— Во-первых, Борис, поздравляю вас с выпуском вашего перевода «Песни песней». А во-вторых — с премией имени Гринберга.– Спасибо, Михаил. Комментированный перевод «Песни песней», который я выполнил в соавторстве с раввином Нахумом-Зеэвом Рапопортом, был издан Институтом раввина Штейнзальца – симпатичное издание на мелованной бумаге. Тираж уже разошелся. Рабби Рапопорт отвечал за кошерность текста, а ваш покорный слуга – за русский язык.
– Вы много печатаетесь?– Я опубликовал в последнее время ряд подборок стихов в журнале «22», а также в «Иерусалимском журнале». В этом же журнале опубликована глава из рукописи моих воспоминаний «Знамя строителя и его знаменосцы» — о литературной ситуации в начале 60-х годов в Москве.
— А за что вы удостоились премии имени Ури-Цви Гринберга?— Гринберг – самый выдающийся ивритский поэт. Я – двукратный лауреат премии его имени за переводы его стихов на русский язык.
— Я знаю, что вы еще и мастер афоризмов, которые в Израиле передают из уст в уста, как и афоризмы Игоря Губермана. Прочтите что-нибудь.
— Когда уйду в свой
смертный час,
я унесу с собой
эпоху.
Как это грустно мне
сейчас!
Ну а тогда мне
будет по х…
– В этих строках печали больше, чем ненормативной лексики, так что читатели нас извинят. А что-то из последних стихов?
— Умер сын соседа
моего,
не прожив на свете
и недели.
Эскулапы не спасли
его,
ангелы за ним не
доглядели.
Полный боли
крохотный комок,
в этом мире
изначально лишний…
Не пойму никак,
какой урок
нам, скорбящим,
преподал Всевышний.
Что ж дарить, чтоб
сразу отобрать?!
От вопросов никуда
не деться.
Хорошо еще отец и
мать
толком и не видели
младенца.
Все равно
останется, кровав,
в душах свет,
который он оставил.
Б-г всегда, играя
с нами, прав,
но своих не
открывает правил.
И пускай меня
попутал бес,
я в слезах к
Тебе взываю, Б-же:
если в этом –
доброта Небес,
мне земная,
Ты прости, дороже.
— После такого стихотворения сам Б-г велел нам спуститься на землю. Сегодня на улице Шарона – праздник: его освободили от обвинений в коррупции. Но стал ли этот праздник праздником Бориса Камянова?— Улицы Шарона, пусть даже в переносном значении, в Израиле нет – есть улица «Мапай».
— Так называлась партия, предшествовавшая партии «Авода».
— И Шарон – выкормыш партии «Мапай». В нашей армии принято говорить, что артиллерист – всегда артиллерист, пехотинец – всегда пехотинец, танкист – всегда танкист; по аналогии скажу: «Мапай» — всегда «Мапай». Это партия левых социалистов, из недр которой вышли Ицхак Рабин, Шимон Перес, Ариэль Шарон. Правда, у Шарона были некоторые колебания, он переходил из одной партии в другую, создал в 70-х «Шлом Цион», вошел в «Ликуд», но при этом как был мапайником, так им и остался – единомышленником Рабина и Переса. И все упования на него, спасителя Израиля, были проявлением нашей еврейской наивности и глупости. Шарон хорош только в одной и единственной роли, в роли боевого генерала, который выполняет приказы. Когда он отдает приказы сам, то недалеко и до катастрофы, свидетелями и жертвами которой мы, израильтяне, сегодня являемся.
— Шарон далеко не простой исполнитель. Если бы он ограничился строкой приказа, то неизвестно чем бы закончилась Война Судного дня. К Шарону прочно прилепилось признание: «Я не останавливаюсь на красный свет…»— Умный водитель останавливается на красный свет – если, конечно, хочет сохранить свою жизнь и жизнь пассажиров.
