Людей неинтересных в мире нет.
Их судьбы — как истории планет.
У каждой все особое, свое,
И нет планет, похожих на нее.
Евгений Евтушенко
В наше время приходит понимание необходимости восстановления имён неординарных творческих личностей, несправедливо замалчиваемых и преследуемых при жизни. Забывать их нельзя. Потому что осмысление их жизненного пути поучительно, постижение их необыкновенных произведений бесценно, их влияние на нас огромно.
Мне хочется сегодня вспомнить композитора, пианиста, педагога Макса Фишмана, который внес немалый вклад в развитие музыкальной культуры Республики Молдова. Он оставил нам произведения в самых разных жанрах: концерты для фортепиано с оркестром, симфонические и хоровые произведения, сонаты для фортепиано, для кларнета, для скрипки, трио, множество сочинений для фортепиано соло, различные вокальные циклы. Его многочисленные ученики работают во многих музыкальных коллективах Республики Молдовы и далеко за её пределами.
12 декабря 1915 года в Варшаве в семье успешного коммерсанта, старосты Варшавской синагоги Ш.-Б. Фишмана после шести девочек родился долгожданный мальчик, которого назвали Метек. К слову, через несколько лет в семье появился ещё один мальчик. Сёстры одна за другой выходили замуж и рожали детей, младший учился в гимназии, а Метек, окончив музыкальное училище имени Карловича, поступил в Варшавскую консерваторию. Вот такой большой счастливой и весёлой гурьбой вступила семья Фишман во вторую половину 30-х годов ХХ столетия.
Метек учится у знаменитых польских музыкантов Юзефа Турчинского (фортепиано) и Антония Марека (композиция) и уже с успехом как пианист выступает на различных концертных площадках Польши. Его часто можно встретить играющим и в зале Дома сирот Януша Корчака, ведь отец Метека — один из спонсоров этого Дома. Молодой пианист сотрудничает с легендарными еврейскими актрисами Идой Каминской и Лелей Фольман. Его приглашает в своё шоу таинственный Вольф Мессинг. Концерты запланированы на несколько лет вперёд. Скоро он должен играть концерт № 1 для фортепиано с оркестром Фредерика Шопена. Но начинается Вторая мировая война. Нацистская Германия внезапно 1 сентября 1939 года нападает на Польшу.
Метек записывается добровольцем и участвует в антифашистском сопротивлении, но в один из промозглых ноябрьских дней 1939 года он был вынужден раненым бежать от преследования гитлеровцев. Переплыв Западный Буг, Метек оказывается в плену у вошедшей на эту территорию Красной Армии.
Всех пленных офицеров-поляков отправили… в Катынь, а ему повезло: крепкому молодому человеку перевязали рану, заставили выпить стакан самогона, выписали справку о том, что он не Метек, а Макс Фишман (так понятнее всем — Метек, Макс, Фриц, Адольф — какая разница), втиснули в товарный вагон, набитый пленёнными соотечественниками, и под дулами винтовок отправили в Исправительно-трудовой лагерь в город Актюбинск, где пианист Макс Фишман с февраля 1940 года таскал на себе вагонетку с хромовой и железоникелевой рудой. Зимой и летом — каждый день — под землю и с рудой наверх. Только в августе 1944 года для него этот ад закончился в связи с образованием на территории Советского Союза 1-й армии Войска Польского, куда были призваны многие заключённые поляки. Но, так как по состоянию здоровья Метек Фишман был уже инвалидом, а ради пропаганды своей отеческой заботы о заключённых иностранцах ГУЛАГа советское государство готово было пойти на любые жертвы, ему позволили отправиться в Саратов поступать в консерваторию. Как говорится в пословице: «Кто нужды не видел — счастья не узнает».
Именно в Саратове он встретил человека, который не только вылечил и обогрел его истерзанную душу, но и вернул после ужасов каторги к полноценной жизни. Это была студентка Саратовского медицинского института Лидия Аксёнова, которая одновременно училась и в консерватории. Нужно было иметь громадное мужество и поддержку семьи, чтобы в те годы связать свою судьбу с вышедшим из заключения иностранцем, поляком, врагом, плохо изъяснявшимся по-русски, к тому же евреем. Они поженились, перевелись в Минскую консерваторию, и в апреле 1946 года у них родился сын Бэно.
