Памятник эстонскому солдату

На днях отправился я на юг, в Израиль, в очередной раз проведать старых друзей и знакомых — у меня, как, наверное, почти у каждого москвича моего круга и возраста, их там превеликое множество. Кто бывал в Земле Обетованной, не даст соврать: «на четверть бывший наш народ» к жизни покинутой родины (или «страны исхода», как говорят новообращенные израильтяне) относится своеобразно. Одни говорят, что следят за новостями из России, но на поверку выясняется, что о деталях происходящего они толком ничего не знают, другие говорят, что совсем оторвались, но начинаешь с ними разговаривать и оказывается, разбираются в нашей текущей политике не хуже наших иных доморощенных экспертов.

Но ни тех, ни других в равнодушии к России упрекнуть нельзя. И те, и другие — может быть, потому, что на расстоянии чувства обостряются — очень точно угадывают тенденции. Проще говоря, куда ветер дует.

В этот мой приезд все расспросы, все разговоры на одну тему: «Ну что, о величии державы стосковались? Империю решили возрождать»?

Речь не обо мне, конечно, о власть предержащих. Сам-то я про себя иногда думаю: нет, все-таки не в порядке что-то со мной. Наверное, я ненормальный. Ну никак не могу проникнуться этим великодержавным чувством, от которого у иных начинает звенеть металлом голос и зажигается огонь в глазах!

Никак не могу испытать чувство национального унижения от того, что перестали мы грозить отсель шведу и прочим надменным соседям и закладывать им назло города прямо под носом, ну просто никак не могу! Не знаю даже, что делать — к врачу обращаться? В «Молодую гвардию» вступать? Может, научат? Или к «Нашим» податься? Нет, негигиенично.

А если серьезно, чувство национального унижения мне знакомо. Я впервые испытал его, наверное, когда много лет назад впервые поехал за границу, в Иран, на преддипломную практику.

Я работал переводчиком на строительстве одного завода под Тегераном, где трудились с полдюжины советских спецов, и мне было ужасно стыдно за свою страну: неужели у нас не нашлось более грамотных и просто лучше воспитанных людей? Ведь по ним же судят о нас! Мне было стыдно, когда я видел, как они мелочно торгуются в местной бакалейной лавке, где мне приходилось переводить этот торг, как ведут себя их жены на базаре, где я просто пытался спрятаться, забиться куда-нибудь, лишь бы не видеть, как над их жадностью и скопидомством откровенно потешаются иранцы. Мне было особенно стыдно слушать потом их рассуждения о том, какие же все-таки дикие люди эти черномазые (слово, понятное дело, употреблялось покрепче). Я давил в себе это чувство, я убеждал себя, что это, в сущности, хорошие, добрые, простые мужики. Не их вина, а вина системы, что они такие. Но я ничего не мог с собой поделать — мне было стыдно.

Меня душил стыд за свою страну, когда я служил военным переводчиком в Афганистане, и мне приходилось переводить всякий бред, который несли афганцам наши военные советники. Я испытывал острое чувство национального унижения, когда мы ввели туда войска, и старый афганский полковник с гвардейской выправкой и явными следами благородного происхождения и воспитания на лице со слезами на глазах спрашивал меня: «Зачем же вы это сделали? Мы же вас так любили!» — и я не мог повторить в ответ ту жуткую чушь, которую талдычила наша пропаганда. Я был оскорблен и унижен, когда наш летчик-перехватчик геройски сбил корейский пассажирский «Боинг», а наши министры и генералы нагло лгали себе в оправдание.

Я потом испытывал чувство национального унижения еще много раз, когда в конце 80-х слушал заклинания про возрождение подлинного социализма, а в стране наступал голод, и вместо подарков люди стали привозить из заграничных командировок продукты.

Я очень хорошо помню, как именно тогда, в 89-м, я практически случайно впервые оказался в журналистской командировке в том же самом Израиле. Тогда, почти 20 лет назад, страна эта жила гораздо хуже, чем сейчас, но я никогда не забуду, как потряс меня даже тогдашний уровень жизни израильтян. Так вот вам совершенно не политикорректный вопрос: «А Израиль — разве это не великая страна? Страна, которая возродилась после двух тысячелетий жизни народа в рассеянии по всему свету. Страна, создания которой долгое время не хотели великие державы. Страна, которая после Второй мировой войны, в пламени которой горели шесть миллионов евреев, тем не менее, оказалась в блокаде победителей. Страна, которую соседи-арабы на протяжении десятилетий обещали сбросить в море. Страна с населением в несколько миллионов человек, занимающая крошечный клочок земли, прижатый к морю, которая выстояла в четырех больших и множестве малых войн. Страна, где наши соотечественники обретали и продолжают обретать достойную жизнь и обеспеченную старость, которую им не смогла обеспечить родная страна, ощетинившаяся ракетами, спецслужбами и прочими атрибутами великой державы».

Какого величия вам хочется? Не нравится пример Израиля? ОК. Вот вам другая страна — Швейцария. Разве это не великая страна, если люди со всего мира только и мечтают о том, чтобы хранить в ней свои сбережения? Вот вам Дания — еще одна крошечная страна с высочайшим уровнем жизни и столь же высочайшим уровнем уважения к правам и свободам граждан. Вот вам Швеция, Финляндия, Норвегия, не побоюсь сказать «ужасную вещь» — Эстония. Да-да, Эстония, которая выставляется сегодня исчадием ада из-за истории про войну с советскими памятниками, которая и вправду скверная. С другой стороны, памятник-то советским солдатам стоит, президент Эстонии закон о его сносе подписывать не собирается, просто продолжается давний и явно предвыборный спор о том, кто был этот солдат — освободитель или оккупант; и никогда однозначного ответа на этот вопрос не будет. Пройдут выборы, и, скорее всего, страсти улягутся. Оставим их за скобками. Поразимся лучше тому, как многого достигла за пятнадцать лет после расставания с Советским Союзом совсем уж крошечная — и по территории, и по людским ресурсам — Эстония. Не имеющая ни нефти, ни газа, никакого экспортного сырья, за счет которого можно было бы лежать на печи, да есть калачи, Эстония превратилась в динамично развивающуюся страну с современной экономикой, финансами, промышленностью высоких технологий, где уровень жизни людей, даже русскоязычных резидентов без гражданства, при всех существующих проблемах, несравнимо выше, чем в бывшей метрополии. Во всяком случае, в очередь к российскому консульству за возвращением на историческую родину они не выстраиваются, это точно.

Я знаю, что вызвал праведный гнев ортодоксальных патриотов. Но я все равно убежден, что настоящее величие державы в том, чтобы ее граждане жили в тепле, сытости и достатке, и не знали бы страха ни перед властью, ни перед будущим. А лозунг «пушки вместо масла», чем бы он ни камуфлировался, ни одну страну ни до чего хорошего не доводил.