Еврейский Мир

«Ты слышал, что самолет врезался в Башни-Близнецы?» — спросил меня утром 11 сентября один знакомый. Я тут же открыл сайт CNN и увидел запечатлившуюся в памяти фотографию дымящегося здания. Трудно поверить в то, что на Америку обрушилась трагедия такого масштаба. Даже когда Башни-Близнецы рухнули и город наполнился дымом, белые листы бумаги витали в воздухе, падая на улицы Бруклина, я все еще не мог поверить в реальность происходящего. Впрочем, и сегодня мы все еще пытаемся осознать значимость трагедии 11 сентября…

В своей книге «Август 1914» Солженицын утверждал, что роковой день начала Первой мировой войны явился началом новой эпохи разрушения. Для многих из нас 22 июня — это не только историческая дата начала войны, но и день, навсегда изменившей наш мир. Так же и 11 сентября является началом новой эпохи и новой мировой войны, на этот раз с исламофашизмом.
В этот день произошло то, что, казалось, не могло произойти. Преодолевая потрясение, Америка вышла на войну, которая продолжается уже десть лет и унесла тысячи жизней.
И все же большинство из нас не почувствовали невзгоды войны, продолжая наслаждаться жизнью в свободной Америке. Лишь телевизионные репортажи и проверки при посадке на самолеты напоминают нам, что война с террором все еще продолжается.

В преддверии десятой годовщины трагедии я пытаюсь осмыслить ту роль, которую этот день сыграл в нашей жизни…

– Как получилось, что Вы начали помогать семьям, потерявшим близких во время трагедии 11 сентября? — спросил я Дину Лидер, основавшую организации Project Empowerment и «Семьи 9/11».
– В то утро, узнав о трагедии, я побежала в школу сына, привела его домой, а затем отправилась в Леникс-госпиталь и предложила свою помощь в качестве переводчика с русского и идиш, для того чтобы помогать принимать пациентов, плохо говорящих по-английски. Я была не одна. Многие хотели помогать раненым. В очереди стояли люди, готовые пожертвовать свою кровь. Пришли врачи и сестры, предлагая свою помощь. Но, к сожалению, не было пациентов…
Лилия Валерджан, ныне ушедшая в мир иной, а тогда возглавлявшая русский отдел UJA, сообщила мне, что во время теракта пропали без вести предположительно 78 русскоязычных людей. «Если их родственники плохо говорят по-английски, то они не смогут получить никакой информации», — подумала я и предложила нескольким еврейским организациям немедленно открыть бесплатную телефонную линию на русском языке. На мою просьбу откликнулись два еврейских агентства социальной помощи, JBFC и FIGS, и вскоре номера бесплатных телефонов были объявлены по радио. Тогда я предложила, что в случае, если звонившие будут нуждаться не в психологической поддержке, а в практической помощи, то их можно направлять ко мне. Так спонтанно возникла наша организация, в рамках которой семьям оказывали помощь десятки социальных работников, в том числе Марк Лейнголд, Юлия Фельдман, Яна Бриль.
После 11 сентября компании, которые находились в Башнях-Близнецах в момент теракта, искали своих пропавших сотрудников. 13 сентября мы с мужем ехали в машине, когда мне позвонили из Cantor Fitzgerald и рассказали, что одна их русскоязычная сотрудница не отвечает на звонки домашнего телефона. Прямо в машине я позвонила в информационную службу 411 и, объяснив ситуацию, попросила, чтобы по телефонному номеру мне выдали ее адрес. Они никогда этого не делают. Но случилось чудо, и мне дали адрес. Тогда я попросила, чтобы мне нашли в этом же доме телефон соседей, желательно говорящих по-русски. Мы прошлись по фамилиям соседей, я остановилась на одной из фамилий, позвонила, и женщина по моей просьбе пошла и постучала в дверь, которую, к счастью, открыла живая сотрудница этой компании. Оказалось, что в этот день начальник послал ее в другой офис. Компания об этом не знала, потому что его уже не было в живых.
– Случившееся можно объяснить духом особой взаимопомощи, который возник в тот момент. Недавно одна женщина по имени Клара позвонила во время моей передачи на «Радио Дэвидзон» и рассказала, как несколько дней спустя после теракта она вместе с подругой пошла в магазин, для того чтобы купить еду и накормить людей, которые были заняты на спасательных работах. Еду в магазинах им дали почти бесплатно. Наполнив такси едой, они поехали к месту трагедии, но на дороге их остановила полиция, которая не пропускала туда никого. Женщины объяснили, зачем они едут, и их пропустили.
– Честью участвовать в проекте «Семьи 9/11» я обязан своей жене, — рассказывает Джонатан Лидер. — Дина проявила себя как человек необыкновенной настойчивости, преданности и изобретательности. Все это понадобилось для того, чтобы, оказывая помощь семьям, преодолевать кажущиеся непреодолимыми препятствия.
– Как трагедия 11 сентября изменила вашу жизнь?
– Я стал другим человеком, начал с большим состраданием относиться к людям. Многие семьи, потерявшие близких 11 сентября, пережили ужасы Второй мировой войны, тиранию сталинского режима. Они приехали в США в поисках безопасности и свободы, однако трагедия 9/11 стала еще одним испытанием, которое они должны были пережить.
Эрнест Хемингуэй писал, что «храбрость — это благородство в тяжелой ситуации». И в этом смысле наши семьи всегда демонстрировали храбрость, проявляя милосердие и уважение к другим, несмотря на колоссальные страдания, которые сами испытывали.
Они всегда вели себя с достоинством, никогда не стремились использовать трагедию в целях обогащения. Более того, многие из них использовали деньги, полученные в качестве компенсации за гибель близких, чтобы помочь другим жертвам террора и другим нуждающимся.
К великому сожалению, наше знакомство началось в трагических обстоятельствах. Тем не менее за последние десять лет наша дружба стала столь крепкой, что мы действительно стали одной семьей. Дорогие наши семьи, мы плачем вместе с каждым из вас и молимся о мире, счастье и благополучии в мире!
– Наша жизнь поделена на «до» и «после», — делится Фаина Зальцман, потерявшая сына Аркадия. — Сердце разбито, разорвано на кусочки. Стараемся жить. И пока мы живы — помним, и вся наша семья об этом помнит.
Я и мой муж прошли Холокост. Мне было восемь лет, когда я оказалась в гетто Городковки Винницкой области, а моему мужу Александру было одиннадцать лет, когда он оказался в гетто Крыжополь Винницкой области. Мечтаем и желаем, чтобы будущие поколения, наши дети и внуки жили в мире.

