Лепет из опыта

Михаил Сергеевич «очень разочарован тем, как ведут дела нынешние лидеры». Экс-президент СССР призывает Трампа и Путина «как можно скорее» встретиться и столковаться. Горбачев полагает, что «нужна новая версия движения за мир», в рамках которого избиратели могли бы оказывать давление на своих правителей.

Только не надо комментировать его речи в том духе, что никому они не интересны. Во-первых, это правда, причем оскорбительная для бывшего руководителя сверхдержавы, а такую правду совершенно незачем говорить вслух. Ни к чему обижать человека весьма пожилого и заслуженного. Во-вторых, это большая наша общечеловеческая беда, что точка зрения генерального секретаря, которому сравнительно недавно по историческим меркам удалось покончить с «холодной войной» и установить нормальные отношения с Западом, сегодня не востребована. То есть до чего же докатился мир, если совершенно естественный в теперешних условиях призыв, исходящий от искушеннейшего политика, воспринимается как детский лепет.

В самом деле, о чем могут договориться между собой Путин и Трамп, хоть бы даже они и встретились в обозримые сроки и заперлись на «один-два дня (для) серьезного разговора с участием министров иностранных дел и обороны», как предлагает Михаил Сергеевич? И по каким вопросам им договариваться: по Украине, по Сирии?.. Что же касается «движения за мир», то на Западе оно существует еще с ветхосоветских времен, а вообразить подобное массовое пацифистское движение в России попросту невозможно.

Да и ситуация такова, что конкретные заявления генералов в эти дни вызывают куда больше живых откликов, нежели абстрактные декларации миротворцев. Нет, я не хочу сказать, что большая война с катастрофическими последствиями неизбежна, но вероятность ее возрастает день ото дня. Все более отклоняясь от ничтожных величин.

Почему так вышло?

По-видимому, чтобы это понять, следует подвергнуть сомнению два устоявшихся стереотипа. О Путине как ловком тактике и никудышном стратеге. И о том, что эпоха противостояния двух систем — авторитарной коммунистической и рыночной демократической — завершилась после развала СССР, и сегодня нет объективных идеологических причин для принципиальных конфликтов. Все стали капиталистами, а на рынке торгуются, но не воюют.

Стратегия российского национального лидера, что становится ясней с каждым годом, сводится к провоцированию хаоса на планете. В качестве единственного аргумента в полемике с Западом он использует ядерное оружие — и едва ли потому, что еще в раннем детстве полюбил бомбу. Других аргументов нет, а этот в любом диспуте, будь то Крым, хакеры или судьба Асада, действует довольно убедительно. Поводом для маневров здесь является распад нерушимого Союза, который Путин вполне искренне называет крупнейшей геополитической катастрофой и мстит за эту неудачу, а конечная цель пока не просматривается. Не исключено, что он, вслед за отдельными мыслителями позапрошлого века, видит Россию или великой, или погибшей. Однако, в отличие от мыслителей, Путин владеет известным чемоданчиком с кнопкой, и это вносит в его дискуссию со странами первого мира особую интригу.

В общем, стратегия президента РФ, очевидно, заключается в том, чтобы довести мир до края, а потом предложить свои условия сделки с Западом. Должно быть, он считает, что враги не захотят завершать историю человечества из-за Крыма, Донбасса, Дамаска, а там и на Таллинн можно будет замахнуться, и на другие красивые постсоветские города и страны. До сих пор он почти безнаказанно, если не считать многомиллиардных экономических потерь, дискутировал с Америкой и с Европой на этом доступном без перевода языке. Что дальше будет — Б-г весть, но стратег он, согласитесь, недюжинный. Постоянно всех переигрывает, и так — до самого конца.

Относительно идеологии дела тоже обстоят непросто. Скажем, в Первой мировой сражались государства, которые скорее делили рынки сбыта, а не несли соседям свет каких-нибудь немеркнущих идей. А размышляя на эту тему применительно к временам оттепели или застоя, склоняешься к мысли, что идеологическую войну советский агитпроп начисто проиграл задолго до того, как преданный путчистами и Западом Михаил Сергеевич покинул Кремль. Собственно, еще при Брежневе не так-то легко было встретить идиота, слепо верующего в коммунизм, даже на улице или в трамвае. Напротив, национал-патриотизм известного толка в путинской России переживает расцвет, и тут на память скорее приходит Вторая мировая война и ее поджигатель.

У Гитлера, как ни «брутален» этот пример, были именно идеологические расхождения с Западом, а также с Востоком. Плюс тоска о реванше и мечта объединить самый разделенный в мире белокурый народ с его лишней хромосомой. Правда, о чудо-оружии фюрер мог только грезить, чем заметно отличался от нашего национального лидера, но скорее в лучшую сторону. Короче, современную Россию и Запад разделяет пропасть, и это пропасть как раз идеологическая. В Москве от всей души ненавидят европейские ценности, и чувство это углубляется с годами. В Америке и на старом континенте все отчетливей понимают, куда двинулась и пришла наша большая больная страна, и неполиткорректные, возмутительные, чудовищные речи, приравнивающие законно избранного россиянина к законно избранному австрийцу, звучат все чаще. Даже из уст политиков первого ряда.

Ночью, когда в СБ ООН последовательно заблокировали все проекты резолюции о механизме расследования химических атак в Сирии, был совершен еще один размашистый шаг к прямому столкновению. Забытого ныне Горбачева не услышали и не могли услышать. Потому будущее, причем самое ближайшее, становится все более непредсказуемым, а нам остается в эти дни лишь предаваться ностальгическим воспоминаниям. О том, как три десятилетия назад человечеству повезло с Михаилом Сергеевичем, и этот момент стоит зафиксировать. В смутной надежде на то, что когда-нибудь, если доживем, России повезет с кем-нибудь еще раз и нового шанса мы уже не упустим.

Илья Мильштейн