«Я выбираю Свободу, –
Но не из боя, а в бой,
Я выбираю Свободу
Быть просто самим собой».
А. Галич
Думаю, он просто не мог молчать. Есть такие люди — их всегда немного — готовые ради правды, истины, справедливости идти на большие жертвы. Даже если на кону — свое и близких благосостояние. Даже если ты уже не молод и здоровье твое изрядно подточено. Даже если знаешь, что борешься с устоявшейся системой и не сможешь выйти победителем.
Он все равно боролся. Прекрасно знал, что «молчание — золото», но не смог промолчать, зная, что прав. Нередко, если такие радикальные настроения и посещают человека, то в молодости, а с возрастом многие становятся куда более осмотрительными, консервативными. Это метко определил Евгений Евтушенко: «Склонимся у незримых пьедесталов тех сыновей страны и дочерей, кто в зрелости не предал идеалов вольнолюбивой юности своей». А с Галичем произошло иначе. Настоящее свободолюбие пришло к нему уже в зрелом возрасте. И он его не предал. Можно склониться у его пьедестала.
Успешный
Есть такое слово — «успешный». Александр Аркадьевич Галич (урожденный Александр Аронович Гинзбург) долгое время был успешным, достаточно благополучным культурным деятелем в СССР: драматург, поэт, сценарист… Получал приличные деньги, ездил за границу. Любил женщин, рестораны, элитные литературно-кинематографические посиделки, красивую одежду.
Спектакли по его пьесам и фильмы по его сценариям шли в 1940–1960-е с аншлагами. Старшие поколения помнят «Вас вызывает Таймыр», «Пути, которые мы выбираем», «Верные друзья», «За час до рассвета», «Много ли человеку надо», «На семи ветрах»… Хотя обычно зритель больше запоминает режиссеров и актеров, а вот авторы сценариев и пьес часто остаются в тени. Например, пересмотрел недавно старый фильм «Дайте жалобную книгу» (1965). Этот фильм знают как рязановский. Но и роль сценариста большая. А сценаристами были Галич и Борис Ласкин.
За сценарий фильма «Государственный преступник», где КГБ выловил бывшего карателя, совершавшего в годы Второй мировой чудовищные преступления, Галича даже премией КГБ наградили. И это в 1960-е — годы государственного антисемитизма.
Хотя, конечно, и контроль за репертуаром не спал. Например, в 1949 г. Галич с Георгием Мунблитом написали пьесу «Москва слезам не верит, или Положение обязывает» (не путать с известным фильмом). Сначала она была поставлена в Театре сатиры, однако в прессе ее назвали «ремесленничеством в драматургии», «безвкусным зрелищем». Пьесу сняли, авторов заставили переделывать текст. Переделали, но он снова не подошел высокостоящим партийным товарищам. Вернулся спектакль на театральные подмостки только в 1957-м. Немало было случаев, когда произведения Галича резала цензура, делая их слабее, но в общем хоть и заставляли его сатанеть «от мелких каверз, пересудов и глупых ссор», но работать позволяли. Он был вполне себе советским автором. Полезный для советского режима еврей.
И один певец в поле воин
И остался бы одним из многих известных драматургов, сценаристов без претензий на гражданственность и статус трубадуров свободы. Но в какой-то момент в его жизни, мировоззрении что-то произошло. ХХ съезд партии, рассказы выживших узников ГУЛАГА, собственные размышления. «Но приходит с годами прозренье, и томит наши души оно».
Однако мало только осмыслить. Многие из нас часто говорят себе: «Все, с понедельника начинаю новую жизнь». Одним это удается, другим — нет. У Галича получилось. Абсолютное большинство видных представителей советской интеллигенции в силу тех или иных причин не смогло «с понедельника» пойти на конфронтацию с властью. «Счастье не в том, что один за всех, а в том, что все — как один!» А Галич позволил себе быть «не таким, как все».
