Есть воды, которые текут глубоко под землей. Они чисты, как горный снег. Ничто не может задержать их бег. В нужном месте они выходят наружу и приносят людям свою светлую чистоту. Но пока они там, в подземной глубине, что мы можем знать об этих реках? Лишь неясный шум донесется к нам из пещер, из ущелья…
Давным-давно в Минске жил красивый и статный еврей по имени Шимон-Лейб, который зарабатывал на хлеб тем, что держал для евреев баню. Занятие, прямо скажем, не самое прибыльное. Много ли заработаешь на продаже пара и кипятка? Но Шимон-Лейб любил свою работу, потому что у него оставалось достаточно времени, чтобы бродить по улицам родного города. Он подходил то к одному еврею, то к другому и болтал с ним о разных разностях.
Бездельники тогда, как и сейчас, не пользовались у людей особым уважением. Сделал одно дело — берись за другое или приходи в синагогу, открывай книгу и учись. Или, если уж ты совсем «шлимазл», почини забор или излови свою пеструю курицу, которая взяла моду нести яйца на соседском дворе…
Ничего этого Шимон-Лейб не делал. Вместо этого он шлялся по улицам. Случалось, отнесет мешок картошки в дом бедняка на своем широком плече. Случалось, подойдет к еврею и спросит: «Тебе нужны деньги в долг?» Чаще всего он задавал этот вопрос мелким торговцам в базарный день, когда они действительно нуждались в наличных, чтобы купить подешевле, продать подороже…
Откуда же наш банщик знал, кому и как надо помочь? Очень просто: он был нистар.
Шимон-Лейб дружил с Йонатаном, работавшим шамесом в одной из синагог города. Несмотря на скромную должность, Йонатан был человек очень ученый. Свою единственную дочь Сару-Ривку он обучал всему, что мальчики учат в хедере, включая Талмуд.
Тогда евреи были не так болтливы — во всяком случае, все что надо умели держать в секрете. Поэтому об учености дочки шамеса никто не знал. Но соседи видели, что она добра, скромна, всегда готова помочь. Этого было достаточно, чтобы, несмотря на бедность родителей, Сара-Ривка считалась хорошей невестой. Лавочник, реб Меир-Натан, решил просватать ее для своего сына. Стал говорить об этом с шамесом, но тот только выслушал его и не сказал в ответ ни слова.
Через несколько дней лавочник снова повторил свое предложение, но шамес то ли в себя не мог прийти от счастья, то ли свихнулся малость со своими ключами да свечами… Во всяком случае, снова не услышал от него реб Меир-Натан ни да, ни нет.
Тогда лавочник решил поговорить с женой шамеса, Башей-Рохл, которая казалась немного поумнее мужа. Та огорошила его ответом:
— Нашу дочь просватали, когда она была еще ребенком…
— За кого же?
— Этого я не могу пока сказать.
Но вскоре весь Минск уже знал эту тайну. Женихом Сары-Ривки был молодой гаон, рабби Нахман-Ицхак, сын банщика, душа которого к тому времени уже оставила этот мир.
Люди говорили, что с покойным Шимоном-Лейбом не так все было просто, что он, возможно, принадлежал к союзу нистарим. Но почему же он тогда всю жизнь дружил с этим шамесом, тупицей и молчуном? А может быть, не такой уж он тупица, если у него хватает ума молчать?.. Минск гудел, как растревоженный улей.
Между тем шамес Йонатан сыграл для дочки самую скромную свадьбу, какую только можно было придумать. Четыре еврея пришли из дома для престарелых, придерживая заплаты на драных кафтанах. Еще несколько гостей зарабатывали тем, что просили подаяние, бродя по городу. А где раввины, а где богачи, а где почтенные горожане? Почему-то шамес их не позвал. А почему — мы не знаем. Нельзя увидеть реку, пока она под землей…
С некоторого времени шамес заметил, что народ к нему приглядывается. Десятки глаз следили за тем, как он ест, и что читает, и как покачивается на молитве. В конце концов ему это надоело, и они с женой покинули город. Нистары умеют делать это тихо, быстро, не оставляя за собой следов…
Нахман-Идхач с женой стали жить в доме его матери, продолжавшей держать баню после смерти мужа. Делегация ученых мужей города пришла к молодому гаону и намекнула, что нехорошо знатоку Торы таскать ведра с водой и топить печку в бане. Они обязаны подыскать такому человеку, как он, более достойный заработок. Может быть, он хочет возглавить иешиву?
Рабби Нахман-Ицхак отказался. Он сказал, что еще не готов для этой должности, что ему надо еще много учиться самому. А таскать ведра с водой или дрова для растопки бани ему не в тягость.
Но делегация мудрецов появилась во второй раз и в третий. В конце концов рабби Нахман-Ицхак, видя, что та жизнь, которую он ведет, вызывает у людей кривотолки и недовольство, тоже оставил Минск и перебрался в Горки — небольшое местечко, где жили тогда около 80 еврейских семей. Молодой гаон стал работать меламедом. Однако местные евреи, почувствовав размах его учености и глубину мысли, стали все чаще обращаться к рабби Нахман-Ицхаку с галахическими вопросами и в конце концов попросили, чтобы он стал их раввином.
Когда речь идет о том, чтобы помочь евреям правильно соблюдать заповеди Торы, нет места личным расчетам и ложной скромности. Поэтому молодой гаон, не колеблясь, принял предложение.
Сынок, к тому времени, когда цепочка событий приведет нас в Горки, рабби Нахман-Ицхак «сидел на раввинском престоле» несколько десятков лет.
Из книги «Странствия Боруха»
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
