Танго жизни и смерти

Артуру Голду, замечательному польскому композитору и музыканту, пришлось, будучи узником Треблинки, быть руководителем и дирижёром лагерного оркестра.

«Громче, громче, музыка!» — орал, размахивая плетью, заместитель коменданта Треблинки Курт Франц, заставляя оркестрантов лагерного оркестра играть всё громче и громче, так, чтобы было слышно в соседних сёлах — смотрите, мол, евреям не так уж здесь плохо живётся! На самом же деле у лагерного оркестра было совсем другое предназначение: его приводили специально к дверям газовой камеры, а лёгкая опереточная музыка, исполняемая оркестрантами, должна была заглушать нечеловеческие крики, раздававшиеся оттуда. Руководителем и дирижёром оркестра был назначенный Францем Артур Голд, еврей из Польши, известный композитор, аранжировщик, скрипач и дирижёр, один из создателей популярных оркестров 20–30-х годов в Варшаве.

К моменту нацистского вторжения в Польшу Артур Голд находился на пике своей многообещающей карьеры. Он родился 17 марта 1897 года в Варшаве, в семье, имеющей глубокие музыкальные традиции. Отец, Михал Голд, был флейтистом оркестра Варшавской оперы, а мать, Хелена Мелодиста, принадлежала к известной в Польше семье музыкантов-клезмеров. Известным музыкантом был и младший брат Артура, Хенрик, а также его двоюродный брат, знаменитый король танго Ежи Петерсбурский.

В 1904 году, после скоропостижной смерти отца, семилетнего Артура отправляют в Лондон к его дяде, который также был музыкантом. В Лондоне Артур получает прекрасное музыкальное образование, обучаясь игре на скрипке и виолончели, а также изучает композицию. После своего возвращения на родину он оканчивает Варшавскую консерваторию по классу скрипки.

Оркестр Артура Голда и Ежи Петерсбурского

Сразу же после окончания Первой мировой войны, когда Польша вернула себе независимость от России, джаз заполонил Европу. В 1920 году совместно со своим кузеном Ежи Петерсбурским Артур Голд создаёт в Варшаве замечательный коллектив, очень быстро ставший самым популярным из всех польских оркестров того времени.

Свои концерты братья давали в варшавском театре-кабаре Quo Pro Quo и в самом фешенебельном ресторане Варшавы «Адрия». Публика часто повторяла слова одного из фокстротов Голда — Gdy Petersburski razem z Goldem gra: «Когда Петерсбурский вместе с Голдом играют, вы не будете спать всю ночь до рассвета…» А впрочем, в эти годы ночная жизнь столицы Польши так и била ключом. Между двумя войнами музыкальная жизнь была яркой и насыщенной: кабаре и варьете, театры миниатюр и оперетты, музыкальные салоны и концертные залы были забиты до отказу.

В 1925 году братья Голд, Артур и Хенрик, создают Gold Orchestra, в котором собирают группу из восьми музыкантов, играющих джаз. Большой успех оркестру Голдов принёс контракт с польскими и зарубежными компаниями звукозаписи Syrena, Odeon и Columbia, где был записан на диски не только джазовый репертуар оркестра, но также и превосходные вальсы и изумительные по красоте танго, написанные Артуром Голдом. Из многочисленных произведений, которые он успел написать, самыми любимыми были танго «Осенние розы» и «Чёрные глаза».

Голду удалось проявить себя также и в качестве скрипача-виртуоза, исполнявшего сольные партии в концертах не только в Польше, но и по всей Европе. В Париже, куда он приехал на гастроли перед самой войной, Голд знакомится с популярным то время русским певцом Петром Лещенко. В это время в репертуаре Лещенко появляются очаровательное танго «Признайся мне», известный фокстрот «Мой друг», а также «русские» фокстроты «Ах, те цыганки» и «Наташа танцует». Без преувеличения можно сказать, что сочинения Голда были гордостью польской музыки ретро.

Однако музыкант в то же время никогда не забывал о своём еврейском происхождении. Свидетельством этого является его незабываемое танго «На припечке», в котором поётся о старой идишской песенке Марка Варшавского «Ойфн припечек». Именно оно, это танго, наполненное грустью и ностальгией, стало пророчеством трагической судьбы его талантливого автора.