— Я спросил, стал ли праздник на улице Шарона вашим праздником.— Дело «Шарон, сыновья и греческий остров» шито белыми нитками. В Израиле хохотали, когда юридический советник правительства с экрана телевизора отмазывал Шарона и его сыночков. Нам продемонстрировали постыдную игру, и такие игры, увы, идут едва ли не на всех уровнях власти в нашей стране. Шарон коррумпирован? Однозначно! Сыновья его, которые годятся мне во внуки, сумели выгодно распорядиться своим родством с Ариком Шароном. Я должен жить на пособие по безработице, а эти отпрыски знатного рода живут на миллионные подношения толстосумов. Поймите меня правильно, я этим еврейским мальчикам не завидую, но каково бесстыдство! Дело «Шарон, сыновья и греческий остров» — это типичное явление в жизни еврейского государства, которое мы здесь построили. Правда, еврейского в нем все меньше и меньше, вот именно поэтому мы и отдаем его арабам.
— Ваш сарказм продиктован обидой, но давайте уточним: не государство отдает Шарон, а всего лишь сектор Газы.— Да Шарон готов отдать все что угодно, чтобы хоть на какой-то срок сохранить свое кресло, свободу сыновьям и симпатии преступного мирового сообщества либералов.
— В Гуш Катифе, а точнее, в Неве Декалим, была созвана конференция, на которой более тысячи поселенцев обсудили стратегию и тактику борьбы против плана Шарона. — У меня много друзей и знакомых в поселениях Гуш Катифа. Мне, понятно, и бывать там приходилось, и не один раз. И для меня совершенно очевидно, что чуда нужно ждать не от людей, а от Б-га. Люди свое сделали, евреи пытались заселить сектор Газы в течение многих лет — и заселили какую-то его часть. И если бы в перспективе на вершине или на склонах власти появился бы хоть кто-нибудь, кто смог бы возглавить национальный лагерь и бросить вызов Шарону, поселенцы и сторонники их обрели бы второе дыхание. Но такого лидера нет. Вот и остается надеяться только на приход Машиаха.
— В таких знаменосцев «израильской перестройки», как Узи Ландау, друг и соратник Бени Бегина, сына Менахема Бегина, вы, как я понял, не верите?— Под знаменем Узи Ландау – вперед к победе поселенцев? Если бы Ландау выставил свою кандидатуру на выборах, я бы, возможно, отдал за него свой голос, хотя ясно, что он пролетел бы с треском. Узи Ландау – политик здравомыслящий и понимает, что шансов у него нет ни малейших. Но при всех своих достоинствах он либерал, а я считаю либерализм раковой опухолью человечества на нынешнем этапе его истории.
— Политиков сильно правой ориентации Шарон недавно «казнил» без суда и следствия — отправил в отставку и Авигдора Либермана, и Бени Элона. А вслед за ними сам ушел Эфи Эйтам. — Говорят, Либерман выслушал это известие, сидя верхом на тренажере в спортзале. Выслушал и продолжал крутить педали: его ведь не первый раз лишают министерского портфеля. А Либерман, между прочим, был одним из самых порядочных и дальновидных политиков в правительстве Шарона, но и к нему у меня есть претензии. В частности, к его проекту кантонизации Палестины – опасному в своей утопичности, как и утопии Шарона, Переса и компании.
— Может быть, поэтому Эфи Эйтам не устает повторять, что пора сказать Шарону: «Твое время прошло!»? — Ну и что – Шарон встанет и уйдет? Он вообще никого не слушает.
— Если он не послушался однопартийцев-ликудников, которые на референдуме зарезали его план одностороннего размежевания, то какой ему резон слушать, что говорит лидер партии МАФДАЛ Эфи Эйтам! А вот его предшественник Барак слушал – и Голаны Сирии не отдал.— Если бы Шарон объявил всенародный референдум и вынес на него вопрос, уходить нам или нет из сектора Газы, то, поверьте мне, две трети израильтян проголосовали бы за то, чтобы Газу отдать. Шарон не Барак. У Барака, хотя он и именовался «солдатом N№1 Израиля», кишка тонка.
А Шарон – бульдозер. Если бы тогда, когда решалась судьба Голан, был у власти не Эхуд Барак, а Ариэль Шарон, который сказал бы: «Вы меня, евреи, знаете — я крутой, я бульдозер, и если мы отдадим Голаны Сирии, то станем только сильнее, а если что не так, то я во главе еврейского народа сокрушу все на своем пути», – то две трети израильтян проголосовали бы за передачу Голан Сирии. Так что в свое время я не хотел, чтобы непопулярный в народе Барак слетел со своего кресла, а сейчас молюсь о том, чтобы Шарон ушел в отставку как можно раньше.
