Продолжение. Начало в № 764
Под каждой крышей свои мыши
… Военный городок, где располагалось военное училище, — территория замкнутая. Здесь каждый «под колпаком» общественного надзора: все знают о каждом и каждый знает обо всех. Когда у молодых людей случилось то, что случается со многими такими же молодыми и неопытными, последним о том, что его дочь беременна, узнал герой войны Дубовой. Вскипевшая, как волна, его ярость была благородной, но не беспредельной: из сложившегося положения нужно было найти выход. Дочурке нужен был лишь её зазноба Мойша Цаплис!
Еврейский сердцеед Монька особого рвения к ранней женитьбе не испытывал, но, попав, как кур в ощип, в щекотливое положение, стоял перед выбором: либо позорное изгнание из училища в воинскую часть где-то на южных рубежах отечества с последующим таким же позорным возвращением в лоно убогого местечка, либо женитьба на дочери командира, которому со дня на день светило генеральское звание; преподавание в родном (семейном?) училище и дальнейшая военная карьера с видами на престольную.
Разговор с товарищем полковником окончательно развеял Монькины сомнения по поводу выбора: «Жить — хорошо, а хорошо жить — ещё лучше!» — мудро рассудил еврейский сын. Курсант четвёртого года обучения высшего лётного училища М. Цаплис получил краткосрочный отпуск на родину в связи с семейными обстоятельствами….
… С этого времени начинается тот самый упомянутый ранее разворот вектора веры папы Нойки в противоположную сторону. Дипломатичный Монька сначала признался о произошедшем матушке, а затем вдвоём они открыли карты отцу семейства.
Здесь надо сделать небольшое отступление. Уже чуть раньше в описании читателю довелось услышать намёки на то, что Нойка Цаплис умел ценить женскую красоту. Соответственно, своего единственного отпрыска он обучал тому же искусству «селекции» красивых девушек.
Дело в том, что Эра, несмотря на имя и благородные корни, внешними данными не блистала. Красавицей её назвать было трудно, а точнее говоря, невозможно. Не хочется обижать девушку описанием её внешности (дело всё-таки прошлое), но приехавший познакомиться мыт гоеше махэтунем Цаплис-старший больше всего был ошарашен именно экстерьером невестки…
… Прошу всегда иметь в виду, что Нойка Цаплис — настоящий а идишер тоты, и всё, что полагалось молодым, в его понимании, он выдал им сполна. Ной сообразил, что на дальнейшее продвижение сына по жизни его расходы будут сокращены. Поэтому сразу подарил молодожёнам первый взнос на кооперативную квартиру в Подмосковье.
Взаимная неприязнь Нойки и его невестки Эры Дубовой наметилась в первые же дни их знакомства и благополучно продолжалась последующие годы и десятилетия. Монька жил сначала в Подмосковье, потом — в самой Москве, лишь изредка общаясь со своей еврейской мишпухой. Генерал Дубовой сделал всё, чтобы карьера зятя, несмотря на пятый пункт, шла в гору. Но и его возможности не были беспредельными, а в середине 80-х он ушел из жизни. Армия распадалась, Монька уже в звании подполковника ушел в запас. Двум дочерям и сыну ничего интересного в перестроечном Союзе не светило.
Мысль об эмиграции пришла в голову, хоть и некрасивой, но умной и решительной Эре. В её лице нашла опровержение ходившая по стране в разгар исхода шутка:
— Кто остаётся сейчас в Союзе?
— Нарунем, газлунем ын гоеше махэтунем.
Проявив свойственный ей напор и целеустремлённость, Эра в течение года оформила документы на выезд в Израиль засекреченному мужу и всей семье.
Узнавший о выезде семьи сына в Израиль, да ещё с подачи и инициативы дер гоеше шнир, Нойка почувствовал себя посрамлённым и обескураженным: он, сын своего народа, раздумывает ехать — не ехать на Землю Обетованную, а этот цейлем (крест) уже машет ему крылом?! Справедливости ради надо сказать, что нелюбимая невестка, преодолев многолетнюю неприязнь, пригласила только-только овдовевшего Цаплиса ехать в Израиль вместе с семьёй сына. Разумеется, Нойка этого не сделал, да и сделать не мог, так как был зависим от других обстоятельств.
Ан идишер эйдем (еврейский зять)
Когда амбициозный Моня подался «в люди» делать блестящую карьеру, его сестрёнке Поле было десять лет. Мысли папы Нойки были заняты проблемами продолжателя фамилии, и до поры до времени дочурка была в тени ореола преуспевающего братца. Мы с читателем уже знаем, что продолжалось такое недолго.
После появления на родственном горизонте ди нымысе шиксы, Ной охладел к потомку и, спустившись на землю, устремил свой взор и кошелёк на единственную и верную опору родителей в старости, на свою Полькале. Девушке в ту пору исполнилось семнадцать лет — как раз тот возраст, когда наваливаются разом многие судьбоносные события: окончание школы, выбор вуза, первая любовь, первые разочарования…
Мечтой оле идише элтэрен было, есть и будет удачно выдать замуж дочь. И желательно побыстрее. Нойка, понятное дело, желал счастья своей дочери. Всё необходимое для безбедной жизни любимой дочурки на ближайший десяток и более лет, а также для того, чтобы обрадовать потенциального хусена, Цаплис, разумеется, подготовил.
Пока же Нойка отправил дочь в столичную Одессу учиться английскому языку в тамошнем пединституте. Не будем подозревать Цаплиса в исключительной предусмотрительности — он и в мыслях не имел эмигрировать. Ему и здесь жилось неплохо.
Просто у Поли были лингвистические способности, и она тайно надеялась работать переводчиком в каком-нибудь ведомстве, связанном с зарубежьем. Конечно (с точки зрения парнусе), лучше было бы закончить мукомольный институт, но девочке нравится такой гешефт, так тому и быть.
Если выбор профессии для дочери Нойка, скажем так, пустил на самотёк, то подбор друга жизни он контролировал полностью. Поля почему-то не казалась красавицей, хотя как две капли воды была похожа на привлекательную даже в летах Еву. Но это было мнение, так себе, со стороны. Сам же Ной был уверен, что доченька заслуживает прекрасного избранника. И он его вычислил. И не иначе как в родном Ставополе.
Там как раз из армии вернулся Осик, младший сын очень уважаемого Нойкой человека Савелия (Суни) Соцкого. Сам Савелий тоже всего два года назад вернулся с многолетней отсидки за экономическое преступление. Собственно, именно за данное преступление Суню уважал Нойка и весь деловой мир Ставополя. Прошу читателя не пожалеть времени и послушать рассказ об этом исключительном деле.
Продолжение следует
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