В сентябре 1939 года Варшаву оккупируют нацисты. Вместе с сотнями тысяч других евреев города Артур Голд попадает в 1940 году в Варшавское гетто. Находясь там, чтобы создать какое-то подобие нормальной жизни для жителей гетто, он организует небольшой оркестр и выступает с концертами в кафе Nowoczesna («Современное»), продолжая даже в условиях гетто занятия музыкой.

В 1942 году Артур Голд вместе с музыкантами оркестра был депортирован в лагерь уничтожения Треблинка, находившийся в 80 километрах от Варшавы. Казалось бы, в кромешном аду лагерной жизни не было места музыке. И всё же в Треблинке музыкальная жизнь была, и даже довольно насыщенная, благодаря стараниям Курта Франца, отъявленного убийцы, с наслаждением натравливавшего своего любимого пса Барри на безвинных еврейских жертв, и одновременно меломана в душе. Он давно планировал организацию музыкального коллектива из числа заключённых. Такой оркестр не только позволял в лагере развлекать эсэсовцев и охрану, снимая напряжение после «тяжелых будней», но и давал возможность скрыть от несчастных узников их приближающуюся смерть, отвлекая во время селекции и пути в газовые камеры.

После прибытия поезда из Варшавского гетто Курт Франц заметил в числе других евреев, которых вели на уничтожение, Артура Голда. Он был со своей волшебной скрипкой в руках. Недолго думая Франц сразу же поручает ему организовать так называемый регулярный оркестр на базе ранее существовавшего в лагере трио, состоявшего из скрипачей-узников.

Подчиняясь его приказу, Голд организует оркестр из десяти музыкантов, в составе которого были депортированные вместе с ним музыканты из Варшавского гетто. Оркестр состоял из полупрофессиональных музыкантов, среди которых было несколько театральных артистов и один танцор из Варшавы. «Выступления» оркестра Треблинки дополнял и лагерный хор. Найти музыкальные инструменты для оркестрантов не представляло особого труда: среди прибывающих сотен тысяч евреев было немало тех, кто привозил их с собой.

Одним из музыкантов оркестра был 14-летний баянист по имени Эдек, прибывший из Варшавского гетто, вся семья которого была уничтожена в лагере в первые дни депортации. Самуэль Вилленберг, бывший узник Треблинки, вспоминал о нём в своей книге «Восстание в Треблинке»: «Громадный баян почти полностью закрывал худенькое тело, можно было только видеть его огромные печальные глаза. Этот баян, с которым он приехал в лагерь, спас Эдеку жизнь».

Другой переживший Треблинку узник из Чехословакии, Рихард Глацар, писал об этом подростке: «Со своим баяном, прикрывавшим его почти полностью, он был типичным символом Треблинки».

Артуру Голду удалось добиться освобождения музыкантов оркестра от каторжных работ под предлогом участия в репетициях. После репетиций все они должны были приводить в порядок военные шинели, чистить сапоги лагерному персоналу и убирать. Стараниями Голда музыканты получали дополнительный продуктовый паёк.

«После ужина в швейной мастерской оркестр играет музыку… Небо над лагерем всё красное от огня, полыхающего в недавно построенной огромной печи… Девушки и наши “кавалеры” танцуют под прекрасные звуки оркестра Голда…

Позже, когда становится теплее, оркестр играет на улице, возле закрытых ворот. По другую сторону от ворот собираются группы украинцев и танцуют свои танцы. Это происходит в Треблинке каждый день», — вспоминал переживший лагерь неизвестный узник.

«Когда мы стояли на перекличке, — вспоминал Самуэль Виллинберг, — Голд очаровывал нас старыми мелодиями, которые он извлекал из своей скрипки, стоя посреди улицы. Запах разлагающихся тел преследовал нас, как будто не хотел с нами расстаться. Этот запах стал частью нашего бытия, это всё, что осталось от наших родных и любимых, последнее воспоминание о еврейском народе, уничтоженном в газовых камерах».

Самуэль Вилленберг был одним из немногих, кому удалось вырваться из ворот этой страшной фабрики смерти. «Оркестр Артура Голда» — так назвал он одно из своих скульптурных произведений, посвященное памяти музыканта.

