Александр Винокур
Родился во Львове в 1947 году.
Выпускник мехмата МГУ.
С 1992 года живёт в Израиле.
Автор нескольких сборников стихов
alex-vinokur.livejournal.com
«В исторической ретроспективе»
Недоскажи чуть-чуть. Оставь возможность
Быть понятым не так, как ты хотел.
Пусть говорят, что это слишком сложно,
Что выразить себя ты не сумел.
Что стих, как жизнь, нельзя слагать не целясь…
Но ты ведь знаешь: дело просто в том,
Что истина рождается как ересь,
А истиной становится потом.
* * *
Исковеркали латынь –
Получили итальянский,
Просторечный, дилетантский
На развалинах святынь.
Что потом произошло –
Неизвестно, непонятно,
Но теперь звучит приятно,
Кружевно и вышивно.
Расфрантившийся жаргон
В подворотне и в «Ла Скала»
Современный слух ласкает.
Что сказал бы Цицерон?
* * *
Лихие дни – подарок для лингвиста.
Он видит, как меняется язык,
Ломаются каноны речи чистой.
Разрушен мир. А новый не возник.
И диалект эпохи перехода,
Любой, за неимением иных,
Становится знамением народа
На много лет небесных и земных.
А он, всю жизнь проживший на отшибе,
В тени, неотличаемый от всех, –
Прямой свидетель нынешних ошибок,
Пробившихся потом на самый верх.
* * *
Помню, Протопопов с Белоусовой
Сбацали на браво танец твист.
Ждали выступления прокрустова –
Людвиг ван Бетховен, Ференц Лист.
До того катали только классику.
Фортепьяно, скрипка плюс коньки –
Вечные мгновения прекрасного.
Правда, возраст… Малость старики.
А они возьми и всё порушили.
Искромётно, в пику молодым,
Две звезды, две тайны неразлучные,
Показали: «Можем. Не хотим».
* * *
Какой-то там районный фестиваль,
Бесхитростный, без умственного грима.
Потраченного времени не жаль,
Оно для нас и так необратимо.
Наверное, возможен ренессанс
Когда, одной надежды совладельцы,
В который раз испытывают шанс
Зеваки и народные умельцы.
На выставке – работы разных лет.
Здесь полумрак. И зрителей негусто.
Но есть душа, и в ней оставит след
Шедевр провинциального искусства.
* * *
Художнику легче –
Он пишет с натуры.
Что видит, то пишет:
Цвета и фигуры.
Поэту труднее.
Он слова не видит.
Сначала он любит,
Потом ненавидит.
Потом он берёт
Раскалённое слово,
И стихотворенье
Почти что готово.
А чтобы поставить
Последнюю точку,
Он в жизни меняет
Последнюю строчку.
* * *
На выставке картин художников забытых
Купи любой шедевр за несколько монет.
Прекрасные цветы неведомого быта
Повесь как талисман в рабочий кабинет.
Скитаясь за столом, круги считать устанешь.
Картину дорисуй, реальность сочини.
Коснись других миров. Расслабишься, оттаешь,
И снова напрогон, навылет ночи, дни.
Пусть, глядя на фасад заброшенного дома,
Подумает иной, забредший между дел,
Что дальше жизни нет. Ему ведь незнакомо
Предчувствие себя, берущего предел.
* * *
Стасис Красаускас – график, художник
Шестидесятых годов.
Линий язык, до него невозможный,
Освобождённый от слов.
Контуров магия. Росчерк небрежный –
И, подавая пример,
Тел и вещей оболочки мятежно
Пересекают барьер.
Там, выходя за границы пространства,
Преобразуют его,
Чтобы потом, возвратившись из странствий,
Не узнавать ничего.
* * *
Скрипач в подземном переходе,
Сняв выражение с лица,
Играет классику народу.
Без сокращений, до конца.
Смычка пронзительные звуки,
Сливаясь с запахом мочи,
Отождествляют все науки
С одной – «Смиряйся и молчи».
Но инструмент наук не знает.
В дуэте, вырвавшись вперёд,
Он скрипку первую играет
И исполнителя ведёт.
* * *
Герои старых фильмов молодеют…
Спеша на дополнительный сеанс,
Я знал – меня научит и согреет
Душевного движения нюанс.
Они, как настоящие герои,
Владели ситуацией. И я,
Осмелившись, разгадывал порою
Обыденные тайны бытия.
Сегодня, поотставшие от жизни,
В своей приостановленной судьбе
Они, как дети малые, наивны.
Честны. И неуверены в себе.
* * *
«Эльвира Мадиган»,
Хороший старый фильм.
Ты смотришь на экран –
И мир неопалим.
Там, где они вдвоём
Одни в чужой стране
Бегут за окоём
За счастьем в западне.
Не зная, что чудес
На белом свете нет,
Что их попутал бес
И веселится вслед.
Но если и дадут
Вторую жизнь подряд,
Друг друга подождут
И снова повторят.
