Места, где я рос и откуда уехал, обстреливаются русскими ракетами и иранскими дронами. Места, куда я приехал и где живу, обстреливаются иранскими ракетами и атакуются русско-иранскими прокси, ликвидация главарей которых осуждается российской властью убийц и разрушителей.
Нападающие на мой израильский дом приезжают в Москву как дорогие гости, и их там взасос обнимают те, кто обстреливает ракетами места, где я рос и откуда уехал.
Подготовив к тихому шаббату всё необходимое для комнаты с бетонными стенами и бронированными ставнями, думаю об этом круговороте зла в природе. И вспоминаю прекрасные места детства, разрезанные и разрушенные сейчас линией фронта.
Шесть лет подряд с 1980-1985 годы я проводил июль в спортивном лагере возле села Двуречная Харьковской области. Сейчас от Двуречной начинается самый северный и последний 30-километровый участок кровоточащего фронта русско-украинской войны.
В те последние советские годы тощий еврейский мальчик, обожавший чтение, перемещался из городского комфорта в дикие леса на реке Оскол. Жизнь в палатках, усиленные тренировки, купание в холодной реке, комары и свобода от пропаганды — никакой пионерии, никаких красных галстуков и красных флагов.
Мы ломали ветки орешника, сами привязывали на палки леску, крючки и поплавки, сами копали червей и часами проводили на рыбалке. Как-то мы с другом сидели с удочками и увидели, как из зарослей противоположного берега реки Оскол вышел огромный кабан. Он двигался прямо на нас, заставив меня с другом скрыться с криками. Теперь на берегах Оскола уже не кабаны, а диверсионно-разведывательные группы.
Из новостей Украины.Март 2023 года: «Двуречная находится в зоне активных боевых действий, постоянно обстреливается из танков, минометов, ракетных систем С-300. Целых домов уже не осталось. Из 3500 жителей — менее трети». Июль 2024 года: «Артиллерийские дуэли вдоль фронта на реке Оскол. Минометным обстрелам оккупантов снова подверглась почти разрушенная Двуречная».
Руины Двуречной после российских обстрелов (фото: Харьковская областная прокуратура)
Мы с ребятами тогда не осознавали, что бродим по приграничной местности — это были просто наши общие леса и луга, обработанные пшеничные поля и изгибы рек, у которых не было начала и конца. Сейчас все эти места нашего детства изуродованы российской агрессией.
В лесу у Двуречной я получил первый урок демократии. Однажды, читая книгу перед палаткой, я услышал крики, идущие от пристани. Ко мне бежала толпа из пятидесяти подростков, которая шумела и спорила. Оказалось, что тренер сказал им: «Проголосуйте, где вы хотите купаться сегодня — на далеком пляже за лесом или прямо на пристани в лагере?». И голоса разделились поровну, поэтому они и побежали ко мне — к единственному, кто не проголосовал.
Пристань раньше была запрещена для нашего купания, и мой друг тоже был за этот вариант. Потому я выбрал пристань.
Может, это и звучит смешно, но я всегда хожу на выборы в Израиле, в том числе и потому, что почувствовал ребенком в лесу на берегу украинской реки Оскол: мой голос важен, мой голос может стать решающим. Сейчас я знаю, что и та пристань, и все здания лагеря моего детства разбиты вдребезги канонадой.
В том же лесу я столкнулся и со случаем антисемитской ненависти. В целом, никому в спортивном лагере не было дела до моей национальности; конфликты происходили чаще по линии «баскетболисты против футболистов».
Но однажды к моей палатке подошел подросток, который прямо в глаза спокойно сказал: «Я тебя ненавижу, потому что ты жид».
Помню, мне даже стало интересно, и я спросил его: «А почему ты меня ненавидишь, если ты меня даже не знаешь?» Он ответил: «Потому что так говорит мой дед».
Наверное, от того разговора на лужайке возле Двуречной возник мой интерес исследователя к проблемам антисемитизма, этнических стереотипов и пропаганды ненависти через поколения.
… Выхожу после купания в Осколе — и баскетбольный тренер Сергей Иванович Коровай, близкий друг моего отца, дает команду: «Два круга вокруг поля!» Я бегу босиком по теплой земле, один среди бесконечного скошенного луга. Вдали проносится товарный поезд «Двуречная-Купянск».
Горький запах выжженных солнцем диких трав. Когда я в Израиле ловлю похожие запахи выгоревших на солнце растений, в моей памяти сразу возникает та одинокая пробежка по тёплой украинской земле.
Разлом и рубец
… А за нашим лесом возле Двуречной были Меловые горы — уникальный природный объект. Поход туда был наградой тренера за успехи в спорте. Каждый в одиночку переходил через реку по хрупкому подвесному мосту.
Когда я в Израиле слышу ивритскую песню на слова рабби Нахмана «Весь мир, в общем, очень узкий мост, и самое главное — ничего не бояться», я снова вижу себя тем подростком, который идет один по шатающемуся узкому мосту через Оскол, крепко держась за тонкие верёвочные перила.
Иду через сегодняшнюю линию фронта, которую обстреливают со всех сторон.
На Меловых горах мы находили отпечатки доисторических животных. Горы чистого мела со следами древних моллюсков. Сейчас это место на украинской стороне фронта, в семи километрах от границы с Россией.
Российская армия уничтожает не только города и села Украины, созданные людьми 100-200-300 лет назад, но и разрушает доисторические меловые отложения, созданные природой 70 миллионов лет назад. Именно поэтому война России с Украиной воспринимается мной как геологический и тектонический разлом.
Как огненный многосоткилометровый рубец, которым российская агрессия изувечила и осквернила мою память о детстве в Украине.
Купянск
Дорога домой из Двуречной в Харьков проходила через Купянск. Для харьковского ребенка слово «Купянск» имело исключительно положительное и «вкусное» значение из-за КМК – Купянского молочно-консервного комбината. Купянская сгущенка была пределом и символом детского счастья в годы позднего застоя.
Август-2024, я читаю в новостях: «Ожесточенные бои на Купянском направлении. Российские оккупанты постоянно обстреливают и разрушают Купянск».
Последствия российских обстрелов Купянска (фото: Харьковская областная прокуратура)
В Израиле я купил экспортный вариант купянской сгущенки с надписью на иврите — как привет из далекого детства, память о котором уже третий год давят гусеницы российских танков.
Банка сгущенки с ивритской наклейкой для Израиля, место изготовления (подчеркнуто красным): «Купянск, Харьковская область, Украина».
Я храню эту банку в Израиле, чтобы открыть её в честь полного освобождения Харьковской области и победы Украины.
Фото: Шимон Бриман
Шимон БРИМАН, Хайфа, Израиль
Оцените пост
(голосовало: 2, средняя оценка: 3,00 из 5)
Загрузка...
