суррогатное материнство). Все это наглядно иллюстрирует, насколько важным и насущным фактором являются дети в нашей стране. Дети, по сути, определяют статус своих родителей, в том числе и в их собственных глазах.

При этом рождаемость среди репатриантов из Советского Союза выросла в Израиле с одного ребенка до трех детей, а у жителей еврейских поселений в Иудее и Самарии, наращивающих свою мощь изнутри, этот показатель уже перевалил за 5 детей на мать.

Все это вместе означает, что уже к 2019 году в Израиле будет 9 миллионов жителей, а к 2024 году их число станет двузначным, превращая Израиль по количеству населения в среднюю, уже не маленькую страну. Своего рода державу. Одним словом, по сравнению со всем тем, что уже было описано выше, наше положение просто замечательно.

Евреи бегут с Запада от наплыва иммигрантов. В том числе и в Израиль. И это, в свою очередь, тоже способствует нашему демографическому буму. Недаром мэйнстримные израильские СМИ, все как один прогрессивные, разразились истошным ревом против рождения детей. И это после десятилетий запугиваний, из политических, разумеется, соображений, мол, еврейских детей рождается слишком мало. Теперь они, опять же из политических соображений, пугают нас тем, что детей, стало слишком много: мол, тесно тут становится, вредно для окружающей среды, усугубляется глобальное потепление, и вообще, мешает карьере и счастью.

Короче говоря, это опять он – старый и не добрый гедонизм. Но мы, в Израиле, антигедонисты. Хотя сказать, что мы так уж сильно страдаем, тоже нельзя. Мы просто готовы жертвовать частью своего настоящего ради будущего. В то время как на Западе теперь принято жертвовать будущим ради настоящего. Эх, неслучайно гедонизм пришел именно из греческой культуры, той самой, которой так всегда сопротивлялась культура еврейская.

Вот еврейские дети, приезжающие в Израиль: около 30 тысяч репатриантов в год. Старение и исламизация Запада стали источником и залогом нашей силы и нашей молодости. Иммиграция на Запад ослабляет национальные государства, но укрепляет нас.

«Твоя смерть — это моя жизнь» (Mors tua, vita mea).

Послушайте, что говорят молодые репатрианты, прибывшие в страну в этом году — они приезжают сюда, чтобы найти себе еврейского спутника или спутницу для создания семьи, чтобы реализовать себя. В то время как на Западе ширится представление о том, что дети — помеха для самореализации, у нас именно дети и становятся ее неотъемлемой частью. Дети — это источник радости и счастья.

10. Какие же уроки мы можем извлечь из этого обзора трагического крушения Запада? Прежде всего, о пагубности равнодушия и безответственности. Вот, что происходит, когда каждый обеспокоен лишь собственными удовольствиями и самореализацией, отказываясь брать на себя национальную и экономическую ответственность. Нет детей — нет проблем! И будущее вовсе не кажется угрожающим.

Лидеры Европы стали воплощением эгоизма и гедонизма. Многие из них не имеют детей: канцлер Германии Ангела Меркель, президент Франции Эммануэль Макарон, премьер-министр Великобритании Тереза Мэй, премьер-министр Нидерландов Марк Рота, премьер-министр Швеции Стефан Левен, премьер-министр Люксембурга Ксавье Беттель, и еще многие, многие другие.

И поскольку детей у них нет, видение с точки зрения будущих поколений тоже не особенно их заботит. А потому они, по определению немецкого философа Рюдигера Сафранского, действуют так, будто бы стали концом цепочки. «Прогрессивность» с их точки зрения дошла до конечной станции, а значит, не стоит и напрягаться. Осталось лишь просто погрузиться в радости жизни, ведь если следующей станции так или иначе нет, к чему волноваться?

Есть лишь я один, и после меня нет ничего. А значит, не стоит утруждаться, не стоит гнать волну и беспокоиться.

О гедонизме III: ешь и пей, ведь завтра ты умрешь.

…сколько беспокойства и тревоги добавляется к и без того тяжкому бремени, которое ты на себя взвалил! Поэтому не завидуй, когда видишь не в первый раз надетую белую тогу с пурпурной каймой, когда слышишь имя, знаменитое на форуме: эти вещи добываются ценой собственной жизни. Люди готовы убить все свои годы на то, чтобы один-единственный назывался их именем. Иные не успевают добраться до вершин, к которым зовет их честолюбие: жизнь покидает их, когда они только начали в жестокой борьбе пробиваться наверх. Иные, продравшись сквозь тысячи бесчестных подлостей, все же вырываются к вершинам чести и славы, и тут только их осеняет горестная мысль о том, что все тяготы перенесены ими лишь ради надгробной надписи (Сенека, «О скоротечности жизни», главы XVIII-XX).

Недаром писал об этом и другой римский автор — поэт Горацио в «Оде к Левконое»: «carpe diem, quam minimum credula postero», то есть «лови момент и как можно меньше верь завтрашнему дню».

Вот только на самом деле все наоборот: не завтрашний день лишает тебя твоей безмятежности, а безмятежность лишает тебя твоего завтрашнего дня.

Источник на иврите —  GPIANET

Перевод Александра Непомнящего — 9tv