Резидентура Клауса работала эффективно и слаженно, конспирация соблюдалась, как Святое Писание. По непреложному правилу каждый из членов сети знал только самое необходимое для его работы. С самого начала Клаус уделял особое внимание разработке техники встреч. Агенты, которым предстояло встретиться, должны были покидать свои жилища задолго до часа их рандеву. Они не фланировали по улицам, но занимались повседневными делами и старались находиться на возможно большем удалении от места встречи. Они пользовались только трамваем и всегда следовали в хвостовом вагоне, который покидали последними из выходящих на станции пассажиров, чтобы наблюдать за теми, кто идет впереди. Затем следовала пересадка на другую линию, где соблюдались те же правила — и так вплоть до момента, когда они были уверены в отсутствии хвоста. После этого нужно было зайти в заранее определенную кабину автомата, чтобы посмотреть в телефонной книге, подчеркнуто ли в ней предусмотренное кодом слово, например десятая фамилия во втором столбце на пятой странице. Это означало: «Все в порядке, хвоста нет, можно встречаться».
Сама встреча, с виду совершенно случайная, всегда длилась несколько минут и обыкновенно происходила на трамвайной остановке или на вокзале. Иной раз встреча назначалась в общественном туалете: оба агента входили в смежные кабины с перегородкой, не достигающей потолка. Иногда передача материала осуществлялась при обстоятельствах, когда агенты даже и не видели друг друга. Например, один из них клал свой пакет в точно оговоренном месте, куда чуть позже подходил другой агент и забирал его. Особо важная информация писалась симпатическими чернилами на очень тонкой бумаге между строк какого-нибудь совершенно невинного письма или книги (лучше всего для этой цели мог подойти любовный роман).
По телефону никогда и ничего существенного не говорилось. Телефон — это не средство общения, а средство контроля. После радиосеанса Клаус обычно звонил на радиоквартиру, откуда велась передача. Ему достаточно было услышать знакомый голос, который, скажем, говорил не привычное «Алло!», а «Я вас слушаю!». И он тут же вешал трубку — значит, все прошло хорошо. Если же что-то случилось, радист должен был произнести: «Алло! Я вас не слышу, говорите громче!» Когда же Клаусу было необходимо переговорить по телефону, он пользовался условным языком: «Я уезжаю из Вены» означало «Я остаюсь в Вене», «Я вернусь в понедельник» означало «В субботу я буду на месте». Точный день или час никогда не указывались.
День ото дня конспиративная техника резидентуры становилась все совершеннее. Однако в группе было два слабых места. Они-то и начали разрушать всю систему.
Прежде всего, слабым местом группы оказался ее новый сотрудник. Во время очередного радиосеанса Клаусу сообщили, что в его резидентуру направляется агент, работавший несколько лет в Берлине, он хорошо владеет техникой шифровки и дешифровки, знает радиодело. В сообщении было указано, что его надо встретить на Берлинском вокзале, он приезжал скорым Берлин — Вена в 6 утра, вагон № 3. В сообщении указывались пароль и отзыв. Каково же было удивление Клауса, когда он увидел, как из вагона № 3 выходит улыбающийся Иоганн, тот самый, который учил его премудрости новой технологии шифрования текстов. Он сразу же произвел на Клауса неблагоприятное впечатление.
Иоганн совершенно не подходил для отведенной ему роли. Говорил на многих европейских языках, но не владел ни одним. По-французски говорил с немецким акцентом, в его немецком слышались славянские согласные звуки и неправильно произнесенные гласные, а в английском было полно заметных ошибок. За плечами у него был всего лишь трехмесячный курс подготовки в разведшколе. Он небрежно относился к правилам конспирации, был не в меру болтлив и развязен.
Клаус дал Иоганну номер своего телефона, предупредив его, что звонить можно только в случае крайней опасности. Однажды, вернувшись домой, он услышал, что Инга говорит с кем-то по телефону. Выяснилось, что Иоганн позвонил ей по какому-то совершенно пустяковому поводу. Этот эпизод вызвал у Клауса один из сильнейших (и очень редких в его жизни) взрывов ярости.
В подполье Иоганн жил с 1939 года и ограничивался заботами о маскировке собственного положения. Итоги его разведывательной деятельности были весьма незначительны. Ценность информации, собираемой им, была почти равна нулю: чисто любительская работа, какая-то мешанина из сведений, подбираемых по ночам в злачных местах, где кутили германские офицеры, ненадолго прибывающие с фронта, какие-то крохи информации, собираемые из газет, журналов и радиопередач. Опираясь на эти жалкие источники, он делал крупные «обобщения», давая полную волю фантазии. Словом, большинство его материалов было откровенным хламом. Вдобавок он, словно слепой, попался в расставленную ловушку.