— История повторяется в виде фарса: Эхуд Барак может выставить свою кандидатуру на пост главы партии «Авода», победить на праймериз и бросить перчатку Шарону или Нетаниягу.— Бросьте эти «фантазии Алябьева», у него нет ни малейших шансов. Поезд, слава Б-гу, ушел.
— Догнал же Биньямин Нетаниягу свой поезд…— У Биби есть шанс лишь в том случае, если Шарон уйдет. А у Барака и такого шанса нет – слишком много претендентов, толпой стоящих у трона, более, чем он, искушенных в дворцовых интригах.
— Говорю с вами уже минут тридцать, а еще не спросил: входите ли вы в какую-нибудь израильскую партию? Может, в партию любителей пива?— Я поклонник более крепких напитков, а такой партии в Израиле еще нет. Я репатриировался из Москвы в 76-м году и сразу же вступил в «Ликуд». Но вскоре, вслед за Геулой Коэн, вышел из «Ликуда» и стал создавать «русскую» группу «Тхии», впоследствии в течение трех лет был членом ее ЦК.
— «Возрождение»? Эта небольшая партия подставила ножку, кажется, премьер-министру Биньямину Нетаниягу.— К тому времени я уже ушел из политики, и сегодня я – беспартийный.
— Вы были ликудником, вы смотрите на «Ликуд» со стороны – сильно ли полевела эта партия?— Я писал в своих статьях и говорил в своих интервью о том, что сегодня «Авода» и «Ликуд» — левая и правая ягодицы одной и той же либеральной задницы. Если вы сомневаетесь в этом, послушайте речи Шарона и Переса. И те ликудники, кто мне симпатичен, ничего общего с Шароном, председателем партии, не имеют. Они и доказали это, когда на референдуме проголосовали против плана Шарона. Я готов повторить вслед за Жаботинским: «У Иордана два берега, и оба – наши».
— Эта строка вошла в гимн «Ликуда»…— Совершенно верно, и я был и остаюсь сторонником этой идеологии. А план Шарона – это план тотального отступления от программных требований партии «Ликуд», план бегства от палестинских террористов. Шарон предает идеалы нации, что чревато потерей государства.
— Если нет разницы между «Аводой» и «Ликудом», то не сегодня-завтра грядет правительство национального единства…— А что это изменит? Да и в сегодняшнем правительстве так много подпевал Шарона, разного рода соглашателей, что Арику незачем тратить время и силы на формирование правительства национального единства.
— Шимон Перес, подписывая коалиционное соглашение, потребует отказаться от израильского НЭПа, то есть от экономической политики, которую осуществляет Нетаниягу. Чтобы жить стало лучше, жить стало веселее.– Моя жена относится к НЭПу по рецепту Биби очень хорошо, а я, безработный, – очень плохо. Тем не менее, я бы не возражал, если бы он остался на посту министра финансов – но не более того. Короче, вы там, на Гудзоне, даже не представляете себе, насколько современно звучат сегодня стихотворения Ури-Цви Гринберга.
– Скажите о нем пару слов.– Он выходец из Восточной Европы. Пик его творчества пришелся на 40-е – 50-е годы. Ури был ярым сторонником партии «Херут», предшественницы «Ликуда».
— Во главе «Херута» стоял Бегин.— Да, сначала Бегин-отец, потом – Бегин-сын. А сегодня во главе «Херута» стоит Михаэль Кляйнер.
— Партия «Херут» на последних выборах так и не смогла преодолеть электорального барьера.— Несмотря на то, что я за нее голосовал…
— Послушаем Ури-Цви Гринберга в переводе Бориса Камянова?— Стихотворение называется «Страна, гибнущая из-за ее правителей».
Заблудились в пути,
веря в бред свой вполне,
в слепоте не узрев
страшных слов на стене,
что пророк начертал,
предрекая их срам,
современные Папус,
Датан, Авирам.
Их приказы –
закон для общины моей,
для пугливых баранов
в одеждах людей –
удобренье для пашен
и бранных полей.
