Спасаясь от мести Эсава, Яаков покидает Беэр-Шеву и отправляется в Харан к родне своей матери. По дороге он «задерживается» на 14 лет в иешиве Шема и Эвера. Закончив учебу, Яаков продолжает путь и прибывает к горе Мориа, месту будущего Храма. Там он ложится спать на камни и видит пророческий сон: ангелы поднимаются и спускаются по лестнице, соединяющей небо и землю. Б-г обещает дать Яакову всю Эрец Исраэль, произвести от него великий народ и быть ему защитой. Проснувшись, Яаков дает обет построить жертвенник в этом святом месте и выделять Б-гу десятую часть от всех своих приобретений. Наконец, оказавшись в Харане, Яаков встречает там свою двоюродную сестру Рахель. Не имея денег для сватовства, он договаривается с отцом Рахели, своим дядей Лаваном, отработать пастухом семь лет за право жениться на ней. Однако по окончании этого срока Лаван обманывает Яакова: дает ему в жены старшую дочь Лею. Яаков трудится на Лавана еще семь лет за Рахель. Лея рожает четырех сыновей, будущих основателей колен Израиля: Реувена, Шимона, Леви и Иегуду. Рахель переживает свое бесплодие и дает Яакову служанку Бильгу, которая рожает Дана и Нафтали. У Зильпы, служанки Леи, рождаются Дан и Ашер, а сама Лея производит на свет Иссахара, Звулуна и дочь Дину. Наконец, у самой Рахели рождается ее первенец Йосеф. Яаков хочет уйти с семьей от Лавана, но тот не отпускает племянника, присутствие которого обеспечило ему процветание. Он заключает с Яаковом выгодное для себя трудовое соглашение. Однако на этот раз обман не удался: в стадах Яакова резко увеличивается приплод коз и овец. Чувствуя растущую зависть и вражду со стороны Лавана и его сыновей, Яаков тайно покидает их дом вместе с семьей и скотом. Разгневанный тесть бросается в погоню, но, получив предостережение от Б-га, не решается атаковать Яакова. Заключив с Лаваном «пакт о ненападении», Яаков переходит границу Эрец Исраэль и идет навстречу грозно поджидающему его брату Эсаву.
***
«И поцеловал Яаков Рахель, и возвысил свой голос, и зарыдал» (29:11).
Если вы дадите ребенку драгоценное ожерелье от Картье, он будет охотно играть с ним — ведь оно такое яркое и блестящее. Но уже через несколько минут ожерелье ему надоест, и вместо него он увлечется красной вельветовой коробочкой, в которой хранится ожерелье.
Удивительно, что детей больше интересует не дорогая вещь, а ее упаковка. Точно так же и мы относимся к заповедям.
Выполненная заповедь — это бесценный дар, реальную стоимость которого невозможно себе представить.
«И поцеловал Яаков Рахель, и возвысил свой голос, и зарыдал». Яаков зарыдал, потому что он пришел в Харан без гроша в кармане. По дороге его настиг Элифаз, сын Эсава. Следуя указанию отца, он намеревался убить своего дядю. Но воспитание, полученное от деда Ицхака, не позволило ему осуществить этот замысел. Вконец растерянный, он прямо спросил Яакова, что ему делать. Как он мог оставить Яакова в живых и при этом выполнить заповедь почитания отца? Ведь отец приказал убить — значит, надо убить. Яаков нашел выход: он предложил Элифазу забрать у него все имеющиеся деньги. Мудрецы говорили, что бедняк считается мертвецом. Таким образом, ограбив Яакова, Элифаз формально выполнил заповедь почитания отца.
Странный эпизод. Если отец велит религиозному еврею съесть бутерброд с ветчиной и тот откажется, разве можно его обвинить в невыполнении отцовского указания?
У заповеди почитания родителей тоже есть свои границы. Если отец или мать требует от вас пойти наперекор воле Б-га, ваш долг — отказаться. Элифаз тоже должен был отказаться. Ведь Б-г заповедовал в одной из Десяти заповедей, полученных еврейским народом у горы Синай: «Не убивай!»
