В детстве я любил слушать военные песни, в том числе песню военных шоферов. Там были такие слова:
«Ах, путь-дорожка фронтовая,
Не страшна нам бомбежка любая.
А помирать нам рановато,
Есть у нас еще дома дела».
И не думалось мне, не гадалось, что в Нью-Йорке встречусь я с шофером военных лет, мамой моей приятельницы Любы Микитянской – Саррой Исааковной. Любиной маме было 18 лет, когда она добровольцем пошла на фронт.
Мы – Люба, двое Любиных детей и я в уютной квартире Сарры Исааковны, и я задаю свой первый вопрос.
– Как же так получилось, что вы в 18 лет сели за руль. Я слышал, что вам приходилось по замерзшей Ладоге везти грузы в блокадный Ленинград?
– Да, я сама над собой смеюсь. Я была водителем ЗИС-5. Мы выполняли различные задания, в том числе наша группа в составе 12 человек два раза ездила по замерзшей Ладоге в блокадный Ленинград.
Тех, кто два раза проехал с грузом по «Дороге жизни», больше в такую поездку не пускали. Считалось, что в третьей поездке обязательно погибнешь.
Когда я вернулась, нас всех наградили медалью «За боевые заслуги». По Ладоге очень много машин ехало – это было опасно, это было страшно. Если кто-то говорит, что не было страшно, знайте – это неправда. Мы все боялись.
– А как же песня: «Не страшна нам бомбежка любая»?
– Что я могу сказать? Не дай Б-г попасть под бомбежку.
– Расскажите подробнее, как вы попали на фронт.
– Когда началась война, я эвакуировалась в Кустанай вместе со своей мамой. Нас направили в колхозы, дали полпуда черного хлеба. На фронт я попала из Челябинска. Нашу группу девушек-добровольцев направили в Челябинск, где мы проходили курсы шоферов и телефонисток. Три месяца мы учились, и сразу – на фронт. Я не могла достать педали. Мама увидела, как я плохо вожу машину, и чуть не заплакала. Ведь на курсах было всего 10 часов практической езды. Несмотря ни на что, нас отправили на фронт. Мы получали там по кусочку сухаря и кусочку сахара. Мы считали, что очень хорошо питались, у других и этого не было.
… О многом можно бы рассказать. Обязанности девушек нашего 82-го авиабатальона были не из легких. А ведь именно девушки составляли 40-50% всего состава. Когда не было поездок, по ночам охраняли аэродромы.
Теперь даже трудно представить: я ночью с оружием в руках охраняла самолеты… Аэродром находился недалеко от Ленинграда.
– До войны вы жили в Украине, учились в школе. Как проходили ваши школьные годы?
– Я окончила 7 классов и пошла работать, а учебу продолжала в вечерней школе.
– Сколько вам было лет, когда пошли работать?
– Мне было 13 лет. Вообще-то не разрешали, но я, можно сказать…
– Понимаю.
– До войны я закончила 10 классов.
– А в каком чине вы демобилизовались после войны?
– Ефрейтор, сейчас надену пиджак с наградами.
– Скажите, замуж вы вышли сразу после демобилизации? Как вы познакомились со своим будущим мужем?
– С мужем мы были знакомы еще до войны. Он был старше меня на пять лет.
… У родителей моего мужа было 12 детей. Восемнадцать человек его близких и родных расстреляли немцы, в том числе и его жену с ребенком… Осталась только одна сестра.
В первый же вечер, когда я встретилась со своим будущим мужем, он предложил мне руку и сердце: «Я пойду в ЗАГС уговаривать, чтобы нас расписали, а ты иди за паспортом», – сказал он. Позже шутил: «Помню, как ты бежала за паспортом, как хотела, чтобы нас расписали…»
Нам дали три дня на сборы и направили служить на Дальний Восток – в Японию, Манчжурию, Китай. Там мы были недолго, до 1947 года. Я была уже беременна, должна была родить.
– Когда мама уже уехала в Америку, – включилась в разговор Люба, – ее большой портрет с боевыми наградами висел на доске Почета судостроительного завода в Херсоне (Украина), где мы жили. Соседи говорили: «Баба Сарра в Америке, а ее портрет все еще висит на доске Почета». Я хочу сказать, что мама на заводе пользовалась большим авторитетом.
– Так как же вас звали, – пошутил я, обращаясь к Любиной маме, – баба Сарра?
– Нет, по имени и отчеству, Сарра Исааковна. Я была зампредседателя Совета ветеранов войны. Нас было 500 человек. Сейчас я покажу книгу, которую мне прислали из Херсона в Америку. Книга была напечатана в 94-м году, а я с 91-го уже жила в США. Здесь написано: «Все 900 дней блокады Ленинграда батальон войск противовоздушной обороны, в котором служила водителем Сарра Исааковна Кацова (девичья фамилия), нес ратную службу. Вместе с солдатами – мужчинами всю тяжесть войны вынесли на своих плечах и девушки войны. Среди них – Сарра Исааковна Кацова. Мы гордимся ефрейтором Кацовой».
– Моя мама, – опять вступает в разговор Люба, – была лаборантом на судостроительном заводе. У нее всегда было много друзей среди молодежи. Она прожила долгую трудовую прекрасную жизнь. Вырастила двоих детей, имеет пятерых внуков и одного правнука.
Мама всегда очень вкусно готовила изумительные еврейские блюда – пирожки, манделах. Друзья говорили: «Баба Сарра, где манделах, где пирожки?»
Мамочка с папой прожили вместе 56 лет.
– А как сложилась военная биография твоего отца, – спросил я Любу, которая в этот момент вынула из шкафа папин пиджак с боевыми наградами.
– В 1939 году папа пошел в армию, а закончил военную службу в 1947 году. Когда началась война, папин батальон попал в окружение, из которого вышли 160 человек. Всех вышедших из окружения, в том числе папу, отправили в штрафбат, «искупать свою вину». Потом папа служил в танковой дивизии. Я помню, как в 60-е годы в Москве собирались ветераны танковой дивизии.
– Скажите, – обратился я к Любиной маме, – как вы встретили День Победы?
– В День Победы я была в Чехословакии. Мы занимались своей обычной работой: охраной аэродрома, подвозкой боеприпасов. В Чехословакии бои шли еще и после 9 мая.
– Сарра Исааковна, что вы считаете самой большой радостью в своей жизни?
– Самая большая радость – это мои дети, внуки и, конечно, правнук. Правнук – это что-то особенное. Он говорит: «Баба, не плачь, если ты заплачешь, мой папа тоже заплачет». Для него главное, чтобы папа не заплакал…
– Скажите, вы не потеряли связи с вашими друзьями в Херсоне?
– Хочу сказать, что мама постоянно помогает своим подругам. Это такой человек, который не может не помочь людям. Это моя мама…