Я их знаю получше,
чем пастыри их,
и молюсь
в ожидании чуда –
но блеют вокруг
каждый камень и куст,
В пропасть падают все,
их как тянет туда.
Я средь них,
подо мною разверзлась беда —
перед бедным пророком
несчастной земли,
чьи владыки
на гибель ее обрекли.
А теперь прочту свое стихотворение, которое я посвятил памяти Ури-Цви Гринберга. Эпиграф к нему – из Андерсена: «А король-то голый!»
В сказке был мальчуган,
а совсем не пророк,
просто видел все сущее
в истинном свете.
Преподать столь простой
и наглядный урок
могут только провидцы
да малые дети.
Нам полвека внушают,
что зыбкий мираж –
та реальность,
что ждет нас в дороге.
Охладить наш еврейский
молитвенный раж
не способны ни дети уже,
ни пророки.
Если бесы безумья
вселились в вождей,
зрячим в стаде своем
не дадут они спуску:
сечь до крови прикажут
правдивых детей,
а посланцев Всевышнего –
бросить в кутузку.
Но я верю:
поэт не напрасно творил,
слышу голос его,
что во гневе так звонок:
неспроста он всю жизнь
нам надежду дарил –
самый младший пророк,
самый мудрый ребенок.
– Сейчас на правительственном уровне израильтянам внушают, что жизнь в секторе Газы – это зыбкий мираж, а реальны длинные шекели компенсации. И как только поселенцам пообещали выплатить эти длинные шекели аванса в счет компенсации за недвижимость, то тут же появились добровольцы…— Печальный опыт разрушения Ямита показал, что процент поселенцев, мгновенно откликнувшихся на предложение правительства уйти добровольно из своих домов, был ничтожно мал. А большинству армия «помогла» собраться в дорогу. Так будет и в поселениях Гуш Катифа. Поселенцев будут давить и додавливать еще очень долгое время.
— Но уложится ли Шарон в сроки, очистит ли он Газу от евреев к концу 2005 года, как и обещал президенту Бушу?— Я не авгур, но могу вам сказать: если сектор Газы будет очищен от еврейского присутствия, то от еврейского присутствия со временем будет очищен и весь Израиль, который уже Израилем, конечно, не будет. Надеюсь, что Творец этого не допустит. Или эмир сдохнет, или ишак помрет. Ишака, ей-Б-гу, искренне жалко.
— На Б-га нельзя не надеяться израильтянам, но ведь есть еще и Америка – стратегический союзник Израиля… – Джордж Буш-младший – самый, пожалуй, произраильский президент со времен Рейгана. Буш интуитивно понимает, кто истинный враг цивилизованного человечества — ислам. И пока Вашингтон будет в своей внешней политике руководствоваться этой истиной, он будет оставаться не только надеждой Израиля, но и надеждой всего мира. Правда, при этом стратегические интересы этой великой державы могут войти в противоречие со стратегическими интересами маленького Израиля, но в третьей мировой войне, которую ислам объявил нам, иудео-христианской цивилизации, Америка и Израиль обречены сражаться плечом к плечу с этим вселенским злом.
– Прочтите, пожалуйста, что-нибудь о борьбе добра и зла — я знаю, что у вас есть стихи на эту тему.— Одно из последних называется «Мертвое море». Посвящается Илье Войтовецкому.
На святой земле светает,
за Моавом пышет жар, —
это топку разжигает
в преисподней кочегар.
Под землей огонь пирует,
воет рыжая пурга,
и все яростней шурует
кочегара кочерга.
Полыхает зло людское,
и из переплавки той
выплывает над грядою
край монеты золотой.
И все выше, выше, выше
воспаряет красный круг.
Море полное кровищи
он высвечивает вдруг.
Постепенно различимы
моря Мертвого окрест
лики, лица и личины
старожилов этих мест –
гор Моава и Амона,
над Эйн Геди серых скал,
там, где Лот во время оно
дочерей своих ласкал.
…Полдень, солнышко
в зените
абсолютное добро
рассыпает нам: ловите
свое злато-серебро.
А в котельной подземельной
копится людское зло.
Дрыхнет кочегар похмельный,
работягу развезло.
Сонный вечер в вечность
канет,
день займется молодой…
Никогда живым не станет
море с мертвою водой.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
