В этом году, как и в прошлом, первый день Песаха выпадает на шаббат. Поэтому очередной недельный раздел Пятикнижия будет перенесен на следующую субботу. А вместо него во время утренней молитвы «Шахарит» в синагогах прочтут специальные отрывки из Торы, соответствующие теме праздника Исхода.
После главной молитвы «Амида» («Восемнадцать благословений») и благодарственного праздничного гимна «Алель» вначале прочтут «Песнь песней», которая аллегорически повествует о вечной любви между Б-гом и еврейским народом, выкованной именно в период Исхода. Затем настанет очередь отрывка из книги «Шмот», раздела «Бо», в котором говорится о ночи Исхода, в годовщину которой мы уже сотни лет проводим пасхальный седер. Раздел включает в себя описание десятой египетской казни — умерщвления первенцев, подготовки к Исходу и заповедь «корбан-песах» — пасхальной жертвы. Вслед за этим разделом прочтут афтору, дополнительный отрывок из Книги пророков, взятый из книги Иегошуа (гл. 3 и 5), в котором рассказывается о том, как сыны Израиля готовились к вступлению в Эрец Исраэль после сорокалетних скитаний в пустыне.
***
Во второй день Песаха начинается счет Омера, который завершается через 49 дней — в праздник Шавуот. Этот счет, связывающий два праздника, показывает, что физическая свобода, обретенная еврейским народом в Песах, при Исходе из Египта, не имела бы смысла, если бы за ней не последовал духовный взлет, свершившийся в Шавуот — день дарования Торы. Другими словами, мы не смогли бы выйти из Египта в месяце нисане, если бы не стремились получить Тору в следующем месяце — сиване.
Интересно, что во многих случаях, говоря об Исходе, Тора упоминает Синайское Откровение. Исключений крайне мало.
Иногда это упоминание выражено туманно, в форме намека, как в эпизоде «Брит бейн а-бетарим» (союз с Б-гом, заключенный Авраамом между частями жертвенных животных) в книге «Шмот». После упоминания четырехсот лет изгнания сказано: «И после этого они выйдут с большим достоянием» (Берешит, 15:14). «Не с большим достоянием, — поясняют комментаторы, — а ради большого достояния, то есть для получения Торы».
Еще у горящего куста, когда Б-г впервые сообщил Моше об Исходе, Он сказал ему: «Когда ты выведешь этот народ из Египта, вы будете служить Б-гу на этой горе». Другими словами, Исход будет только началом предстоящих великих событий. (Шмот, 3:2). Здесь скрыт также лексический намек на пятьдесят дней между Песахом и Шавуотом: последняя буква в выражении «таавдун эт Элоким» — «нун» — имеет гематрию, числовое значение 50.
Примечательное исключение этому правилу мы находим в стихе 3:17 книги «Шмот»: «И решил Я: выведу вас из нужды египетской… в страну, земля которой сочится молоком и медом». Здесь говорится об Исходе без упоминания дарования Торы. Но уже в следующем стихе мы узнаем о намерении совершить трехдневный поход в пустыню для принесения жертв Б-гу: «А теперь… пойдем мы на три дня пути в пустыню и принесем жертвы Б-гу…», то есть торжественно отметим жертвоприношениями дарование Торы.
Затем, перед египетскими казнями и во время их совершения, когда Моше требовал от фараона отпустить евреев из Египта, он неизменно добавлял от имени Б-га: «…и они будут праздновать для Меня в пустыне» или «…и они будут служить Мне». Тем самым он сообщал египетскому правителю (и всем нам, его потомкам) главную цель Исхода: свобода нужна еврейскому народу не сама по себе, а для того, чтобы служить Б-гу и принять от Него Тору у горы Синай.
В первой из Десяти заповедей сказано: «Я — Господь, твой Б-г, который вывел тебя из страны Египетской — чтобы быть тебе Б-гом» (заключить союз у Синая). Те же слова звучат и в последней фразе молитвы «Шма, Исраэль!».