– Вопрос, который я задаю себе: как ты научился жить после этой трагедии? — говорит Роман Герцберг, потерявший дочь Марину. — Каждый раз, когда я вижу идущую по улице молодую девушку с прической, похожей на ту, которую носила моя дочь, мне хочется подбежать к ней, мне кажется, что она обернется — и я вновь увижу мою Марину. И это десять лет спустя. Я должен был учиться жить заново. Это процесс.
Все потерявшие близких 11 сентября люди могут сказать, что они хотели бы, чтобы их родных помнили. Тогда их гибель имеет хоть какой-то смысл и служит предостережением будущим поколениям. Все мы живем для того, чтобы хранить память и этим в какой-то степени продолжить жизнь этих душ. Члены семей по мере возможности говорят об этом, пишут об этом. Самое главное — это то, что многие из нас помогают нуждающимся, занимаются филантропией.
Например, я помогаю двум русскоязычным студенткам в оплате их учебы в колледжах. Это уже четвертая и пятая студентки, которым я помогаю. Я надеюсь, что эти девушки будут помнить об этом, рассказывать своим детям, что папа одной девочки, погибшей 11 сентября, помог им в оплате их учебы.
В наше время пресловутой политкорректности политики боятся называть вещи своими именами, говорить о том, что экстремисты одной религии поставили перед собой задачу захватить мир военным или мирным путем. Потому так важно хранить память о трагедии 11 сентября, чтобы она никогда не повторилась!

– Я считаю, что церемонию десятилетия трагедии должен вести не только Блумберг, но и бывший мэр Нью-Йорка Руди Джулиани, который был с нами в те страшные дни, — говорит Нелли Брагинская, потерявшая сына Александра. — Все шары и оркестры — это ерунда, а строительство мечети — это пощечина семьям погибших и осквернение их памяти. Если бы власти нас уважали, то они никогда не позволили бы строить мечеть на костях наших близких. Ведь всем понятно, что они планируют возвести там мечеть не во имя мира, а как монумент победы ислама. Лично я после официальной церемонии пойду участвовать в демонстрации протеста по поводу строительства мечети.
– 11 сентября внесло в мою жизнь две поправки, одна из них сделала меня лучше, другая сделала меня хуже, — делится Росс Тисновский, потерявший сестру Елену…
Во-первых, я понял, какая хрупкая вещь жизнь и как легко потерять то, что кажется постоянным и обыденным, но может уйти в любой момент. Я часто вспоминаю все, что я не сделал для моей сестры, и все что я ей не сказал. Я стал более внимательным к жизни — своей и моих родных людей. У нас есть только один шанс это сделать, и хотя кажется, что этот шанс длиной в жизнь, на самом деле он очень короткий и может закончиться в любой момент.
Будет несправедливо не упомянуть вторую поправку. Я понял, как можно ненавидеть и как тяжело прощать. Люди в горе проходят через несколько стадий; ненависть — одна из них. Эти стадии горя обычно проходят, и приходит успокоение. К сожалению, иногда ненависть остается даже через десять лет.

Беседовал Лев КАЦИН

Оцените пост

(голосовало: 7, средняя оценка: 5,00 из 5)

Загрузка...

Поделиться