Александр Винокур
Родился во Львове в 1947 году.
Выпускник мехмата МГУ.
С 1992 года живёт в Израиле.
Автор нескольких сборников стихов
alex-vinokur.livejournal.com
«Всё та же мокрая брусчатка»
Миллион миллионов событий
За десятки, за сотни веков.
Словно не было их, всё забыто,
Никаких не осталось следов.
Только несколько, самая малость
Сохранилось для будущих нас.
Вот и всё, что от жизни осталось,
Воплотившей Всевышнего глас.
Был ли это естественный выбор
Или прихоть парада планет?
Или жребий нечаянный выпал?
Но ответа, конечно же, нет.
А взамен возникают легенды
Достоверней, чем тайная быль.
Иногда, в роковые моменты
Опадает небесная пыль.
* * *
Плакала и говорила,
Но не смогла рассказать.
Не потому, что забыла,
Сил не хватило связать
Обетованную милость,
Данную ей навсегда,
С тем, что потом не случилось,
С тем, что остыла звезда.
* * *
Сохранились фрагменты,
Но немного, едва.
Иногда документы,
Или просто трава.
Женихи и невесты
Там, где дыма клубы.
И какие-то тексты
На обрывках судьбы.
* * *
Если бы существовала истина,
Солнце б закатилось навсегда.
Представляю: вышло, смотрит пристально –
Всё прекрасно в мире, лепота.
Мы, духовным светом освещённые,
Без него живём навеселе.
И зашло бы солнце утомлённое,
Раз такое дело на земле.
* * *
Всё та же мокрая брусчатка
И тот же моросящий дождь.
Ждём под навесом на площадке.
Зачем? Его не переждёшь.
Идёт в любое время года.
Жизнь не отложишь на потом,
И мы бежим по переходу
Под на двоих одним зонтом.
В руке цветы, наверно, розы.
А ты в коротком пальтеце,
И то ли капли, то ли слёзы
На повернувшемся лице.
* * *
Я перечитываю Трифонова.
В очках, одутловатый, грузный,
Слова тягучие (неприторные),
Тоскливо, малодушно, грустно.
Житейским бытом обволакивает,
В себе держу, не отпускаю.
Киваю, бормочу, поддакиваю,
Как будто сам и сочиняю.
* * *
Постановочное фото,
Он, она, оне, они.
Почему-то, отчего-то
Чувству старому сродни.
Пусть натянута улыбка
И застенчива рука,
И пиджак сидит не шибко.
Мы простим издалека.
Всё становится любимей
Через многия года.
Вот стоим мы рядом с ними
Из далёкого «тогда».
Словно пойманы с поличным,
Видим их на фоне том
В освещении мистичном
Происшедшего потом.
* * *
Люди судьбы артельной,
Этот порыв не скроем –
Хочется жить отдельно,
Тихо. Но не изгоем.
Со стороны, но рядом,
Прикасаясь невольно
Взглядом, но только взглядом,
Чтобы не было больно.
* * *
Слова – не то, что говорят,
А то, что подразумевают,
И интонация, и взгляд,
И то, как их воспринимают.
Когда ведётся разговор
На языке души и тела,
Он нескончаем, до сих пор,
Он навсегда. И в этом дело.
* * *
Военный городок, затерянный в степи.
Вода за двадцать вёрст. Зелёнка по рецепту.
И много разных чувств, сорвавшихся с цепи,
Сбежавших от меня. Но это держит цепко.
Сверхсрочник-интендант несёт сухой паёк,
Галеты и хлебцы, консервы в узких банках.
Он нам недодаёт и вдоль, и поперёк.
Пытаюсь бунтовать. Рассказывает байки.
В планшет – кило бумаг, на пояс – пистолет,
Не просто лейтенант – начальник караула.
Мы едем в город X, везём больший секрет,
Буржуйка, стопка дров. И ни стола, ни стула.
Потом на инструктаж: когда, и что, и как.
Без инициатив. Всё только по уставу.
«Диспетчер, как дела?» Он подаёт нам знак,
И нас цепляют в хвост товарного состава.
Ещё чего-то ждём. Уже почти в пути.
Солдаты ловят кайф – на воле, не в казарме,
Далёко старшина, в наряды не идти.
А я теперь для них, ну, вроде командарма.
Тащились по стране недели две подряд,
Но эта маета для долгого рассказа.
Когда вернулись в часть, я был, конечно, рад.
О том, что пережил, не пожалел ни разу.
Пошёл сдавать наган, потом рапортовать.
И с чувством до конца исполненного долга
Забрался в свой ковчег, свалился на кровать,
Забыл о всех делах. И спал легко и долго.
* * *
Войны – не между хорошими и плохими,
Войны всегда между разными,
В том числе между близкими, даже своими
Под лозунгами заразными.