Первые слова этой молитвы тоже указывают, хотя и в более завуалированной форме, на связь между Исходом и дарованием Торы: «Шма, Исраэль: Б-г — Господь наш (Исход), Господь Един» (Синайское откровение)».
И наконец, концепция взаимосвязи между Исходом из Египта и дарованием Торы выражена в отрывке, перечисляющем четыре этапа освобождения еврейского народа. Первые три этапа: «…и Я выведу вас, и Я спасу вас, и Я избавлю вас…» — указывают на различные аспекты спасения, а четвертый этап: «…и Я возьму вас Себе народом…» — относится к дарованию Торы.
В каждом поколении…
В Пасхальной Агаде сказано: «В каждом поколении (враги) пытались нас уничтожить, но Всевышний, благословен Он, неизменно спасал нас из их рук».
В этой короткой фразе выражены два главных аспекта нашего национального бытия. Первый: нас всегда ненавидят и преследуют. Иногда, правда, кажется, что народы мира образумились и готовы принять еврейский народ в свою братскую семью. Но приходят Гитлер, или Арафат с Саддамом Хусейном, или иранские аятоллы и ставят нас на свое историческое место.
Второй аспект. Еще ни один злодей, ни один фараон не добился своей цели — не смог уничтожить нас совершенно. Еврейский народ пережил всех своих ненавистников. Б-г неизменно обламывал клыки двуногим волкам, жаждавшим нашей погибели, хотя порой, к сожалению, Он делал это лишь после того, как волк удовлетворял свой инстинкт убийцы.
Аксиома, выведенная составителями Агады, звучит актуально и сейчас, когда арабы Эрец Исраэль, не щадя собственной жизни, стремятся убивать евреев всеми доступными им способами: ножами, стрелковым оружием, автомобилями…
Кровожадный навет
Нынешние христианские народы ведут свою родословную от Рима или, по терминологии Торы, Эдома: от потомков Эсава, родного брата основоположника еврейского народа Яакова Авину. Эсав ненавидел Яакова и хотел убить его. Свою ненависть и жажду убийства он передал своим потомкам. И те оправдали его надежды, пролив реки еврейской крови за минувшие века.
Под свою кровожадную ненависть сыны Эсава подвели такую же кровавую идейную базу — обвинение в адрес евреев, что при выпечке мацы они будто бы используют кровь иноверцев. Более абсурдной концепции не придумаешь. Всякий, кто хоть немного знаком с еврейской традицией, знает, что Тора категорически запрещает употреблять в пищу кровь животных: бифштексы с кровью абсолютно некошерны, а о человеческой крови и говорить не приходится. Дико даже представить себе такое. Но миллионы христиан, не только темная чернь, а и вполне цивилизованные, образованные люди, верили в кровавый навет (некоторые и сейчас верят) и действовали в соответствии со своей верой.
Вот почему пасхальная ночь — ночь свободы — превращалась часто в ночь длинных ножей. Враги часто приурочивали свои акции к нашим праздникам. Они всегда стремились превратить нашу радость в горе, торжество в траур. Но их самой излюбленной мишенью был Песах, годовщина рождения еврейского народа и его свободы. Готовясь к нему, евреи предвидели опасность, но никто и никогда не отменял седер. Его проводили даже в самых немыслимых условиях, иной раз с угрозой для жизни: мараны в средневековой Испании, узники нацистских лагерей, советские евреи в период сталинского террора.
Даже самый униженный еврей забывал о своих горестях, когда сидел за пасхальным столом в позе аристократа, облокотившись на подушку, вкушая мацу с марором и вспоминая свой триумф над фараоном. Его лицо светилось, в нем отражались радость обретенной свободы, избавления и близости к Славе Творца. Его душа была неуязвима для врагов.
Приходилось, однако, идти на компромиссы. В комментарии к «Шульхан аруху», своду еврейских законов («Галахот шель Песах») ТАЗ, польский раввин XVII века рабби Довид бен Шмуэль Алеви, автор книги «Турей захав», пишет: «В наши времена мы воздерживались от использования красного вина для четырех традиционных бокалов седера из-за наветов и клеветы, которые мы навлекли на себя своими грехами».
