Сергей Шелин
РОСБАЛТ
Ссора российского руководства с внешним миром, которая приняла открытый характер полтора года назад, но назревала, конечно, уже давно, опирается на миф о вине Запада, который после роспуска советской империи не захотел признать за Россией некую естественную сферу влияния. В 1945-м на Ялтинской и Потсдамской конференциях проявил мудрость и эту сферу признал, а сейчас поглупел и мешает таким понятным и естественным усилиям Кремля ее восстановить хотя бы в уменьшенных масштабах – с включением Украины, Казахстана, Белоруссии и других сопредельных стран.
Обратимся к юбилею, который многое объяснит. Ровно 70 лет назад, в 20-х числах августа 1945-го, в Восточной Азии закончились бои, которые стали последними во Второй мировой войне. О капитуляции Японии император Хирохито объявил 15 августа. Официальный акт о том, что эта капитуляция состоялась, был подписан 2 сентября. А между этими датами Красная армия закончила наступление на японцев.
И вовсе не потому, что больше некуда было наступать. К тому моменту советские войска приготовились к рывку на остров Хоккайдо (второй по величине японский остров, занимающий почти четверть территории современной Японии). Операция была хорошо подготовлена и наверняка оказалась бы успешной. Появление в Японии советской зоны оккупации со временем открыло бы дорогу к местному аналогу ГДР.
Однако Сталин отменил штурм Хоккайдо и вычеркнул «ЯДР» из истории XX века после консультаций с американским президентом Трумэном, который наотрез отказался делить Японию.
Властитель СССР сыграл назад не из робости, а по трезвому расчету. В Восточной Азии Соединенные Штаты были тогда явно сильнее. Зато в Восточной и Центральной Европе соотношение было противоположным. У западных держав там не было ни физических, ни политических возможностей заставить советского союзника отвести его победоносные войска обратно. Поэтому они и не ушли.
Отсюда вывод, который сейчас многие игнорируют.
Советская послевоенная сфера влияния в Европе и в Азии, о которой у нас сегодня принято лить слезы, имела своей первопричиной вовсе не ялтинско-потсдамские бумаги, подписанные Рузвельтом, Трумэном, Черчиллем и Эттли, а военную мощь Красной армии, достаточную для того, чтобы не пустить американцев и англичан в соответствующие земли. Западные подписанты упомянутых бумаг ясно это понимали и в большинстве случаев просто не имели выбора. А там, где имели, никакие протокольные любезности не помешали им затем преградить дорогу Сталину. Или хотя бы попробовать это сделать.
Сегодняшнее негодование наших начальников на Обаму, Меркель, Могерини и всех остальных, кто не хочет «новой Ялты» и подписания каких-то бумаг о разделе Европы, комично поэтому втройне.
Во-первых, хотя наши руководящие лица уже вряд ли вспоминают популярный некогда тезис В.И. Ленина о том, что «на слово в политике поверит только полный идиот», но в своей практике безусловно им руководствуются, не придавая ни малейшего значения всякого рода обещаниям, документам и подписям под ними. А вот бумагам и предполагаемым уступкам «наших западных партнеров» почему-то заранее готовы поверить и упорно их добиваются.
Во-вторых, в распоряжении Кремля сейчас нет той гигантской военной мощи, которая была главным сталинским аргументом в 1945-м.
Но еще более занятно третье. В Кремле начисто забыли о том, как на самом деле была устроена советская сфера влияния, которая с самого начала контролировалась Москвой вовсе не на 100%, а с годами создавала метрополии все больше головной боли и плавно превращалась из постоянной конструкции во временную.
В конце 1940-х из этой сферы вырвалась Югославия, в конце 1950-х – Албания, в начале 1960-х – Китай, еще несколько лет спустя — Румыния. Содержание оставшейся части империи обходилось все дороже и вынуждало мириться с двусмысленным поведением оставшихся младших братьев. К концу своего пребывания в нашей империи народная Польша была должна Западу уже $40 млрд, народная Венгрия — $20 млрд. По сегодняшнему счету, это сотни миллиардов. Деньги были необходимы для умасливания собственных граждан. Понятно, в какую сторону привыкали смотреть их правители, при всей их показной лояльности Москве.
