Окончание.
Начало в № 863
… Получить аудиенцию у премьер-министра Израиля очень непросто. Даже если ты работаешь в аппарате правительства. Рабочий день премьера расписан по минутам, график составляется на многие недели вперёд и изменить его могут только обстоятельства форс-мажорные. Но поскольку Израиль — страна маленькая, где все друг другу родственники, в крайнем случае, хорошие знакомые, то найти нужные связи в секретариате премьера особого труда Илану не составило.
Как раз сегодня с утра в плотном графике главы правительства должно было образоваться небольшое «окно», и предупреждённый заранее Илан, пройдя за час все четыре поста тщательнейшего контроля, сидел в приёмной, спокойно листая журнал. Собственно, добиваться встречи с премьером не являлось необходимостью, достаточно было подать рапорт начальнику своего отдела. Однако просто уйти, не объяснившись с человеком, который ему доверял, Илан считал не то чтобы непорядочным — неверным.
Тяжёлая дверь кабинета неслышно отворилась, на пороге возник как всегда невозмутимый Рафи.
— Илан, у тебя буквально три минуты.
— Спасибо, брат.
— Удачи.
Премьер стоял у окна, заложив руки за голову.
— Здравствуйте, господин премьер-министр.
Тот не отвечал и, казалось, не слышал.
— Господин премьер…
Обернулся, провёл ладонями по лицу, как будто отгоняя видение.
— Простите, задумался… присаживайтесь, господин Лиор. Слушаю вас.
Илан с ужасом подумал, что все заготовленные заранее фразы будут звучать казённо, что ради них не стоило отнимать время у руководителя государства, что лучше бы на его месте сейчас оказался кто-то другой, скажем, рав Штайнман или тот же бармен. Они-то точно смогли бы найти нужные слова. Сбивчивые мысли проносились в его мозгу, драгоценные секунды убегали. Премьер ждал.
Илан поднял голову, встретился со взглядом холодновато серых глаз. Откуда-то со стороны услышал свой голос:
— Я ухожу, господин премьер. Сегодня написал рапорт. Возможно, я не оправдал вашего доверия, но идти против совести не могу. Мы допускаем ошибку, роковую ошибку… Прощайте.
— Господин Лиор! Да подождите же!
Илан отпустил ручку двери. Обернулся. Премьер улыбался.
— А ведь я не ошибся в вас тогда. Это большое везение, когда удаётся заполучить в команду не просто хорошего специалиста, но ещё порядочного человека.
Слева на огромном столе призывно запищал селектор.
— Орит, пять минут ни с кем не соединяйте, пожалуйста.
— Ещё недавно я считал, что цель оправдывает средства. Что та часть населения, которая сегодня активно противится созданию палестинского государства, впоследствии будет пользоваться плодами мира наравне с его сторонниками. Меня не смущали результаты регулярно проводимых опросов общественного мнения, свидетельствующие о неуклонно растущем числе не согласных с нашей политикой. Большинство далеко не всегда оказывается правым. Ну а победа всё списывает.
Удивляло только то, что мои предшественники, половина из них боевые генералы, не смогли довести до конца дело, в которое искренне верили.
Он усмехнулся.
— Теперь я, кажется, понимаю, почему не смогли. Поразительно, когда истина, очевидная для ученика религиозной школы, доходит до сознания главы правительства на пятом десятке лет. Так или иначе, прозрение давалось мучительно… Да вы и сами через это прошли, не мне вам рассказывать.
В армии почти всегда можно сослаться на приказ командира, переложить ответственность на вышестоящего начальника. Не скажу, что я святой, но за свои слова старался всегда отвечать. Поэтому сегодня мне вдвойне нелегко, ведь левые избиратели отдали свои голоса под конкретные обещания. И перекладывать ответственность мне не на кого, но если бы и было, я всё равно не стал бы этого делать…
Селектор вновь отчаянно запищал.
— Да, Орит… уже собрались?.. Хорошо, сейчас заканчиваю.
— Я переговорил лично с каждым членом кабинета. У многих нашёл понимание. Сегодня я подаю в отставку. До новых выборов буду продолжать исполнять обязанности премьера, без права заключать межгосударственные соглашения, влияющие на судьбу страны. Вопрос о постоянном урегулировании с палестинцами будет вынесен на всенародный референдум. Через полчаса состоится пресс-конференция, на которой я сообщу об этом.
Он сделал глоток воды. Илан смотрел, не мигая.
— Моя политическая карьера, полагаю, на этом закончится. Что буду делать дальше… не знаю. Как-то ещё не задумывался. Может быть, вернусь в армию, — он улыбнулся, — а что, буду первым генералом, вернувшимся в ЦаХаЛ из политики.
Затянул узел галстука, тронул пробор, смахнул невидимую соринку с лацкана пиджака, протянул руку.
— Всего доброго, господин Лиор. Приятно было с вами работать. Надеюсь, наши пути ещё пересекутся.
Энергичным широким шагом премьер вышел из кабинета. Илан оставался на месте, как загипнотизированный глядя на висевшую репродукцию Шагала, машинально потирая ладонь, сохранившую сухое тепло рукопожатия.
— Брат, если ты метишь в премьерское кресло, лично я не имею ничего против, но, боюсь, нам придётся этот вопрос кое с кем согласовывать, — обнял Илана за плечи Рафи.
… Поставив в машину последнюю коробку с вещами, Илан поднялся в квартиру, окинул взглядом опустевшую комнату, на секунду задержался у окна. Отсюда, с шестого этажа, открывался хороший, почти панорамный вид на Старый Город. Илан подумал, что все эти сумасшедшие месяцы, возвращаясь затемно домой и впопыхах собираясь утром на работу, он ни разу не стоял вот так просто перед распахнутым окном.
Раскинувшийся на холмах Город, ослепительно белый, отливающий золотом полуденного обжигающего солнца, в поднимающемся от земли зыбком мареве завораживал, манил. Город воина Давида и мудреца Соломона. Город, познавший величие и славу, надругательство и позор. Город, служивший яблоком раздора империй и переживший их все. Город — символ. Вечный Город — столица Эрец Исраэль. Страны, которую он, Илан, уже никому не отдаст.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