И ведь не тот это случай, когда человеку нечего терять, кроме своих цепей. Добровольно отказался он от благополучия, комфорта, признания в номенклатурных кругах, выбрал свободу и независимость.
«…Веселому щедрому свету
Сказал я однажды: «Прощай!»
И милых до срока состарил,
И с песней шагнул за предел,
И любящих плакать заставил,
И слышать их плач не хотел».
Стал диссидентом, антисоветчиком, изгоем. Пример весьма редкий.
Средством выражения протеста против окружающей действительности для него с конца 1950-х стали песни, гитара. И пошло-поехало… «Промолчи — попадешь в первачи!», «Смеешь выйти на площадь?!», «Облака плывут, облака, в милый край плывут, в Колыму», «И чуть не треть зэка из ЦК», «Был порядок, — говорят палачи», «В наш атомный век, в наш каменный век, на совесть цена пятак!», «Разобрали венки на веники, на полчасика погрустнели…», «Что ни год — лихолетье, что ни враль, то Мессия!», «А ночами для ответственных людей, для высокого начальства крутят фильмы про б…й!», «Мы мыслим, как наше родное ЦК, и лично… вы знаете — кто!», «Сменяются правды, как в оттепель снег»… Многие строчки так и просятся для цитирования. Так он стал одним из основателей советской бардовской песни.
Чутко отзывался на события и явления жизни Страны Советов: сталинщину, лагеря, НКВД-КГБ, гонения выдающихся личностей, заборы, отгораживающие «верхи» от людей, антисемитизм и бичевание Израиля, советские танки в Праге, подхалимство, равнодушие; громко смеялся над «слугами народа», которым «хорошо у пирога, с каждым днем любезнее житье». Высокое начальство, конечно, узнавало себя в героях этих песен.
«Инопланетянин»
Выступать перед большими аудиториями и выпускать пластинки Галичу, естественно, не позволяли, но его песни активно распространялись в магнитофонных записях, простые песенные слова смогли достучаться до многих. Магнитофон сделал Галича невероятно популярным. Его строки пели повсеместно, нередко и не зная, кто их написал.
Философ Валерий Лебедев, а в те годы еще молодой человек, вспоминает: «Мы… воспринимали богатый и сочный баритон Галича как голос пророка, фигуры для нас почти инопланетной, мифической; мы его не видели, даже на фотографиях…». А концерт с большим количеством зрителей в СССР у «инопланетянина» был лишь один — в Новосибирске, в Академгородке. После его песен зал поднялся со своих мест и громко рукоплескал.
У части советской интеллигенции 1950 — 1970-х был запрос на перемены. И Галич отвечал этому запросу. Восставал против мира лжи, советского королевства кривых зеркал. Открыто, серьезно и с юмором, говорил о том, что беспокоило людей, о «болевых точках» общества. О том, что многие знали, но по тем или иным причинам не высказывали вслух. «Есть спокойное и радостное сознание того, что впервые в своей долгой и запутанной жизни я делаю то, что положено было мне сделать на этой земле», — так писал Галич о своих ощущениях. Представьте, какое мужество, какая сила к сопротивлению требовались, чтобы в обстановке всеобщего одобрямса плыть против советского течения. Он был самым острым среди лучших бардов Советского Союза — острее Высоцкого, Окуджавы, Визбора… Такой вот путь: от премии КГБ до антисоветских выступлений.
Его вызывали «на ковер» в Секретариат Союза писателей, делали серьезные предупреждения, но на поведение популярного в стране автора пьес и сценариев до поры до времени власти смотрели сквозь пальцы. Но вот в начале 1970-х дочь члена Политбюро Дмитрия Полянского выходила замуж за актера Театра на Таганке Ивана Дыховичного. На свадьбе включили магнитофонные записи Галича. Послушал отец невесты его песни, осерчал страшно и затем поднял вопрос о галичевской антисоветчине на Политбюро… Подлил масла в огонь и сборник песен Галича, вышедший без его ведома в зарубежном издательстве «Посев».