А в Азии вассальные якобы социалистические режимы (в Китае, Северной Корее и Вьетнаме) с самого начала старались приспособить советских старших братьев к реализации своих интересов.
Инициатором кровавой Корейской войны (1950–1953 гг.), едва не перешедшей в третью мировую, был не Сталин, а Ким Ир Сен, который убедил Москву и Пекин в своей способности молниеносно захватить корейский юг. После чего обоим его покровителям пришлось закрывать собой Северную Корею и ставить на кон само существование собственных режимов.
Приключения династии Кимов стоят отдельного рассказа. Всей своей семидесятилетней историей КНДР опровергает миф о неизбежном попадании небольших, нищих и застойных стран в чью-либо сферу влияния. Абсолютная беспощадность к собственному народу и ледяное равнодушие к его будущему сделали этот режим одним из самых независимых на планете. И это при ближайшем соседстве с двумя сверхдержавами – сначала советской, теперь китайской.
Сфера влияния СССР с самого начала не была ни гармоничной конструкцией, ни благом для метрополии. Уже на заре ее существования Советский Союз пожертвовал сотнями тысяч умерших от голода в 1946–47 гг., отправляя продовольствие в зависимые страны, которым запретил получать продукты из США. Изображая эту империю как потерянный рай и занявшись его реставрацией, наш руководящий слой пытается вернуться в прошлое, которое сам придумал.
Не говоря о том, что в XXI веке у словосочетания «сфера влияния» мало сходства даже и с тем, что оно реально обозначало в позапрошлом и прошлом веках — в эпохи колониальных и тоталитарных империй.
Входит ли сегодняшняя Мексика в сферу влияния США? Если судить по экономической зависимости (почти абсолютной) и по гигантской мексиканской диаспоре в Соединенных Штатах, то безусловно. Между тем, Мексика не является военным союзником США, а в мировой политике старается держаться от них в стороне.
Венесуэла ведет себя как главный враг Соединенных Штатов в Южной Америке. Но при этом США – главный торговый партнер этой страны (на них приходится треть ее товарооборота) и крупнейший покупатель венесуэльской нефти. Венесуэла в материальном плане зависит от Соединенных Штатов сильнее, чем Украина до нашего разрыва зависела от России. В случае чего, Вашингтону вполне по силам экономически задушить недружественный режим, но он этого не делает, благоразумно опасаясь целой цепочки не просчитываемых заранее последствий.
Монголия была когда-то скромнейшим советским сателлитом. Стала ли она теперь сателлитом Китая? Если судить по ее торговле (две трети которой приходится на КНР и только четверть на РФ), то да. Требовать ее обратно? Сами понимаете, не тот случай. Впрочем, монгольские первые лица не ездят в Пекин за ярлыком на княжение, как раньше в Москву, и политический класс Монголии чувствует себя не так уж скованно.
Когда наши властвующие лица и расшифровывающие их мысли агитаторы рассуждают о том, что такая-то страна по естественным якобы соображениям должна быть в орбите России, то начинаешь подозревать, что они сами не очень-то понимают, чего конкретно хотели бы добиться.
Может быть, лучше всех их помыслы читает президент Назарбаев, который в реале ведет вполне самостоятельную и не такую уж выгодную России политику, но зато в ритуальной плоскости всегда выступает как безупречный и почтительный младший партнер Путина.
Но тех, кто хотя бы притворяется, будто работает на одной волне с Кремлем, и сейчас-то немного, а скоро совсем не останется.
Никто из тех, за кем сегодня сила, — ни Америка, ни Китай, ни Индия, ни Европа – просто не видят причин, почему Украина или Белоруссия, Казахстан или Киргизия должны быть отделены от остального мира и общаться с ним через Москву.
По-моему, Владимир Путин сейчас на грани превращения в самого непонятого из мировых лидеров.
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 1,00 из 5)
Загрузка...
