Когда пропасть разрубила ровную тропу, то поневоле притормозишь и начнешь оглядываться, чтобы выяснить, где ты оказался и куда идти. Ведь сперва все шло так чудесно! Звезды ласково мигали, указывая путь, компас не врал, карта твердила «да-да, тот самый поворот, та самая речка…» И вот нога ткнулась в пустоту.
Раньше Борух думал, что его служение было искренним и цельным. Честный труд, скромный заработок, упорная учеба. И стена молчания, которой он окружил себя, спасаясь от сплетен, насмешек, пустой болтовни. Молчание защищало его, как крепость. Но дружбе тоже было трудно пробиться через эту стену.
Может, в этом дело?
Ну-ка, сынок, давай послушаем сказку про столяра. К путешествию Боруха она, правда, почти не имеет отношения. Я ее придумал сам.
Жил на свете столяр – большой художник.
Делал стул, а получалось кресло. Делал кресло, а все говорили: «Это настоящий трон!»
Один поэт взглянул на его шкаф и вылечился от душевной боли.
Один ученый сел за его стол и открыл новый закон физики.
А наш столяр все строгал, выпиливал, склеивал…
Однажды за окном закричали: «Помогите!»
«Подождите, пожалуйста», – сказал столяр. И сколотил замечательную табуретку.
А за окном кричат.
Он начал делать книжный шкаф – такой красивый, что даже очень глупые книги, попав на его полки, чуточку умнели.
А за окном кричат.
«Да что ж это такое? – рассердился наш столяр. – Почему отвлекают людей от работы?»
«Помогите! Помогите! Помогите!»
Тогда столяр открыл форточку и, глотая морозный воздух, закричал: «Послушайте! Я служу людям своей пилой и рубанком! И сейчас у меня рабочий день! Понятно вам?»
А в ответ снова:
«Помогите же!»
Вот это «же» его доконало. Как был в фартуке, с молотком в руке выбежал на улицу и спас девушку от бандитов. Потом женился на ней.
И пропал его талант.
Дети пошли. Пеленки, кастрюли, распашонки, а также ангина и бронхит.
Сыновья гвозди забивают куда попало, главным образом в готовую для продажи мебель. Он сперва плакал от огорчения, потом перестал.
Поэты и ученые забыли про него. Стали ходить к тем столярам, у которых дети уже подросли или еще не завелись.
Сколько выпало волос, сколько морщин прибавилось!
Правда, сыновей он выучил своему ремеслу.
И велел им всегда работать с открытой форточкой.
Это сказка. Но нечто похожее произошло с Борухом на самом деле. Однажды, еще в Добромысле, когда он сидел в синагоге и учился, двое евреев внесли туда окровавленного человека. Это был Авраам-Биньомин, тот самый мудрый бедняк, который ставил на субботний стол кастрюлю с кипятком и несколькими картошками и при этом радовался.
А сейчас он был без сознания. Соседи нашли его на дороге недалеко от Добромысла и принесли в синагогу, потому что дом бедняги был далеко оттуда, а жизнь его в опасности. Пришел врач и подтвердил это. Чем помочь? Борух толком не знал. Тогда друзья Авраама-Биньомина, а их было полместечка, сбежались в синагогу, окружили стеной больного и стали читать Псалмы. Пусть золотые строки Давида, повелителя нашего, отгонят беду!
Слезы текли по бородатым щекам. Много, много, много…
И Борух тоже стоял в этом ряду.
Надо было прервать учебу. Он это понимал. И читать Псалмы, и молиться за жизнь больного. Он это тоже понимал, поэтому читал и молился.
Но глаза не жгло слезами, голос не ломался от боли. Сердце билось спокойно. Почему?! Ведь еврей погибал рядом…
Как будто сердце обложили кусками льда.
И против его воли в голове всплывали такие же ледяные мысли: жаль, что в синагоге такой шум, он не сможет учиться, как обычно, планы разрушены. Борух топил их, но они снова всплывали. Так было два дня. На третий Авраам-Биньомин открыл глаза и попросил глоток воды. Тут местечко наконец вздохнуло: их молитвы приняты. А еще через несколько дней Авраам-Биньомин уже сидел дома за столом и вел пасхальный седер. Это было чудо, одно из тихих еврейских чудес, без которых нельзя жить.
Борух радовался вместе со всеми. Но он не пел и не прыгал от счастья, не прижимал рукав к мокрым глазам. Разум бесстрастно отметил это, и Борух с огорчением подумал, что у него холодное сердце – большой недостаток для еврея. Тора требует служить Всевышнему «бехол левовхо» – всем сердцем. Как же ему расшевелить свое сердце, как заставить его чувствовать чужую боль?
Может, для этого мало знать Талмуд назубок, для этого надо немного пострадать самому? Если так, тогда все в порядке: его давно шатает от недоедания, работы нет, и в кармане несколько грошей. Их хватит лишь на то, чтобы купить несколько белых булочек, которые он будет есть во время праздника Шавуот. А перед этим придется голодать несколько дней.
А потом, когда праздник кончится?
А потом Всевышний придет к нему на помощь. Еврей всегда должен в это верить.
И тут сердце не подвело Боруха.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