Так почему Элифаз просил совета у Яакова, как ему поступать? Можно ли слушаться отца, приказавшего убить дядю? И будет ли убийство считаться выполненной заповедью? Ведь убивать человека нельзя. Это не выполнение, а нарушение заповеди. Ясно, что Элифаз был абсолютно не обязан выполнять указание отца Эсава, как бы он его ни почитал…
Отсюда мы видим, как дорожили заповедями люди, жившие в библейскую эпоху. Хотя Элифаз не должен был выполнить указание своего родителя, Яаков отдал все свои деньги до последнего гроша, чтобы позволить племяннику выполнить заповедь «кибуд ав» (почитание отца).
Нельзя также утверждать, что Яаков был равнодушен к деньгам, что он легко с ними расставался. В Талмуде сказано, что, идя навстречу Эсаву уже после возвращения из Харана (см. следующий раздел «Ваишлах»), Яаков вернулся, чтобы забрать свои забытые горшки (Хулин, 91).
Праведник понимает, что даже самый маленький дар Всевышнего так же ценен, как и большой дар. Нельзя пренебрегать ни тем ни другим.
Наши праотцы знали, как никто другой, цену «бриллиантов в коробочке». Они без колебаний отдавали коробочку — тратили все свои деньги, поскольку коробочка ценна лишь тем, что в ней можно хранить бриллианты. Они понимали, что наш материальный мир и все его богатства — это не более чем обитый бархатом футляр для ожерелья от Картье. Они никогда не допускали ошибки, которую мы так часто совершаем: бережем коробочку и выбрасываем на помойку бриллиант.
«Я утром должен быть уверен…»
«И служил Яаков за Рахель семь лет, которые показались ему как несколько дней — так он любил ее» (29:20).
Известная фраза, библейская классика. Писатель Анатолий Рыбаков поставил ее эпиграфом в своем известном романе «Тяжелый песок». Но о какой любви идет речь? Что означают слова «так он любил ее»?
Представьте себе сцену. Человек входит в ресторан и спрашивает официанта: «Что у вас сегодня хорошего в меню?» «Свежая рыба — очень рекомендую!» — услужливо отвечает официант. Посетитель расплывается в улыбке: «Прекрасно! Я очень люблю рыбу. С белым вином, пожалуйста».
На самом деле этот человек любит не рыбу, а себя, поедающего рыбу. Если бы он действительно любил рыбу и желал ей добра, то с утра до ночи дежурил бы у входа в ресторан с плакатом в руках: «Бойкотируйте этот ресторан! Здесь зверски убивают невинную рыбу!»
В нашей любви много фальши и эгоизма; она очень нестойка. Это даже не любовь, а нечто прямо противоположное. В объекте нашего вожделения мы видим лишь средство удовлетворения собственного физического или эмоционального голода, страсти или амбиций. Когда цель любви заключается лишь в том, чтобы брать и наслаждаться, каждый час, проведенный без объекта этой любви, кажется вечностью. Помните у Пушкина: «Я утром должен быть уверен, что с вами днем увижусь я»?
Истинная, самоотверженная любовь, любовь в ее чистейшем, духовном проявлении начинается с того момента, когда возникает желание не получать, а давать. «И служил Яаков за Рахель семь лет…» Яаков ничего не требовал и не ждал от своей любви; он только жертвовал ради нее: свой труд, свое достоинство, свои лучшие годы. Поэтому «семь дней… показались ему как несколько дней — так он любил ее».
В светской поэзии лирический герой жалуется своей возлюбленной: «Милая, я сгорал от нетерпения. Минуты без тебя тянулись, как годы, часы — как века…» Всего год разлуки — и от всепожирающей страсти ничего не остается. Разве можно сравнить эту любовь с любовью Яакова к Рахели, безграничной немеркнущей любовью зрелого, мудрого, праведного и очень сильного человека? Любовь берущая растягивает время; любовь дающая сжимает его, превращая семь и еще семь лет в несколько дней. Такой любви могли бы позавидовать даже легендарные Ромео и Джульетта.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
