Не знаю, под дурным ли влиянием нашей подборки месяцев 8 тому назад, или просто период такой в её творчестве настал — помните, «розовый Пикассо», «голубой Пикассо» и т. д.? — поэтическая переписка у нас с Аллой была очень интенсивной. Пока вдруг, изрядным для меня сюрпризом, она не заключила: «Всё-таки я — прозаик, займусь своим делом», — и скрылась в таинственной интернетной глубине. В утешение скажу, что проза её совершенно отчётливо поэтична и донельзя романтична, так что боюсь и оценить, что она периодически меняет: жанры — или только графику расположений на листе?
Алла Цаленчук — киевлянка и учительница, пожила в Израиле и волею грозных судеб оказалась в Нью-Йоркской Заокеании. А вообще-то, живёт она в какой-то другой стране — Надокеании, наверное. В этой стране, как и полагается по штату поэту и писателю, можно присесть за письменный стол на высоте в пару миль над городом — над недомоганиями, над событиями бегущего потока — и охватить взглядом то пространство жизни и мысли, что сегодня напросилось к тебе в душу. В этой стране царствует то, что я бы назвал «поэтическая философия».
Шлите нам стихи на e-mail: ayudasin@gmail.com.
Алла Цаленчук
МОЙ ПЕРВЫЙ СТИХ
Нравится мне,
Как шуршат под ногами
Листья опавшие
Осенью ранней.
Как что-то хрустнуло…
Что это?
Ой!
Это каштанчик упал озорной.
(Сентябрь 1945 г.)
***
Снежинкой летая
на вьюжном просторе,
Я знаю —
растаю,
но мчусь поневоле.
Куда?
Я не знаю.
Зачем?
Не гадаю.
Мне холод не страшен,
я не замерзаю.
А солнце проглянет —
и сгинет снежинка,
Покинет просторы,
уйдет талой льдинкой,
Потом понесется
в бурлящем потоке,
Воскликнув: «Нас много,
мы не одиноки.
Такие же капли
меня окружают
И быстрым теченьем
вперед увлекают.
Я больше не буду
красоткой-снежинкой,
Упавшей случайно
под ноги былинке.
Не буду одна я,
не буду свободной.
Я стану частичкою
капельки водной
И, может, кого-то
собой напою,
И станет понятно,
зачем я сную».
***
Мы заигрались в глупом детстве.
Под перезвон волшебных струн
Мы пели песни о наследстве,
Что нам дарил седой колдун.
Он заводил нас и тревожил.
И сотни тысяч небылиц
Слагал за нас. И дергал вожжи
Прекрасных диких кобылиц.
А мы неслись за ним, играя,
Держась за гривы, в табуне,
И боль, и страх превозмогая
То ль наяву, то ли во сне.
Ах, погоди, колдун, послушай,
Дай вырваться из лап твоих.
Верни полуживую душу,
Ищи счастливых, молодых.
А мы?
Что делать нам с собою?
Седины снегом к нам пришли.
Седые юноши с тобою
Лишь беспокойство обрели.
И не мани стихом и песней,
Не принесешь нам благодать.
Да что я?
Право, нет чудесней,
Чем над стихами колдовать.
***
Я смотрю,
как ребенок
доверчиво спит,
И в груди
у меня
Что-то
странно
дрожит,
Что-то
нежно поет,
Что-то
сладко болит,
Потому
что я вижу:
Ребенок мой —
спит.
У СТЕНЫ ПЛАЧА
Льется тихая молитва
У Стены надежд и плача.
Эта скорбная молитва —
Стон и просьба об удаче.
Здесь вся боль воспоминаний
Многих душ и поколений
О еврейской неудаче,
О еврейском невезенье.
Эта скорбная молитва
Кровью по каменьям льется
И в минуты откровений
В утешенье нам дается.
Утешенье, обновленье,
Очищенье и прозренье.
И молитва, и страданья
Нас ввергают в размышленья.
И опять слова потоком
Под мелодию возникнут
И в каменья древних зодчих
На века за миг проникнут.
ЙОМ КИПУР
(ГМАР ХАТИМА ТОВА)
Судья!
Судьба!
Великий Судный день!
Не праздник. Торжество
Волненья и смятенья,
Молитвы, приговора и прощенья,
Где человек — лишь слабенькая тень.
Нет, лишь былинка в мирозданье Б-га,
Которая у своего порога
Стоит одна и молит за себя,
А больше за семью свою, любя.
И я молюсь и плачу, замирая,
И долгих счастья лет семье прошу.
Своих детей я Б-гу поручаю,
Страну несчастную, в которой я дышу.
И жду благословенья и прощенья
И ни на что уж больше не ропщу.
***
Земля устала от обид,
От котлованов и каналов,
Она от взрывов вся дрожит,
Ей воздуха земного мало.
Ей раны снова бередят,
И что-то неземное роют,
И что-то странное родят,
И все от боли сами воют.
***
Не поклоняйтесь вы чужим богам.
Чужие боги вас не понимают,
Чужие боги вас не принимают,
И вы для них — какой-то лишний хлам.
В религию чужую не спеши.
Своя — она дана для утешенья,
Когда душа желает примиренья,
Огонь и боль молитвой потуши.
Не поклоняйтесь вы чужим богам,
Чужие боги вас не понимают,
Они за вас и с вами не страдают
И не внимают вашим всем слезам.
***
Золотыми миражами
Солнце землю затопило,
Расписными витражами
В паутину залепило,
Сеткой тонкою укрыло,
Затянуло нежной дымкой.
В ней скитается по миру
Тень живая, как тростинка.
Тень души моей ожившей,
Что взошла в тумане ночи,
Чуть касается тропинки,
То смеется, то хохочет,
То заплачет, то застонет,
Под лучами отогревшись,
И опять стремится к ночи,
Вновь застыв, похолодевши.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