«…Что полнормы, тьфу, это полбеды, а что песню спел — полторы беды!» Потянулись для свободолюбивого трубадура кромешные годы. Аутодафе, подобно средневековому: исключили — «как поленом по лицу, голосованьем» — из Союза писателей СССР, Союза кинематографистов. «Вдруг увидел такие рожи — пострашней карнавальных рож!» В одночасье Галич был осужден на профессиональную смерть: не печатали, удалили из репертуаров театров спектакли по его пьесам, прекратили съемки кино по его сценариям, стирали его имя из титров ранее вышедших фильмов… Предали многие друзья, коллеги, ученики. Алена Галич-Архангельская, дочь поэта, вспоминает, как шла она с отцом от метро к дому: Галич здоровался со всеми знакомыми, но от него все молча отворачивались.
Как было выживать в СССР безработному диссиденту, которому к тому же нужно было кормить жену, помогать близким? Продавал книги из своей отличной библиотеки, подрабатывал «литературным негром» (писал за других сценарии), немного денег приносили «домашние концерты», немного помогали сохранившие верность друзья. После трех инфарктов выбили для него «с боями» вторую группу инвалидности и скромную пенсию.
В 1974 г. Галича пригласили в Норвегию для участия в семинаре по творчеству Константина Станиславского. Советская власть выехать разрешила, но навсегда — эмигрировать в Израиль. На сборы меньше недели. Галич не хотел уезжать из Союза, но вынудили. А в те годы, как известно, в эмиграцию провожали, почти как на тот свет: многие навсегда теряли возможность увидеться с родными и близкими. «Не грусти! Я всего лишь навек уезжаю».
Первым его пристанищем за рубежом стала Норвегия, затем Мюнхен, Париж. Советского подданства лишили, гражданином другой страны не стал. Вел передачи на радиостанции «Свобода». Издавал книги, пластинки в Германии, Израиле, Франции, США. Давал концерты, писал песни, пьесы, снял в соавторстве документальный фильм о беженцах XX в. Когда уезжал из Союза, не взял с собой ни черновиков, ни записных книжек. Опасался, что на таможне могут не пропустить. Понадеялся на память, которая не подвела. Хотя и присутствовало ощущение, что все-таки что-то забыл, упустил.
А в Советском Союзе упоминать о Галиче было, разумеется, запрещено. И после его отъезда партийно-государственная номенклатура боялась этого человека с гитарой.
Загадка смерти
«Когда собьет меня машина, сержант напишет протокол». 15 декабря 1977 г., гибель Галича в Париже. По официальной версии — от несчастного случая: подключал дома антенну к телевизору, ударило током. Но многие придерживаются версии убийства. Убить могли длинные руки КГБ. Подобных примеров в истории ХХ столетия предостаточно.
Среди тех, кто не верит в несчастный случай, и дочь Галича. В своих интервью она говорит, что пыталась провести расследование причин смерти отца, но наталкивалась на сопротивление. В парижском муниципалитете ей отказались выдать документы, связанные с обстоятельствами смерти. Архивы засекречены на 50 лет… Может, через десять лет мы узнаем точную картину этой трагедии?
Кстати, и смерть спустя девять лет супруги Галича — Ангелины Николаевны Шекрот (Прохоровой) — тоже покрыта туманом. Вроде бы, будучи пьяной, заснула дома с горящей сигаретой — в результате пожара задохнулась от продуктов горения.
Галичу было всего 59. Он многое еще мог успеть… В своем последнем выступлении на Радио «Свобода» накануне 1978 г. поэт говорил о том, что удивительно богата Россия всеми элементами таблицы Менделеева, и только одного элемента нет — счастья. И желал, чтобы слово «счастье» было также внесено в эту таблицу.
В конце 1980-х творчество Александра Галича вернулось на родину. Стали выходить пластинки, кассеты, книги, документальные фильмы… Галича восстановили в Союзе кинематографистов и Союзе писателей, в 1993 г. вернули гражданство.
