Моше сообщает евреям, что выбор между соблюдением и несоблюдением законов Торы — это, по существу, выбор между благословением и проклятием. Вступив в Эрец Исраэль, они должны сжечь деревья, которым поклоняются местные язычники, и уничтожить их священные изваяния. Приносить жертвы Б-гу можно только в специальном месте — индивидуальные жертвенники запрещены. Моше несколько раз напоминает о запрете употреблять в пищу кровь животных. Далее он призывает евреев не подражать другим народам, ничего не добавлять к Торе и не убавлять. Лжепророки, призывающие евреев оставить Тору и поклоняться идолам, должны быть казнены. Нельзя щадить и «агитаторов», пропагандирующих идеи, чуждые Торе, даже если это близкие родственники или друзья. Еврейский город, жители которого стали идолопоклонниками, должен быть полностью уничтожен. Моше вновь перечисляет кошерных и некошерных животных, рыб и птиц, повторяет запрет смешивать в еде мясо и молоко. Продукты второй десятины, выделенной из урожая, должны быть съедены владельцем в Иерусалиме, а если продуктов очень много, разрешается обменять их на деньги и купить еду в Святом городе. Дважды в семилетие эту десятину отдают беднякам. Моше призывает сынов Израиля проявлять милосердие к соплеменникам: в седьмой год прощать им долги и займы. Б-г обещает изобилие тем, кто выполняет эту заповедь. Раздел завершается описанием трех праздников — Песаха, Шавуота и Суккота, во время которых полагается совершать паломничество в Иерусалим.
«Ходите за своим Б-гом…» (13:50).
Это значит, комментирует рабби Хама бе-раби Ханина в талмудическом трактате «Сота» (14а), что каждый из нас должен подражать Всевышнему во всем, культивировать в себе Его добродетели. Как Он посещает больных (Авраама после обрезания в книге «Берешит»), так и ты посещай больных; как Он хоронит мертвецов (Моше Рабейну в конце Пятикнижия), так и ты принимай участие в похоронах.
Проводы умершего особенно важны. Эта заповедь называется «хесед шель эмет» — истинное милосердие. Больной, выйдя из больницы, может со временем оказать человеку, навестившему его, какую-то встречную услугу, но покойник не в состоянии отблагодарить тех, кто позаботился о его достойном погребении…
«Кавод а-метим»
Рав Йосеф-Хаим Зонненфельд, главный раввин Иерусалима в начале прошлого века, долгие годы возглавлял похоронное общество «Хевра кадиша». Многие обычаи, связанные с похоронами в Святом городе, были введены им, и он строго следил за тем, чтобы они соблюдались, не допускал никакого постороннего вмешательства.
Однажды во время Первой мировой войны, 17 тамуза, в день поста, с которого начинается трехнедельный траур по разрушенному Храму, турецкие власти решили внести в процедуру похорон в Эрец Исраэль ряд изменений, недопустимых с точки зрения галахи. Узнав об этом, рав Зонненфельд решил обратиться за помощью к хахам-баши. Так называлась должность официального главного раввина Палестины, введенная турками. В те годы этот пост занимал рав Нисим Данун, пользовавшийся большим влиянием у властей.
Рав Данун жил в селении Моца, в нескольких километрах от Иерусалима. Гужевого транспорта не хватало: большинство лошадей и повозок были конфискованы турками и отправлены в действующую армию (об автомобилях там еще и не слышали), а оставшиеся повозки были небезопасны из-за всевозможных инфекций, распространившихся по городу. Поэтому раву Зонненфельду не оставалось ничего другого, кроме как отправиться в путь пешком, превозмогая слабость от поста и летнюю жару.
Когда рав Данун увидел на своем пороге рава Зонненфельда, он был несказанно удивлен. Он тут же ввел гостя в дом и участливо спросил, что заставило его проделать столь долгий путь. Со слезами на глазах рав Зонненфельд рассказал хозяину о нововведениях властей, которые могут подорвать «кавод а-метим» — уважительное обращение с покойниками. Не теряя ни минуты, рав Данун отправился к ответственному лицу в турецкой администрации и после недолгого разговора добился от него отмены новых правил.
