АНТИСЕМИТ В ЗАКОНЕ

(Продолжение)

И не напомнить ли Вам более подробно слова Владимира Жаботинского («Вместо апологии», 1911 г.), поскольку Вы ограничились его одной последней фразой. Вот как ответил он Вам из 1911 года: «Наша привычка постоянно и усердно отчитываться перед всяким сбродом принесла нам уже огромный вред и принесёт ещё больший… Нам не в чём извиняться. Мы – народ, как все народы; не имеем никакого притязания быть лучше. В качестве одного из первых условий равноправия требуем признать за нами право иметь своих мерзавцев, точно так же, как имеют их и другие народы… Никому мы не обязаны отчётом, ни перед кем не держим экзамена, и никто не дорос звать нас к ответу. Раньше их мы пришли, и позже уйдём. Мы такие, как есть, для себя хороши, иными не будем и быть не хотим».

Но не слышит Солженицын и прямо пылает своими обвинениями. Приведя знаменитые строки Галича:

“Не ходить вам в камергерах, евреи.

Не сидеть вам ни в Синоде, ни в Сенате,

А сидеть вам в Соловках да в Бутырках…”,-

он буквально кричит: «И какая же короткая память – да не у одного Галича, но у всех слушателей, искренне сердечно принимающих эти сентиментальные строки: да где же те 20 лет, когда не в Соловках сидело еврейство – а во множестве щеголяло «в камергерах и в Сенате»! Забыли. Честно – совсем забыли. О себе – плохое так трудно помнить». А чуть раньше так же яростно: «Настолько всё забыть?.. Да разве не было для множества евреев периода благоустояния, массового перемещения в город, открытости высшего образования и культурного расцвета?» (выделено мной – С. Д.).

Нет, Александр Исаевич, мы ничего не забыли: ни 300 тысяч еврейских сирот в результате погромов Гражданской войны, ни «евсекций», переломавших на «еврейской улице» вековой уклад жизни, ни окончания НЭПа и преследования «лишенцев», в которые попали многие евреи и их дети. Разумеется, мы не забыли, что 20–30-е годы были первыми десятилетиями, когда уцелевшие евреи ВПЕРВЫЕ начали жить в России, в Советском Союзе жизнью РАВНОПРАВНЫХ граждан без черты оседлости и процентной нормы, не забыли годы нашего «благоустояния». Это был небольшой промежуток времени между «притеснениями» царизма и сталинским «стеснением», как элегантно Вы обозначили границы короткого периода нашего равноправия на протяжении двухсот лет совместного с вами проживания. И у Вас хватает совести обвинять нас? А Вы забыли слова Сталина, сказанные дочери Светлане: «Вся история партии есть история борьбы с евреями». А подумали ли Вы, Александр Исаевич, что за годы своего существования Советская власть вырастила, по крайней мере, три поколения «потерянных» евреев, «евреев молчания» (Эли Визель)? Впрочем, что Вам объяснять, ведь звериный сталинский антисемитизм Вы определили всего лишь как «оттеснение евреев». А когда победа Израиля в «Шестидневной войне» несколько распрямила нас, Вы написали в «Телёнке»:

«… Пришли евреи, и опять о своём». А Вам бы хотелось, чтобы мы пришли принять Ваши юдофобские предложения, изложенные в работе «Евреи в СССР и в будущей России»? Речь о ней впереди, а сейчас вернёмся к Александру Галичу, которого Вы ни много, ни мало, обвинили в русофобии. Напомню Вам стихи Бориса Чичибабина:

«Но как мы эти песни слушали,

из уст в уста передавая!

Как и боялись – вот какая вещь, –

врали, хапужники, невежды!

Спасибо, Александр Аркадьевич,

от нашей выжившей надежды».

Десятки раз цитирует Солженицын авторов сборника «Россия и евреи», однако, всякий раз обходит одно их утверждение, в корне противоречащее всей направленности его книги. Вот оно: «Погубили Россию не евреи, а правящие круги российского общества. Те русские люди, которые отрицают ответственность русского народа за события последних шести лет (сборник опубликован в 1924 году – С. Д.), отказываются от своей собственной истории и культуры. Они превращают весь русский народ из творца жизни в её раба». Их мысль развивает Николай Бердяев («Еврейский вопрос как вопрос христианский»): «Мы (русские) сами виноваты в нашей несчастной судьбе, не евреи, даже не большевики, а прежде всего мы сами, каждый из нас, с этого сознания должно начинаться возрождение». А вот что писал Максим Горький: «Я убеждён, я знаю, что в массе своей евреи – к изумлению моему – обнаруживают больше разумной любви к России, чем многие русские» («Несвоевременные мысли»). И там же: «Еврей почти всегда лучший работник, чем русский, на это глупо злиться. Этому надо учиться… Какую бы чепуху ни пороли антисемиты, они не любят еврея только за то, что он явно лучше, ловчее, трудоспособнее». Нас не любят за профессионализм.