* * *
Деревья Хаффмена и числа Фибоначчи…
Их связь неочевидна, не видна.
Увидеть и узнать её – удача,
Которая сближает времена.
Зачем сближать? Что с этой связью делать?
Возникшая как лёгкий карнавал,
Теперь реальность жёсткая, владеет
Всем связанным и тем, кто всё связал.
И ничего нельзя переиначить…
Стремимся к цели, позабыв о том,
Что даже и решённая, задача,
Спросив одно, ответит о другом.
Примечание. Числа Фибоначчи и деревья Хаффмена – математические об’екты. Числа Фибоначчи (Fibonacci numbers) были описаны семьсот лет назад, деревья/коды Хаффмена (Huffman codes) – в 1952 году.
* * *
И снова числа Фибоначчи.
Машина Тьюринга теперь
Их вычисляет. Наудачу
Возьми любое и проверь.
Мир, аскетичный до предела
(Лишь единицы и нули),
Сосредоточенный всецело
На скрытом – рядом и вдали.
Приникнув к тайне мирозданья,
Здесь собеседников не ждут.
Самодостаточно призванье
И одинок душевный труд.
…Предвосхищаемое знает,
Когда себя осуществить.
И, воплощаясь, разрывает
С тобой связующую нить.
Примечание. Машина Тьюринга – абстрактная вычислительная машина. Была предложена английским математиком Аланом Тьюрингом в 1936 году.
* * *
Никто никогда ничего никому
Не скажет об истинной цели.
О том, что сегодня стоит на кону,
О чём и подумать не смели.
Но этот, наверно в угарном пылу,
Совсем, окончательно сбрендил –
Валяется на виртуальном полу
Разорванный modus vivendi.
И временный мир, заключённый с собой,
Не стал испытательной нишей.
Пытался играть изменённой судьбой,
Но предан судьбой изменившей.
Но, вот говорят – продолжается жизнь
И после последнего акта.
Так слово держи и за слово держись,
Оно – и редактор, и автор.
* * *
Как распознать словесную подделку?
Ни ярлыка, ни знака пробы нет,
Ни отзыва хотя бы шрифтом мелким
Кого-нибудь из знающих предмет.
Но даже если это не искусство,
Неповторим и не напрасен миг.
Что делать, если неподдельно чувство,
Оно трагичней наших слов и книг.
* * *
Жалкое зрелище. Вечер поэта.
Холодно. Запахи из туалета.
Здание местного цирка.
Утром здесь прыгали тигры со львами,
Ну, а теперь промышляют словами,
Искренностью под копирку.
Как дрессируют людей? На арене
Хлыщет обрывками стихотворений
Примолодившийся автор.
Но посетитель, случайно забредший,
Дремлет под энигматичные речи
Умственного брудершафта.
Тянутся неутеплённые души
Поговорить и друг друга послушать,
Непонимание больно.
Вот и идёшь на ту самую встречу
На подвернувшийся сказочный вечер,
Веришь. Но это невольно.
* * *
Поэты местного масштаба –
Места в партере не для них.
Неизбалованные славой,
Они возделывали стих.
Существовали без поблажек
И чтили творческий завет.
Цвет заводских многотиражек
И институтских стенгазет.
Вознаграждалась терпеливость.
Случался, правда, не у всех,
Столь непривычный, торопливый,
Скупой читательский успех.
И кто-то видел их счастливых
На дне рождения страны
В несохранившихся архивах
Совсем недавней старины.
* * *
Малоизвестный поэт
Канувшей в Лету эпохи.
По истечении лет
Выглядит, впрочем, неплохо.
Вечером поздним не спит,
Что-то негромко читает.
Женщина рядом сидит,
Слушает, чай наливает.
Непритязательный быт,
И далёко до харизмы.
Но привлекают судьбы
Разные анахронизмы.
Годы текли-утекли,
Всё остальное в ажуре.
Вечную жизнь мотыльки
Празднуют под абажуром.
* * *
В исторической ретроспективе
Всё, что было и произошло,
Сортируется неторопливо.
То – отсеялось, это – дошло.
Что отсеялось, кануло в Лету.
Остальное, осколки и пыль,
Снова клеим и красим. И это
Называется коротко – быль.
* * *
Кто ждёт коленопреклонений?
Готовый преклониться сам.
Чтобы, не ведая сомнений,
Молиться созданным богам.
А после, отряхнув колени,
Сам на своём наделе бог,
Он ждёт все новых приношений
От распластавшихся у ног.
Публикации автора:
«Полутона и полутени»
«Белая дымка тумана»
«В памятках прожитых лет»
«В зазеркалье залива»
«По ступенькам, по лестнице»
«Ранимей тонкого стекла»
«В исторической ретроспективе»
«На внешней стороне медали»
«В минуту подлинного выбора»
«На том же поле молочайном»
«Всё та же мокрая брусчатка»
«О том, что происходит рядом»
«Эсмеральда танцует на площади»
Продолжение следует.
Оцените пост
(голосовало: 2, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
