Моему любимому дяде Якову Гельтману — одесскому строителю посвящается.
Многие знакомые жалуются, каким неприятным было для них пребывание в пионерских лагерях. А вот в нашей жизни (моей и брата Алика) пионерлагерь «Сказочный» для детей одесских строителей — одно из самых ярких воспоминаний.
Место это было небогатое, скромное, но зато какие ребята, какая атмосфера!
Скажем, традиционный конкурс на лучшее знание Ильфа и Петрова, включая рассказы «Одноэтажная Америка» и «Записные книжки».
А какие кумиры — Карел Гот, Анна Герман, Поль Анка, Хампердинк. Ну и, конечно, классика про «черные перчатки, методично витавшие в воздухе», или полублатной репертуар типа
«Есть в Баварии маленький дом,
Он стоит на утесе крутом,
Ровно в полночь, в 12 часов,
Старый Джо отпирает засов…».
И вот уже больше 50 лет я не могу примириться с мыслью, как
«Из-за пары распущенных кос,/ Что пленили своей красотой» оборванец сначала убил матроса, а потом, как водится, опознал в нем брата. Вот такая сжатая версия «Трубадура».
Я уже не говорю об одесском жаргоне «Амбал Котигорошек», «Отрез на калоши», «Ой, я сейчас перенервничаю», «Где вы достали такую антисемиточку?» (это об украинской вышитой сорочке).
Мы были там трижды, и, представьте, по большей части, состав не менялся — тот же директор — беззаветно (по одесским стандартам), преданная делу партии, та же повариха и ее муж, большой мастер по женской части, завхоз Анна Макаровна, наш вожатый-фронтовик Юрий Михайлович, который, видимо, никак не мог отоспаться с войны и поэтому сразу с сигналом отбоя, впадавший в восьмичасовую кому, физрук Михаил Петрович (в девичестве Моня), музрук Леня (Ленчик) и наша любимица — старшая пионервожатая, в комнатке которой мы собирались по вечерам: пели песни, рассказывали анекдоты и обсуждали дело Бейлиса.
И отдыхающий состав тоже практически оставался неизменным — братья Фельдман, Яша Гордон, Алик Гельтман, Миша Блейзер, Аня Лопшиц, Миша Блехер и иже с ними.
А еще был неизменный горнист — небольшой и дистрофичный мальчик лет 12 по фамилии Кыш, дочерна загорелый даже по одесским меркам.
Кроме игры на горне он еще в надежде на девичью симпатию задушевно исполнял низким прокуренным голосом свою коронную песню итальянских партизан «Я проснулся сегодня рано, ма-ма-ча, ма-ма-ча, ма-ма-ча-ча-ча».
Ну, а день, как всегда, начинался с физзарядки. Нам так же хотелось идти на нее, как трудящимся на первомайскую демонстрацию без отгулов.
Заспанный Ленчик, понимая деликатность момента, неторопливо вводил нас в курс дела под «Купите папиросы». Наклоны хорошо ложились на «Школу Соломона», приседания под «Мурку», а бегали мы уже под «Семь сорок».
При этом Ленчик отвечал самым высоким идеологическим требованиям, и при крайней необходимости мог вполне наиграть и «Взвейтесь кострами», и «Гайдар шагает впереди», но затем бодро переходил на
«План закуришь, все горе забудешь,
Из-под плана пойдешь воровать…» (в ритме марша).
Но, конечно, самой колоритной фигурой был наш двухметровый физрук Михаил Петрович. Он очень любил дисциплину, и так «шоб немного поиздеваться». В каждой смене у него были любимчики, обер-дворники. Для них у него всегда были в запасе два типа поощрений — уборка туалетов и хождение гусиным шагом.
В 1966 году такими фаворитами стали мой брат Алик и горнист Кыш.
Моня всегда находил повод выразить им свое почтение: «Обер-дворник Гельтман и/или Кыш — два наряда вне очереди — туалеты и три круга гусиным шагом» и т.д. Единственно, кто мог смягчить его доброе сердце, это наша старшая пионервожатая, видимо, его многолетний корешок. Она ласково говорила ему: «Миша» и он, сраженный, только кричал для виду: «Я вам еще покажу» и уходил завтракать в надежде на завтрашний реванш.
И вот грянул чемпионат мира по футболу 1966 года. Для одесситов в том чемпионате была особая интрига, ведь в состав сборной СССР в качестве дублера был включен Валерий Поркуян — единственный представитель «Черноморца». Шансов на то, что ему дадут сыграть, практически не было, но мечтать об этом одесситам запретить не могли.
И вот, представьте — вдруг Поркуяна выпустили против чилийцев, и он сразу же забил два гола. «Ви сибе не можэте представить», что творилось в «Сказочном»!
Михаил Петрович обнимался сразу и с Аликом, и с Кышем и на радостях оставил их в покое на 24 часа.
Затем Поркуян забил еще один мяч венграм и спас СССР от гола в игре с немцами. Он стал нашим героем.
Одесская газета поместила две фотографии — травмированный Пеле, покидающий поле, и ликующий Поркуян — и напечатав панегирик «Гол, как сокОл влетел в ворота соперников после удара Поркуяна».
В Воронцовском садике «пикейные жилеты» искали медицинские документы, подтверждающие, что Поркуян родился в футболке.
И можете мне поверить, не было в Одессе двух более искренних и горячих болельщиков нашей команды, чем Алик и Кыш.
- S. Только что проверил, что наш лагерь все еще стоит на месте с тем же названием, но только по-украински.
Юрий ГАУХМАН, Израиль
Оцените пост
(голосовало: 3, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