«Гори, гори, моя звезда, моя шестиконечная звезда»
Юность Галича пришлась на 1930-е гг. Государственного антисемитизма в Стране Советов тогда еще не было. После девятого класса школы одновременно поступил в оперно-драматическую студию Станиславского и в Литературный институт. Впрочем, оба этих заведения он впоследствии бросил и стал работать в Театре-студии Арбузова и Плучека. В 1945 г. Галич решил все же получить высшее образование, стать дипломатом. Пришел подавать заявление в Высшую дипломатическую школу. Но секретарша ему откровенно сообщила: «Лиц вашей национальности мы в эту школу принимать не будем, есть указание». Да, дипломатом — во всех смыслах — Галич не стал, да и диплом о высшем образовании он так и не получил. Но всесоюзной славе это не помешало.
Галич считал себя русским драматургом, поэтом, выступал за ассимиляцию евреев в Советском Союзе, идиш не знал. Но, когда убили Михоэлса, проходили гонения на Еврейский антифашистский комитет, в стране пылал костер антисемитизма, Галич пришел на заседание Еврейской секции Московского отделения Союза писателей «и где-то в глубине души чувствовал себя немножко героем, хотя и пытался не признаваться в этом даже себе самому». Но председательствовавший на секции Перец Маркиш подошел к Галичу, которого хорошо знал, и вдруг громко и грубо сказал: «А вам что здесь надо?.. Ну-ка, убирайтесь отсюда вон! Вы здесь чужой, убирайтесь!..» Галич опешил, ничего не мог понять, вышел из зала. А вскоре члены Еврейской секции были арестованы, многие, и Маркиш в том числе, физически уничтожены, а секция прекратила свое существование. И тогда Галич понял, что, выгоняя его, Маркиш спасал ему жизнь.
В своем творчестве поэт часто обращается к разным пластам еврейской темы. «Наш поезд уходит в Освенцим, сегодня и ежедневно!», «А над Бабьим Яром — смех и музыка», «Шесть миллионов убитых! А надо бы ровно десять!», «Должно быть, с Павликом Коганом бежал ты в атаку вместе, и рядом с тобой под Выборгом убит был Арон Копштейн!», «Уходят из Варшавы поезда, и все пустее гетто, все темней», «Гори, гори, моя звезда, моя шестиконечная звезда, гори на рукаве и на груди!», «хоть и лысый, и еврей, но хороший», «вот он пишет в биографии — русский… а родился, между прочим, в Бобруйске и у бабушки фамилие — Кац!», «Ой, не шейте вы, евреи, ливреи, не ходить вам в камергерах, евреи!»…
Галичем написаны поэма «Кадиш» памяти Януша Корчака, «Поезд», «Песок Израиля», «Памяти Пастернака», «Воспоминание об Одессе», «Реквием по неубитым», «Предостережение», «Песня исхода» и другие вещи.
Или вот саркастическая песня «О том, как Клим Петрович выступал на митинге в защиту мира». Климу Петровичу, рабочему человеку, не ту дали бумажку для прочтения:
«Израильская, — говорю, — военщина
Известна всему свету!
Как мать, — говорю, — и как женщина
Требую их к ответу!..»
Тут отвисла у меня, прямо, челюсть,
Ведь бывают же такие промашки! –
Это сучий сын, пижон-порученец
Перепутал в суматохе бумажки!
И не знаю — продолжать или кончить…
Ну, и дал я тут галопом — по фразам…
А как кончил — все захлопали разом,
Первый тоже — лично — сдвинул ладоши».
С явным антисемитизмом связана история постановки пьесы Галича «Матросская тишина». В центре пьесы — маленькая еврейская семья (отец и сын) на фоне советской эпохи. Галич писал произведение в конце войны, но, посмотрев на начинающийся разгул антисемитизма в стране, отложил ее «в стол». После разоблачений Сталина на ХХ съезде КПСС он дописал пьесу. «Матросской тишиной» заинтересовался Олег Ефремов, создававший тогда театр «Современник». В спектакле были заняты прекрасные, но тогда еще малоизвестные актеры: Ефремов, Евстигнеев, Кваша, Табаков… Однако присутствующие на генеральной репетиции партийные чиновники пьесу на сцену не пропустили.