Солженицыну это прекрасно известно, но не в силах он оставить евреев в покое: «Раскаяться (необходимо) не за Троцкого-Каменева-Зиновьева, они и так на поверхности, от них и отмахнуться можно: «то были не евреи!». «(Когда) советские евреи отложились от коммунизма, – настаивает он, – … вот тут бы – с очищающим раскаянием – самим сказать о прежнем деятельном участии в торжестве советского режима и сыгранной жестокой роли».

Ах, как ему нужны кающиеся евреи нашего времени, скажем, последней четверти ХХ века, авторы нового сборника «Россия и евреи», который бы затмил тот «душевно пронзительный» берлинский сборник 1924 года. Но нет, не каются сегодняшние евреи. Впрочем, двое нашлись. Первого он знает и цитирует. Это Михаил Хейфец. Солженицын пишет, что он, «пройдя лагеря (куда попал за хорошую статью об Иосифе Бродском, предназначенную открыть самиздатский сборник его поэзии – С. Д.), проявил высоту души раскаяться от имени своего народа за совершённое евреями в СССР во имя Коммунизма…» Официально заявляю, что ни я и никто из известных мне евреев не уполномочивал его выступить от нашего имени. Вот и другой «раскаянец» (как бы выразился Солженицын). Это – Авигдор Эскин, некогда переведший на русский язык книгу рабби Меира Кахане «Никогда больше». Теперь он пропагандирует Александра Дугина и Дмитрия Рогозина. 16 декабря 2003 года он написал статью по случаю 85-летия Солженицына: «Не его (Солженицына) каять надо, а себя стыдиться, что сами не сказали слова правды и не покаялись…» Вот и дождались, Александр Исаевич, с днём рождения Вас!

Как насчёт покаяния перед евреями? Имели место и такие, хотя Вы, Александр Исаевич, обходите их, несмотря на пламенный призыв «обоестороннего» покаяния. В 1992 году А. Е. Бовин, тогда посол России в Израиле, опубликовал в русскоязычной израильской прессе, в связи с 40-й годовщиной со дня расстрела 12 августа 1952 г. тринадцати руководителей Еврейского Антифашистского Комитета, статью «Я плачу вместе с вами». В ней он писал: «Я представляю Россию. Но я представляю её в Израиле. Поэтому в этот трагический день я плачу вместе с вами, люди Израиля, и прошу вас: простите». В начале 90-х годов режиссёр А. Михалков-Кончаловский снял в Америке антисталинский фильм «Ближний круг». Побочной линией в нём выступает трагическая история еврейской девочки. Рассказом о ней режиссёр покаялся перед нами за сталинский антисемитизм.

Повторим ещё раз слова А. Н. Яковлева («Сумерки»): «Вдохновителем и организатором массового террора в России выступил Владимир Ульянов-Ленин… Организатором злодеяний и разрушения России после Ленина является Иосиф Джугашвили-Сталин… (Оба) вечно подлежащие суду за преступления против человечности». Вот кто уничтожал, организовал уничтожение генофонда народа. Ну, а как же солженицынские обвинения евреев? Обыкновенный антисемитизм? Нет, необыкновенный, ибо А. И. Солженицын – не рядовой антисемит. Он – антисемит-теоретик. Книга «Двести лет вместе» возводит его в ранг «антисемита в законе».

«Среди антисемитов теперь есть очень культурные люди, а с другой стороны – очень богатые и могущественные люди, которым доступны самые верные средства фальсификации».

Владимир Жаботинский «Вместо апологии», 1911 г.

АНТИСЕМИТСКОЕ СТАНОВЛЕНИЕ СОЛЖЕНИЦЫНА

Согласно воспоминаниям первой жены Солженицына Наталии Решетовской, ещё в довоенные годы Солженицын испытывал неприязнь к евреям, и настойчивое упоминание им университетского друга еврея Мазина в первом интервью Виктору Лошаку 25 декабря 2001 года лишь усиливает подозрение. Впрочем, от простой антипатии до убеждённой юдофобии – большая дистанция. Потребовались годы для успешного её преодоления. Большой отрезок пути Солженицын прошёл в годы войны: «Осталось у русских, у украинцев, у белорусов тягостное ощущение, что евреи прятались за их спину, что могли провести эту войну достойнее», – написал он в работе 68 года (о ней далее). Другая часть пути была пройдена в ГУЛАГе, где он в первый же день узнал, что принадлежит к «общей» нации, в отличие от евреев, чья нация «удачная». Но это был ещё «стихийный» антисемитизм, подобно стихийному материализму Людвига Фейербаха. Он допускал дружеские отношения с евреем Львом Копелевым, также зэком.

Продолжение следует