За словом в карман

В смысле — НЕ полезет наша гостья. Во-первых, потому что с юмором и прочими философскими подколочками у неё все в порядке. Во-вторых, вокруг слова вся её биография закручена: от Филфака МГУ, изрядного числа переводов, сборников стихов, рассказов и романов — она почти все свои американские годы, с 79-го здесь обитая, работает в библиотеке. А того окромя — публикуется в периодике и альманахах, редакторствует, председательствует в литературных клубах и объединениях…

Но главное, что сегодня выплеснется на страничку нашу — это удивительное простое, природное, наверное, для неё сочетание спокойного взгляда на мир и на себе — словно бы с высоты небоскрёба, непредвзятое, без малейшей рисовки; ненавязчивый метафизический прищур — и лёгкая ирония, та, кажется, что спасала нас века и века. Давайте-ка милейшие эмигранты, взглянем на себя через такие окуляры.

Шлите нам стихи на майл: ayudasin@gmail.com

Елена Литинская

Исповедь иммигрантки

Рассказ в стихах

1.
Доживаю в Бруклине свой век.
Пенсия, кооп у океана.
И давно уже нечужестранно
Сквозь прищур из-под опавших век
Я на зимний антураж смотрю,
Примеряя август к январю.

Примеряю случай и судьбу,
Что меня пригнали в этот город,
Где архангела я без укора
Встречу. Пусть себе трубит в трубу.
Гавриил примчит или другой,
Возвещая вечный мой покой.

2.
А пока чрез памяти отбор
Пробегусь по главным магистралям,
Что полжизни у меня украли.
Или подарили? Долгий спор
Я сама с собой веду. Итог
Подвожу. (Уже пора.) Итак:

Проджект под названием Bay View
Для людей с доходом ниже планки,
Скажем, средней, по стандартам янки,
Пропустил в себя мою семью.
Малогабаритное жильё –
Счастье иммигрантское моё.

Местного community глава –
Громче всех глаголила Одесса
На скамейке. Придавали веса
Посиделкам Киев и Москва.
Ленинград в тот год, задравши нос,
В Квинсе разрешил жилой вопрос.

От вершин Манхэттена вдали
Обретённый рай земной – Canarsie.
Невесомость денег, как на Марсе.
Пляжа нет. Но в двух шагах залив.
«Не купаться!» Наш менталитет
На строжайший наплевал запрет.

3.
Рос мой сын. А муж искал себя.
Потерял свои почти два метра.
Всплыло прежде проклятое ретро,
Наши души больно теребя.
Сломано любви веретено.
Кольца обручальные – в окно.

Кто бы мне предрёк такую чушь,
Что я, спрятав МГУ-шный гонор,
В библиотеку приземлюсь с разгону
И остаться даже захочу
Там на тридцать бесконечных лет?
Я б ему сказала: «Полный бред!»

Сны-туманы. Не видать ни зги.
Просыпайся! Кончилась сиеста!
Ставит эмиграция на место
Иллюзорно-юные мозги.
Предо мной – дорога на мази –
То ли ширпотреб, то ль эксклюзив.

4.
Одиночество. Надежды. Страх.
Вечная борьба за выживанье.
Овладеть искусством вышиванья
Жизни собственной в тугих тисках
Пяльцев, чтобы ни стежка за круг –
Роковым броском дрожащих рук.

Поиск мила друга, чтоб умён,
Недурён собой и чтоб харизма,
Чтоб ни грамм, ни инч социализма
Не провёз через таможню он.
Чтобы говорил и чтоб молчал.
Словом, чтоб в реале – идеал.

И, конечно, чтоб любил меня.
Это, между прочим, априори.
Поклонялась Библии иль Торе
Чтоб его ближайшая родня.
Нет, пусть лучше будет сиротой
Нашего безвременья герой.

Где сыскать? Весь Бруклин перерыт,
Квинс, Манхэттен – вдоль и поперечно.
Сколько дев в согбенности извечной –
У разбитых счастия корыт!
Я девицам этим не чета.
И согбенность не моя черта.

5.
День апрельский не жалел тепла
И светился нежным первоцветом.
Я, подруги следуя советам,
На blind date лениво побрела.
Солнцем ослеплённую весну
С той поры я славлю и кляну.

Озаренья иль затменья рок?
Полюсов простое притяженье?
Если, отдано распоряженье
Свыше. Значит, некому – упрёк.
Так в порыве мчит к скале волна
И, разбившись, счастлива она.

Подчинён рассудку брак второй,
Вроде, должен быть. Молчит рассудок.
Онемел, оглох, схватил простуду.
Мучится в сомненьях, сам не свой.
Кружится шальная голова.
Шепчет безрассудные слова.

6.
Говорят, что бедность – не порок.
Всё же мы хотели лучшей доли.
Нам ютиться в проджекте доколе?
Ипотека, бешеный рывок
В кондо, что у Emmons Avenue.
Я тот год храню и хороню.

Sheepshead Bay(1) – загадка тёмных вод.
Чудо-рыба с головой овечьей.
Исцелит душевные увечья,
Перекрыв собой дорогу в ад.
Мы гасили взглядов злых костёр
И на дно швыряли камни ссор.

7.
Sheepshead Bay – финал, приют, причал.
Снова одиночество, но я ведь
Боле не ропщу. В сакральной яви
Ритмы рубят жизнь мою с плеча.
И сама собой упоена,
Ходит по квартире тишина.