Иоганн рассказал Клаусу о случайной встрече с неким инспектором уголовной полиции, который доверительно сообщил ему, что якобы участвует в движении Сопротивления, и предложил свои услуги в снабжении подпольщиков подлинными удостоверениями личности. У инспектора была лысая, как бильярдный шар, голова, сутулые плечи и клоунского покроя брюки — мешковатые и короткие. Наряд его довершал черный котелок, который он не снимал даже в кафе. Инспектор рассказывал, что когда-то в юности занимался контрабандой и прочими темными делами, затем каким-то чудом оказался в полиции и за одно превратился в изготовителя фальшивых документов широкого профиля. Иоганн считал вполне естественным, что ему принесут новенькие удостоверения личности, так сказать, на серебряном блюдечке. Без разрешения Клауса он вручил инспектору свою фотографию, попросив изготовить для себя удостоверение личности. Клаус приказал ему немедленно прервать все связи с инспектором, но его уже, видимо, успела зацепить наружка.
Агнесса стала вторым слабым местом резидентуры. Она казалась способной разведчицей, энергичной, инициативной, преданной, но не умела быстро выпутываться из трудных положений, слабо разбиралась в людях, была слишком доверчива и, как оказалось, влюбчива… Она, правда, не знала ни адреса, ни телефона Клауса и связывалась с ним через Юнду, который, кстати, тоже не знал ни адреса Клауса, ни его фамилии, а лишь его телефон.
Однажды Агнесса через Юнду назначила Клаусу встречу. В этом не было еще ничего необычного. На следующий день Клаус встретился с Агнессой в маленьком кафе на окраине Вены и сразу понял, что произошло какое-то ЧП. Девушка была очень взволнована и растеряна. Хотя лицо ее было припудрено, губы подкрашены, а длинные черные волосы аккуратно расчесаны, выглядела она напуганной. Со щек пропал всегдашний румянец, темные глаза смотрели тревожно. Она, с опаской оглядывая каждого человека, входившего и выходившего из кафе, тихо рассказала Клаусу, что к ней приходил человек, назвавшийся электротехником городского хозяйства, чтобы установить, в порядке ли в квартире освещение, хотя Агнесса монтера не вызывала.
Нужно было безотлагательно отстранить ее от работы в эфире и куда-нибудь отправить хотя бы на неделю. Они договорились, что Агнесса некоторое время поживет у матери в Зальцбурге. В воскресенье она собиралась поехать туда поездом. До этого девушка должна была уничтожить или передать Юнде рацию и все документы по радиосвязи, все то, что в случае налета гестапо могло бы свидетельствовать о ее подпольной деятельности. Но, расставаясь с Агнессой, Клаус интуитивно почувствовал, что она хотела сказать ему что-то еще, но не сказала. И действительно, как выяснилось позже, она не рассказала Клаусу одной небольшой детали.
Две недели назад Агнесса должна была в парке взять у Иоганна зашифрованные материалы, которые следовало передать в эфир. В нарушение всех инструкций, которые категорически запрещали сотрудникам резидентуры вступать во внеслужебные отношения, Иоганн вызвался ее проводить до дому, поскольку в парке вечером ходить одной опасно. Поколебавшись, девушка согласилась. Дома ее никто не ждал, и ей было очень одиноко в дождливый и ветреный вечер. Она была благодарна Иоганну и пригласила его на чашку кофе. Кофе был морковный, гадкий, но вкус его значительно улучшили рассказы Иоганна о его подвигах на ниве разведки. Кончился этот вечер так, как и должен был кончиться, — Иоганн остался у нее. Все это Агнесса скрыла от Клауса: она справедливо опасалась, что если он узнает о ее романе с Иоганном, то работать в подполье ей уже не придется. А она искренне, всеми силами стремилась бороться с нацизмом.
После приказа о прекращении радиосвязи Агнесса не уехала к родителям в Зальцбург, как Клаус с ней условился, а осталась в Вене. Она лишь переменила место: свою квартиру заперла, а сама поселилась у своего ненаглядного Иоганна — ему удалось убедить девушку, что нет нужды уезжать из Вены, где им так хорошо, и он укроет ее вполне надежно.
***
Пеленгаторные установки на автомашинах прощупывали территорию Вены. Пеленгатор — самый коварный и опасный враг радиста. Он засекает конспиративный передатчик на большом расстоянии, тогда как сам остается необнаруженным.
Передатчик Клауса радиослужба абвера пеленговала сперва с дальних расстояний. Потом абверовцы подобрались совсем близко. Для проведения операции был привлечен специальный радиоотряд под командованием лейтенанта абвера Рихарда Штарка. В его распоряжении находились три пеленгаторных устройства на автомашинах. Расположив их в трех разных точках на окраинах Вены, радисты-контрразведчики начали круглосуточно прослушивать эфир. И вот среди атмосферных шумов перехватчики засекли чужую морзянку. Аппараты тотчас указали длину волны и примерное местонахождение подпольной рации. Автомашины с пеленгаторами медленно продвигались по трем сходящимся линиям. Каждый день они все больше сжимали кольцо. Спустя две недели абверовцы уже знали, где примерно находится станция Клауса.