Будучи многолетним руководителем «Хевра кадиша», рав Зонненфельд, несмотря на занятость, старался лично участвовать в организации всех похорон, проводимых этим обществом, и в самих похоронах. Особое внимание он уделял похоронам знатоков и подвижников Торы. Даже в очень преклонном возрасте он провожал их в последний путь вплоть до самой могилы.
Однажды, когда похоронной процессии надо было пройти особенно большое расстояние от дома покойного до места захоронения, другой известный иерусалимский раввин Моше Блой попытался уговорить рава Зонненфельда, которому было тогда уже за восемьдесят, остаться дома. Но тот решительно отказался, сославшись на то, что умерший был выдающимся знатоком Торы.
«К сожалению, кроме этой последней дани уважения, мы ничего не можем предложить этому человеку здесь, в Иерусалиме, — сказал рав Зоннефельд. — Много ли почета и радости получают при жизни люди, посвятившие себя Торе? Нет, немного. Вся их жизнь заполнена страданиями. Так неужели мы лишим их и этой маленькой доли уважения, отказавшись проводить в последний путь?!»
Потом он добавил: «Я состою в “Хевра кадиша” уже сорок пять лет. Чем я отличаюсь от других ее членов, которые и в дождь, и в снег, и в жару приходят на кладбище, когда требуется их помощь?»
Мера доброты
Изложив заповедь, повелевающую уничтожить жителей города, виновных в коллективном идолопоклонстве, Моше добавляет: «…И окажет (Б-г) тебе милость, и помилует тебя, и размножит тебя…» (13:18). Лексическое удвоение «окажет… милость, и помилует» требует объяснения.
Его дает духовный лидер предвоенного еврейства Хафец-Хаим. Когда человек многократно повторяет какое-то действие, оно проникает в его плоть и кровь, становится его второй натурой. Например, тот, кто часто совершает добрые поступки, сам добреет. Эту связь отмечал и Рамбам. В комментарии к мишне в «Пиркей авот» он вывел такое интересное правило: если у вас есть большая сумма денег на цдаку — помощь бедным, лучше распределить ее между несколькими нуждающимися, чем отдать все одному человеку. Потому что, когда даешь много раз, исподволь вырабатываешь в себе привычку дарить, жертвовать, легче расстаешься с деньгами. Именно так воспитывают детей в религиозных семьях. Отец или мать дают ребенку монету и велят отдать ее нищему, постучавшему в дверь их дома, либо посылают детей с субботним блюдом в нуждающуюся семью.
Теперь вернемся к заповеди, повелевающей уничтожить горожан-идолопоклонников. Есть мнение, что в библейские времена к столь страшному наказанию ни разу не прибегали, поскольку оно было обставлено множеством трудно выполнимых условий. В иудаизме не так просто приговорить к смерти даже одного человека, тем более целый город. Представим себе, однако, что «бейт-дин», раввинский суд, принял такое решение скрепя сердце и направил полицейский отряд в погрязший в язычестве город с заданием «перебить острием меча» несколько тысяч его жителей и «сжечь огнем» все строения и имущество, превратить его в «груду развалин».
Вполне вероятно, что некоторые исполнители так войдут во вкус, что в них проснется жажда крови и тяга к разрушению. Вот почему Тора пишет: «И окажет (Б-г) тебе милость, и помилует тебя». Всевышний не только вознаградит тебя Своим милосердием за выполнение столь трудной заповеди, но и восстановит ту меру доброты и милосердия, которой ты изначально обладал, как обладает каждый еврей от рождения, но, возможно, утратил при исполнении жестокого задания. Он даст тебе свежую порцию мягкосердечия из Своей сокровищницы добродетелей. Ибо, как говорили мудрецы, «тот, кто выполняет мицву, не останется в убытке». Щедрый человек, дающий много денег на пожертвования, не обеднеет, а карающий виновных в идолопоклонстве не утратит своих лучших качеств характера.
Но что означают в этой фразе слова «и размножит тебя»? Какое отношение они имеют к рассматриваемой нами теме «преступления и наказания»? Возможно, отвечает Хафец-Хаим, исполнители воли «бейт-дина» подумают, что уничтожение целого города приведет к снижению численности еврейского населения. Поэтому Б-г заранее обещает восстановить демографический баланс: «И размножит (Он) тебя». Гибель нескольких тысяч изменников будет компенсирована увеличением рождаемости среди евреев.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