В живописной автобиографической повести «Генеральная репетиция» (1973) Галич с горечью и юмором описывает, как это происходило. И как потом ходил он на прием к инструктору ЦК КПСС («бутылочной начальнице») на Старую площадь. «Вы что же хотите, товарищ Галич, чтобы в центре Москвы, в молодом столичном театре шел спектакль, в котором рассказывается, как евреи войну выиграли? Это евреи-то!» — сообщила ему инструктор. И узнал от нее драматург, что в 1920-е гг., пока «русские люди зализывали, что называется, раны, боролись с разрухой, с голодом — представители еврейской национальности, в буквальном смысле слова, заполонили университеты, вузы, рабфаки». И что необходимо выправить этот перекос, предоставив коренному населению преимущественные права.
Такая вот характерная картинка настроений, бытовавших в середине ХХ в. в ЦК «интернациональной» Компартии «страны победившего социализма, где человек человеку друг, товарищ и брат». Как писал Галич, «все то же вечное — «Бей жидов, спасай Россию!», все то же стремление к созданию гетто — правда, нового типа, этакого интеллектуального гетто, которое оградит наши больницы и институты, наши издательства и редакции, наши киностудии и театры от проникновения в них представителей сионистской пятой колонны». После разрыва дипломатических отношений с Израилем об этом заговорят уже открытым текстом. «Пятый пункт» и никаких гвоздей!.. Все граждане Советского Союза неравны, а евреи неравнее других».
Запрещение «Матросской тишины» очень повлияло на взгляды Галича, лишив его остатков просоветских иллюзий. А пьесу впервые поставила во время перестройки Школа-студия МХАТ под руководством Олега Табакова, после чего она широко пошла по советским театрам.
На площадь бы вышел
В силу возраста строки Галича «Промолчи — попадешь в первачи!.. Вот как просто попасть в палачи» я впервые услышал в хорошем перестроечном фильме «Любовь с привилегиями». Помните? Бывший очень высокопоставленный партийный чиновник Кожемякин, которого играет Вячеслав Тихонов, вступает в брак с рядовой сотрудницей санатория Ириной (Любовь Полищук). Но потом она узнает, что Кожемякин был косвенно причастен к гибели ее отца, расстрелянного в период сталинщины, и их отношения прекращаются. В этом фильме герой Тихонова произносит запоминающуюся фразу: «Вы все и всегда будете зависеть от нас!» «Простые люди» и правящая элита… Тогда хотелось верить, что эпоха таких кожемякиных-«первачей» осталась в прошлом.
Но сегодня мы видим, что правящая верхушка России продолжает «славные традиции» своих советских предшественников. И снова «орут, выворачивая нутро, рупора о победах и доблести», снова «те, кто выбраны, те и судьи, посторонним вход воспрещен». А книги Галича и фильмы о нем в сегодняшней России — то появляются, то снова исчезают. Совершенно лишний он человек для власть имущих, ненужный. Более того — вредный, опасный. Потому что поет — сквозь года — и о сегодняшнем времени, о сегодняшнем обществе, снова погрязшем во мраке лжи.
А большинство ведущих представителей нынешней российской интеллигенции или поддерживает эту власть, или молчит. И невольно примеряешь на современную эпоху одежду известных советских деятелей культуры прошлого. Тех, кто тогда выделялся из общего ряда свободолюбием, честностью, совестью. Как бы они повели себя сегодня? За Галича можно быть спокойным. На площадь бы вышел…
В Украине и России есть древние города с именем Галич. Александр Галич тоже был целым городом в культуре и общественной жизни — большим, непростым, многогранным и во многом удивительным явлением.
Александр КУМБАРГ, «Еврейская панорама», Берлин
Оцените пост
(голосовало: 5, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