Известно, как дальше история пишется.
Но главное – как читается
Теми, кого теперь уже не докличутся,
И теми, с кого причитается.
* * *
Пошли купили табуретки –
Благоустраивать жильё.
В подъезде встретили соседку,
Несла развешивать бельё.
Что слышно? – Съёмная квартира,
Хозяин выставил окно,
Чердак, худая крыша – дыры.
Сыреет всё. Немудрено.
На днях уволили с работы,
За свет пришёл огромный счёт,
На стирках до седьмого пота.
Не всё. Добавила ещё.
И пожалели, что спросили,
Ничем помочь мы не могли.
Да и к себе не пригласили,
Поднялись, стулья занесли.
Назавтра вспомнили. Осадок.
Как виноваты без вины.
Одна из тех житейских складок,
Что не видны со стороны.
* * *
Неоспорима красота –
А не волнует.
Наверно, это неспроста,
Судьба рифмует.
Есть что-то, видимо, ещё,
Чего не знаем.
Живём конкретно, не общо –
Предощущаем.
Не распознаешь свыше знак –
Момент упущен.
А ты-то думал это так?
Вопрос насущен.
* * *
Прилив. Плывём по синусоиде.
Не это интересно нам,
Все чуда мира – вы не стоите
Её, бегущей по волнам.
Навстречу Посейдону юному,
На встречу с будущей судьбой,
Которая в миру, за дюнами.
Вот-вот закончится прибой,
Она вернётся, вытрет волосы,
Приляжет, бросит пару фраз.
А мы пойдём в кино, на «Молодость»,
Фильм, вероятно, и о нас.
* * *
Едва подступившая взрослость.
То – можно, а это – нельзя,
И робкая с вывертом броскость,
Такие же други-друзья.
Идёшь по невидимой кромке,
Оступишься – тающий лёд.
Тревожишь себя, но негромко,
Кто знает, что там, наперёд.
Значительна каждая малость,
Каким поверять голосам?
И как это всё состоялось,
Потом не поверишь и сам.
* * *
На мгновение счастлив – и ладно
Автоэпиграф
В месяце мае
Вспомнить жар-птицу
И на трамвае
В Пущу-Водицу.
Под перестуки,
Под перезвоны
Мы не в разлуке –
Мы незнакомы.
Вот пролетело
Несколько линий.
Вышел. Стемнело,
Стало чужбинней.
Не искупался,
В мире прохладно.
Так поболтался,
Вспомнил. И ладно.
* * *
Ещё открыты лыжные курорты,
Где и в июле на вершинах снег,
И теннисисты бегают по кортам
В кругу своих поклонниц и коллег.
Ещё фартит, и все дела в ажуре,
Окрест посмотришь – так прекрасен вид.
Хранитель-ангел до сих пор дежурит
Там, где звезда с звездою говорит.
Живёшь любя, любви не нужен повод.
Лазурна даль. Ещё ведёт бразда.
И только холодок, ещё не холод,
Предчувствие, что всё не навсегда.
* * *
Проснулся, умылся. Побриться бы.
И вспомнил о разных делах…
Но, может быть, это не принципы,
А замаскированный страх,
Одетый во фрак поприличнее,
Пленяющий близких людей.
Сокрыты детали излишние,
Становишься как бы умней.
И в этой почти неосознанной
Попытке сбежать от себя
Споткнёшься и спросишь (не поздно ли?) –
Признаешься, сердце скрепя,
Почувствуешь собственной шкурою,
Что значит по жизни петлять.
Пойдёшь на свободу понурую
Себя самого догонять.
* * *
«Письма из деревни» Энгельгардта
Прочитал, а не перелистал.
Был формат, мне кажется, ин-кварто,
Но неважно. Проверять не стал.
То, что оказалось необычным
На просторах всей большой страны, –
Это неустройство судеб личных
С профессиональной стороны.
Вышел в аут предрассудок древний
(Может быть, источник многих смут):
Не для всех, родившихся в деревне,
По натуре был крестьянский труд.
Человек, работающий в поле,
Вовсе не владеющий косой,
Жизнь свою промается в неволе,
Даже если и не крепостной.
Он об этом даже не узнает,
Думая, что так должно и быть.
Ни на что уже не притязает.
Что поделать? Доли не избыть.
Публикации автора:
«Полутона и полутени»
«Белая дымка тумана»
«В памятках прожитых лет»
«В зазеркалье залива»
«По ступенькам, по лестнице»
«Ранимей тонкого стекла»
«В исторической ретроспективе»
«На внешней стороне медали»
«В минуту подлинного выбора»
«На том же поле молочайном»
«Всё та же мокрая брусчатка»
«О том, что происходит рядом»
«Эсмеральда танцует на площади»
Продолжение следует.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