Специально, чтобы вызвать насмешку лагерников, Курт Франц придумал для оркестрантов униформу наподобие клоунской. Они были одеты в разноцветные мешковатые фраки с огромными бутафорскими галстуками-бабочками на груди. Музыканты оркестра устраивали концерты для эсэсовцев, охранников и «элитных» заключённых, играли стоя под окнами столовой и в вечернем клубе Cassino, сопровождали прибытие поездов и отправку на уничтожение. Репертуар оркестра был самым разнообразным, в нём присутствовала не только маршевая музыка, но и народные польские и еврейские песни, в том числе и «Тум балалайка». Исполнялась и популярная песенная классика, танго Артура Голда и Ежи Петерсбурского.

Чем была музыка в этом аду для обречённых? Для одних — мукой и болью, а для других — хоть каким-то лучиком надежды… «Это был способ хотя бы на короткий срок, хотя бы на вечер забыть об окружающем нас ужасе, забыть о том, что мы пережили за минувший день», — вспоминали бывшие узники лагеря смерти.

Во второй половине 1943 года оставшиеся в живых артисты и музыканты Треблинки должны были участвовать в так называемых вечерах досуга, чтобы не без причины поднять настроение эсэсовскому начальству. В то время как Советская армия двигалась на запад в направлении лагеря, там, несмотря ни на что, исполнялись разудалые скетчи, проводились для потехи боксёрские бои, где музыканты и артисты должны были избивать друг друга, а также звучала весёлая развлекательная музыка.

Голд по приказу Франца сочиняет так называемый гимн Треблинки «Твёрдым шагом» на слова Вальтера Хирша, под который заключённые шли на работу. Эсэсовцы очень гордились этим гимном. Там были такие слова: «Свободно глядя на мир, маршируют колонны на работу. Теперь для нас есть только Треблинка — это наша судьба!»

«Это была настоящая песня, ни один еврей сегодня не помнит этой песни», — вспоминал с большим удовольствием гимн один из выживших охранников лагеря смерти. Что можно ответить на такое откровение?

Артур Голд со своим кузеном Ежи Петерсбурским, 1933 год

Те, оставшиеся в живых 54 еврея, которым удалось спастись, участвуя в подавленном СС восстании в Треблинке, как и весь еврейский народ, никогда не забудут не только эту песню, полную и сарказма, и ненависти, но и всё то, что было связано с ней в этом лагере смерти. Треблинка стала трагической судьбой для более 800 тысяч безвинно уничтоженных жертв, не считая детей, из которых 99,5% были евреи.

Этот выживший нацист, которому «гимн Треблинки» так нравился, преданно служил фюреру, шагая «в одном строю» со своим шефом, одним из самых «верных и надёжных», каким был заместитель коменданта лагеря Курт Франц.

Любопытным фактом является то, что Францу в течение 20 лет удалось, не скрывая своего подлинного имени, проработать в Германии, в городе Дюссельдорфе, причём половину этого срока в качестве повара. Как отмечалось в решении суда Дюссельдорфа в 1965 году, приговорившего Франца к пожизненному заключению, он был оголтелым садистом, отличающимся «сатанинской жестокостью», на счету которого было более 300 тысяч уничтоженных евреев. Тем не менее, отсидев в тюрьме до 1993 года, Курт Франц был выпущен по состоянию здоровья. Умер он в доме престарелых, в Вуппертале, на 84-м году жизни в 1998 году.

Вот интересная деталь к портрету этого дьявола: в его приватном фотоальбоме с фотографиями времён Треблинки на одной из сторон был от руки выведен заголовок «Прекрасные времена». Оставим это без комментариев.

Последним танго, которое было суждено исполнить маэстро Артуру Голду, было танго, написанное его кузеном Ежи Петерсбурским «Признайся мне». Что чувствовал он, исполняя его, даже страшно представить, ведь именно оно явилось для него и для его оркестра поистине танго смерти.

С точки зрения нацистской теории, узники, и в их числе Артур Голд, были виноваты только в том, что родились евреями. Эсэсовским палачам, уничтожившим следы лагеря полностью, засадив его территорию перед самым освобождением желтым люпином, они были больше не нужны. Артур Голд и все музыканты его оркестра были жестоко уничтожены в последние недели существования Треблинки. Светлая им память!