Макс с интересом знакомится с достижениями советских композиторов, жадно впитывает советскую пианистическую школу. Общение и уроки с замечательными педагогами профессорами Е. Зингером, Г. Петровым, А. Богатырёвым обогащают его музыкальное образование.
Известный белорусский композитор Генрих Вагнер, с которым Фишман дружил ещё в Варшаве, вспоминал, как Метек сдавал главный в те времена экзамен по политэкономии: «Он был тщательно подготовлен своей умницей-женой Лидочкой и поэтому отвечал уверенно и чётко: “Гловни экономист Кароль Маркс в своей работе “Капитал” написал…” После слова “написал” экзаменатор схватился за голову, пугливо огляделся по сторонам и прошипел: “Хватит, хватит, хватит, Фишман, учите русский язык… идите… удовлетворительно”».
В 1952 году Макса Фишмана и Лидию Аксёнову Министерство культуры СССР направляет на работу в Кишинёвскую консерваторию. Живя и работая в Молдавии, невозможно было не наслаждаться музыкальной средой этого края, чудесной образно-эмоциональной глубиной народных мелодий, которые были чем-то сродни еврейским, быстро отстраивающимся Кишинёвом, открытыми, радостными лицами новых друзей, концертами, спектаклями, оживлёнными базарами, где можно было выпить стаканчик изумительного сухого вина и закусить кусочком крестьянской брынзы. Многие яркие представители музыкального мира республики, такие как Т. Чебан, В. Поляков, Л. Гуров, Б. Милютин, Л. Бабич, Д. Федов, С. Златов, Н. Киоса, Г. Няга, В. Повзун, А. Юшкевич, тепло встретили нового композитора и с большим интересом следили за его творчеством. Он много сочиняет, преподает студентам в Кишинёвской консерватории им. Г. Музическу, строит собственный дом. В 1956 году в семье появляется второй сын Артур.
Макс Фишман был чуток к современным ему интонациям и сочно использовал их в своих произведениях. Развивались идеи на основе древних еврейских мелодий (о том, что они еврейские, почти никто не догадывался), польского фольклора и ритмов и напевов народного мелоса Молдовы. Произведения Фишмана являют собой довольно объёмный организм, где трагедия и юмор, лирика и строгость, печаль и трогательность переплетены в особый музыкальный мир. И в этом живом, многообразном, колоритном, парадоксальном мире проявляются разнообразные творческие устремления композитора. Его произведения исполняют симфонический оркестр Молдавской филармонии, Оркестр радио и телевидения, хоровая капелла «Дойна», молдавский эстрадно-джазовый оркестр «Букурия», хор Кишинёвского института искусств, известные молдавские коллективы и исполнители.
Макс Фишман был очень отзывчивым и чутким человеком. Чужая боль входила в его доброе сердце и оставалась там надолго. Когда мужа одной студентки посадили в тюрьму по каким-то надуманным политическим мотивам и ей негде было жить, он, не задумываясь о последствиях, привёл её с ребёнком в свой дом. Часто у него жили бездомные студенты, начинающие педагоги, друзья, неустроенные друзья его друзей. Он раздавал часть своей скудной институтской зарплаты малообеспеченным студентам, чтобы те могли лишний раз поесть. Макс Фишман щедро делился со студентами и преподавателями своими знаниями европейской музыкальной культуры, о которой в те времена было почти неизвестно, рассказывал о композиторах и о течениях в музыке, которые были под запретом. А еще бывало, рискуя, рассказывал политический анекдот, и вся группа взрывалась от смеха, а через несколько секунд, придя в себя, потихоньку ретировалась подальше от рассказчика. Он удивлялся, когда руководство института предупреждало его об опасности этих разговоров и о возможных оргвыводах, так как то, что он пережил во время войны, не шло ни в какое сравнение с этими новыми угрозами.
Настоящему интеллигенту, энциклопедически образованному человеку, великолепному музыканту и, главное, «чужаку» сложно было достичь подлинного признания на композиторском поприще. Ему не раз предлагало руководство Союза композиторов МССР сменить фамилию Фишман на более «звучную» молдавскую — Пескару или Фимшану. Получив несколько раз резкий отказ, все же напечатали на одной из афиш концерта: «М. Фимшану. Соната для фортепиано», а после сослались на опечатку в типографии. Ему рекомендовали реже вспоминать Запад, требовали регулярно посещать политзанятия, выступать в поддержку «мудрой и верной» политики партии и правительства, призывали смелее разоблачать «загнивающую Америку» и как еврею резко осуждать отщепенцев, стремившихся в «милитаристский» Израиль. Но, живя в Стране Советов и обладая абсолютным слухом, Макс Фишман всегда был глух к таким советам. Он понимал, что единственная возможность избежать этой агрессивной действительности — оставаться самим собой.