Автомобили с пеленгаторными установками специалисту нетрудно определить. Над крышей у них вращается рамка приемной антенны. Однажды Клаус случайно наткнулся на такую машину. По его приказу вся группа стала следить за улицами и обнаружила реальную опасность. Хотя Клаус и не мог пока сказать с уверенностью, за ними ли охотятся пеленгаторы, нужно было безотлагательно принять меры защиты. Клаус тотчас же известил об опасности «Флагман».
Воксхолл и Ваддонхолл никогда не спят
Лондон. Воксхолл. Набережная Альберта, правый берег Темзы.
От майора Лейна, начальника третьей секции агентурного управления.
Генерал-майору Стюарту Мензису.
Срочно. Совершенно секретно.
Тема: резидент «Флагмана» в Веселом городе Клаус.
Благодаря отличной военной подготовке, склонности рисковать и активно действовать Клаус как нельзя лучше подходит для выполнения самых опасных заданий. Он располагает хорошими связями среди надежных людей. При его содействии было завербовано четыре человека в качестве хозяев конспиративных квартир и почтовых ящиков. Он координирует работу трех лучших наших агентов по Германии. Недостаток — не всегда хватает терпения и настойчивости, чтобы начатое дело довести до конца, чтобы закрепить каждый шаг. Излишне доверяет своим сотрудникам и не всегда правильно организует проверку их работы. Сейчас, по некоторым признакам, находится на грани провала. Прошу разрешения на организацию срочных оперативных мероприятий по его выводу из опасной зоны. Прошу также разрешить мне подключить к операции резервы Управления специальных операций.
Резолюция Стюарта Мензиса: «Разрешаю. Действуйте максимально быстро. Немедленно пошлите Клаусу сообщение. С.»
Примечание: Веселый город — кодовое название Вены в британской разведке.
Ваддонхолл — старинное дворянское поместье, расположенное к северо-западу от Лондона, святая святых британской военной разведки MI6, ее мощный радиоузел Station X, который связывал руководство разведки с сотнями разведчиков, рассыпанных по всему миру. Место, которое никогда не спит. Впрочем, об этом знали немногие. И днем, и ночью окна главного здания поместья были тщательно зашторены, все входы и выходы охранялись, на нескольких террасах над озером были расположены замаскированные зенитки. В просторном подвале здания днем и ночью шифровались и дешифровались радиотелеграммы. Расшифрованные телеграммы на бронеавтомобилях доставлялись в Лондон, а зашифрованные — передавались на первый и второй этажи, где 24 часа в сутки стоял неумолчный писк морзянки: десятки передатчиков выходили в эфир и рассылали приказы и инструкции полевым работникам — to officers in the field, как их здесь называли, — по всему миру.
Сержант Джим Брайан буквально падал от усталости, его дежурство кончалось, и он хотел уйти в небольшой флигель, где были оборудованы комнаты отдыха для дежурных радистов. Но в последний момент ему принесли зашифрованную телеграмму с пометой Ultra. Эта помета обозначала высшую степень секретности и срочности. Такие шифровки не полагалось откладывать ни на минуту. Они контролировались лично начальником Station X, бригадным генералом Ричардом Гамбиер-Парри. И Джим Брайан уверенно и быстро начал: «Я — ВСТ, я — ВСТ… Вызываю РТХ…»
Дождавшись подтверждения, сержант продолжал: «29.12.44. От С. Клаусу. Ultra:
1) Очистить вашу квартиру от всего подозрительного.
2) С Гроссом (Агнессой) и Иоганном связь полностью прекратить. Ваши передачи сократить до минимума. Для маскировки работы предлагаем выходить в эфир не более чем на двадцать минут. Постоянно меняйте радиоволны, дни и часы выхода на связь. При соблюдении этих условий можно вызывать нас каждую ночь. Сохраняйте спокойствие и выдержку. С.».
***
Клаус понял, что назревала необходимость перейти на нелегальное положение. Однако, прежде чем прервать все контакты и уйти в подполье, нужно было убедиться в безопасности членов группы.
***
Чтобы определить, где находится рация, абверовцам пришлось отключать электроэнергию поочередно в каждом здании в момент сеанса радиосвязи. Если передатчик продолжал работать, значит, он находился в другом здании. Группа пеленгации шла дальше и отключала от электрической сети все здания в квадрате. И так продолжалось до тех пор, пока передатчик, лишившись питания, не смолкал. Адрес Клауса в конце концов установили: большой дом со множеством квартир — Ортсштрассе, 33. Потом радиооператоры продолжили поиск с помощью специальных маленьких приемников, умещавшихся в кармане пальто. Обходили этаж за этажом…
Александр Цывин
Продолжение тут
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
