За Одессу

Я попал в Одессу в зрелом возрасте — лекции читал от Сохнута. Попал — и «попал»!

Я влюбился в нее с первого взгляда, с первого вздоха, я гулял по улицам города и смаковал названия — Дерибасовская! Малая Арнаутская (где делают всю контрабанду? То-то же!), кафе Фанкони! Привоз! Одесса — не город, это явление, и не нужно записным комикам имитировать так называемый «одесский акцент» — не получится. Никогда и ни у кого, кроме самих одесситов, у остальных получается кривая пошлятина.
Я потом ездил в Одессу не только по делам, только там я хотел отметить свой день рождения, который обычно не отмечаю. Мой друг Михаил Ковенский показывал мне город, мы бродили с ним по Привозу (и не надо рассказывать, что это обычный рынок! Это необычный и не рынок — это Привоз).
Тетя Вера, торговавшая салом и “мясопродуктами”, все отрезала и отрезала нам с другом куски от дурманяще пахнувших копченостей, и на наше заявление: “Мы покупать не будем!”, развела руками: “Я сказала: купите? Я сказала попробуйте!” И несколько лет подряд я покупал тающее во рту сало только у нее.
А другая одесская продавщица, у которой мы подбирали для внучки тельняшку, стреляла в меня глазками и спорила о размере одежды для шестилетней девочки. И когда жена обернулась ко мне:— У тебя есть 80 гривен? Тетка закатила глаза, всплеснула руками и воскликнула (да-да, это именно то слово — воскликнула):— Шобы у такого мужчины и не было 80 гривен?!
И если бы вы после этого не купили бы ту тельняшку, то вы не мужчина и ничего в Одессе не поняли. Да что там — в Одессе. В жизни! И ты понимаешь, почему именно в этом городе родились Ильф и Петров, почему их Остап Бендер восхитительно прекрасен своим жульничеством и вызывает неимоверную симпатию, почему несчастный Киса Воробьянинов полностью подпал под его обаяние, и почему Остап Сулейман Берта Мария Бендер Бей Задунайский воскрес после покушения — одесситы не умирают!
Они вечны! Как вечен воспевший Молдаванку И.Бабель, как вечен воспевший контрабандистов Э.Багрицкий, как вечен преобразивший еврейское самосознание В.Жаботинский. Одессит Ю.Олеша поразил в свое время искусством плетения слов, одессит Ледя Вайсбейн, ставший Леонидом Утесовым, смог соединить “Веселых ребят” с “Одесским кичманом”, откуда сбежали два уркана на заре, и все это замешать на нежной и тонкой песне “Есть город, который я вижу во сне”.
И я, приезжая в Одессу, стоя на пирсе порта, каждый раз невольно мурлыкаю “У Черного моря…”.
Какой же нужно быть тварью, чтобы бомбить этот город! Какой нелюдью! Да, этот город — достояние не только Украины, это мировая ценность. И нет у меня слов, чтобы найти подходящее определение этим тварям… Еще мне нравятся стенания по «великой русской культуре». Великая русская культура — это и Одесса, и коль вы ее уничтожаете, то недостойны вы ни этой культуры, ни какой другой…»