В конце концов его произведения перестали рекомендовать для исполнения, были почти перекрыты все пути, и только благодаря настойчивости многих ведущих музыкантов республики его музыка всё же иногда доходила до слушателя.
В Молдавии в начале 60-х годов оргкомитетом конкурса было предложено композиторам из всех республик написать виртуозную пьесу для скрипки и фортепиано, которую все участники конкурса обязаны были исполнить, причем своё имя композиторы должны были скрыть в запечатанном конверте во избежание обвинений в нечестном выборе. Жюри по отбору этого произведения было солидное и в основном представлено руководством Союза композиторов СССР и Молдавии. Произведений для конкурса было представлено немало, но споров было немного, и победителя определили единогласно. Правда, когда конверт с фамилией композитора-победителя прилюдно вскрыли, у всех был шок — Макс Фишман. Его ещё не хватало! Но переиграть эту ситуацию уже было поздно и невозможно. Лауреаты состоявшегося конкурса с большим удовольствием исполняли эту Концертную пьесу для скрипки и фортепиано ещё долгие годы.
Макса Фишмана трудно было увидеть отчаявшимся. Всегда энергичен, жизнерадостен, полон надежд и планов, несмотря на раны, полученные во время войны, болезни, заработанные в шахтах Актюбинска, многочисленные шрамы на сердце, нанесенные в послевоенные годы.
Хлебосольный дом, два талантливых сына, любящая, понимающая, поддерживающая его во всём жена, друзья были для Макса Фишмана надёжным тылом. Но, как только он оставался один на один с фортепиано, накатывала в воображении чудовищная картина расправы над близкими в Варшавском гетто. И душа плакала, а в сердце возникала трагическая музыка, которая уносила в те далёкие и страшные годы. Несомненно, все эти обстоятельства жизни способствовали появлению прекрасных, колоритных, необыкновенных произведений, где даже в самых жизнелюбивых сочинениях вторым планом звучали отчаянные голоса уничтоженного войной мира.
Макса Фишмана так и не приняли в Союз композиторов, руководство института искусств с облегчением проводило его на пенсию. А он до последних дней своей жизни сочинял и с большим удовольствием ездил в далёкую музыкальную школу села Карпинены учить деревенских детей игре на фортепиано.
Сердце выдающегося композитора, пианиста и педагога перестало биться 24 сентября 1985 года.
В этом году Максу Фишману исполнилось бы 100 лет. Уже 30 лет его нет с нами. Но всё чаще и чаще его произведения снова звучат по радио, исполняются хоровыми коллективами, новое поколение музыкантов исполняет его творения.
P. S. Жена Макса Фишмана, Лидия Аксёнова, профессор, заслуженный деятель искусств Молдовы, только в 2014 году, в возрасте 91 года, прекратила преподавательскую деятельность. Она воспитала более 350 хоровых дирижёров высокого класса, среди которых народные артисты СССР, Молдовы, России, Украины, заслуженные артисты, профессора и лауреаты многих престижных международных премий. Создала знаменитый детский Образцовый хор Кишинёвской специальной музыкальной школы имени Коки. Написала несколько учебников и десятки методических пособий, учебных программ, репертуарных справочников и литературных портретов дирижёров республики.
Сын Бэно Аксёнов — актёр, режиссёр, сценарист, педагог, заслуженный артист Молдовы, лауреат республиканских, всесоюзных и международных фестивалей. Долгие годы работал в Кишинёвском русском театре имени А. П. Чехова. В настоящее время живёт в Германии, ставит спектакли по произведениям российских и молдавских авторов и проводит лекции по истории и культуре Молдовы и России.
Сын Артур Аксёнов — пианист-виртуоз, выступавший во многих странах мира, доцент Российской академии музыки имени Гнесиных, ныне преподает в Вашингтоне, в Levine Music, автор многочисленных музыкальных оформлений к спектаклям и в Кишиневе, и в далеком зарубежье.
Илана ЕЛИЗАРОВА
Оцените пост
(голосовало: 9, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