Греческий след
Патент на кровавый навет принадлежит грекам. Именно они придумали ложь про мацу, замешанную на крови, после военного разгрома, учиненного им Маккавеями в период Хануки, когда им пришлось с позором убраться из Эрец Исраэль и когда сила и слава их империи пошли на убыль.
От греков эстафету приняли римляне, распространившие кровавый навет во всех покоренных странах.
Полемику с антисемитами пришлось вести еще Иосифу Флавию, величайшему историку античной эпохи, свидетелю гибели Второго Храма. В своем памфлете Contra Apionem («Против Апиона») он приводит клеветническое высказывание одного язычника. «Антиох, — говорил этот язычник, — видел в еврейском храме человека, возлежащего на ложе. Перед ним был накрыт стол с яствами. Он ел живьем морскую рыбу и птиц. У евреев есть обычай каждый год в одно и то же время похищать грека и раскармливать его. Затем грека приводят в город и закалывают, приносят в жертву по их обычаю, с большими торжествами и пышными церемониями. Потом они бросают труп в колодец».
Среди первых распространителей кровавого навета были и знаменитые греческие философы. Демокрит писал: «Один раз в семь лет евреи хватают язычника, приносят его в жертву и режут его тело на куски». Даже великий Сократ сообщил доверчивым соплеменникам, как «пьяные евреи убили в Пурим язычника и повесили его на дереве вместо Амана».
«Алейну лешабеах»
Со временем кровавый навет распространился по многим странам. Он служил главным поводом для гонений на евреев в средневековой Европе. В XII веке эти наветы возникали повсюду: в Англии, Франции, Германии.
Рабби Эфраим бен Яаков из Бонна сообщает о событиях тех лет: «По распоряжению правителя были арестованы рабби Иехиэль, сын рабби Давида, вместе с рабби Иекутиэлем, сыном рабби Шмуэля, а также рабби Иегуда, сын рабби Аарона. Их связали и посадили на костер, но веревки на их руках загорелись и лопнули. Сказали они мучителям: “Видите, огонь не повредил нам, поэтому вы должны нас отпустить”. Однако подлый правитель ответил им: “Клянусь жизнью, вы не ускользнете из наших рук”. Палачи рубили раввинов мечами и затем бросили их в печь вместе еще с тридцать одним евреем. И все они медленно умирали перед Б-гом. Когда пламя разгорелось, эти святые мученики возвысили свои голоса и дружно запели. Спросили язычники: “Мы слышим вашу песнь, но не понимаем ее. Что это?” Нет, это была не песня, а молитва “Алейну лешабеах” — “Наш долг восхвалять Повелителя всего сущего”».
В позднем Средневековье, когда для многих народов наступила эпоха Возрождения, кровавый навет распространился на Турцию, Египет, Сирию и даже Хеврон в Стране Израиля. Безумие лютого антисемитизма не знало границ. Хотя арабы охотно подхватили кровавый миф христиан, в те годы он процветал главным образом в Европе, питаемый церковными лидерами.
Христианскому мальчику Симеону из Триеста было два или три года, когда он пропал из дома в первый день Песаха. Вскоре его тело нашли в ручье, протекавшем рядом с еврейским кварталом этого города. По приказу епископа лидеры еврейской общины были арестованы и подверглись чудовищным пыткам, после которых они «сознались» в убийстве мальчика и в том, что они «пили его кровь».
Весть о смерти Симеона быстро распространилась по всем городам Италии и Германии. Евреев арестовывали, пытали и жгли на кострах. Лишь чудо спасло от расправы Регенсбургского рава, одного и величайших мудрецов того времени.
Если вам доведется побывать в Европе и вы увидите там церковь или монастырь «святого Симеона», знайте, что «святость» этого ребенка зиждется на тысячах невинно загубленных евреев.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
