В Древней Греции сложилась такая легенда. Жил-был фригийский царь по имени Гордий, мастер был завязывать узлы. Завязал он в храме Зевса какой-то необычный узел из кизиловой лозы, да так затянул, что никто распутать не мог, хотя многие старались изо всех сил, ибо оракул возвестил, что тому, кто этот узел распутает, покорится весь мир. И вот явился в тот храм молодой Александр Македонский, увидел этот узел и, не долго думая, разрубил его одним ударом меча. Чем не только себя прославил, но и имя Гордия увековечил. Иначе кто бы этого Гордия теперь помнил? А разрубив гордиев узел, пошел Александр Македонский покорять мир и дошел аж до берегов многоводной реки Инд, которая и спустя двадцать три века питает водой страну, теперь известную как Пакистан.
Хорошо было древним грекам. Как говорится в известном анекдоте про школьника, нам бы их проблемы! Наши проблемы покруче, и распутать пакистанский узел будет сложнее, чем знаменитый гордиев. Одним ударом меча тут дела, наверно, не решить, так что чрезвычайного положения, введенного президентом Пакистана генералом Первезом Мушаррафом, для успокоения страны будет недостаточно. Но и без меча, образно говоря, то есть без крутых мер в той обстановке, которая теперь сложилась в Пакистане, вряд ли можно было обойтись.
В телеобращении к нации Мушарраф сказал, что был вынужден ввести чрезвычайное положение, чтобы Пакистан «не совершил самоубийство», когда «терроризм и экстремизм достигли крайних пределов», «экстремисты свободно разгуливают по стране, не опасаясь правоохранительных органов», «государственное управление оказалось полупарализованным, правительственные чиновники подвергались оскорблениям со стороны судов и потому были неспособны действовать», а «ситуация менялась стремительно»…
Не думаю, что он преувеличил опасность сложившейся в стране обстановки. Поэтому мне показались странными заявления нашего госсекретаря Кондолизы Райс, сразу объявившей указ Мушаррафа «событием, достойным всяческого сожаления» и понуждающим, дескать, «пересмотреть финансовую помощь Пакистану». Разве так относятся к союзнику в войне с опасным врагом? Много ли у США таких союзников в этом неспокойном мире? Тем более, на линии фронта, на переднем крае.
Напомню, что после 11 сентября 2001 года генерал Мушарраф стал ключевым союзником США в борьбе с талибами и «Аль-Каидой». Напомню также, что именно там, в Пакистане, скрывается неуловимый бин Ладен, именно там его осиное гнездо, оберегаемое многочисленными в Пакистане исламистами. Подавить их можно только военной силой, и для этого более всего подходит генерал Мушарраф с его армией, полицией и спецслужбами. Демократическими методами их не подавить. И переспорить этих фанатиков нельзя. Если им удастся увлечь демагогией и запугать террором народные массы, они на выборах могут легально прийти к власти. Это стало бы сейчас катастрофой в мировом масштабе — Афганистан, Ирак и, как в расписании московских электричек писали, «далее везде». Не забывать еще, что в руках исламистов может оказаться пакистанское ядерное оружие массового уничтожения, перед применением которого «во имя Аллаха» они, наверно, не остановятся. Так что с внедрением полной демократии в Пакистане разумнее было бы немного подождать.
Необходимо иметь в виду и то, что с момента провозглашения независимости Пакистана в 1947 году стабильной государственности там не было. Страна раздирается противоречиями и внутренними конфликтами. Государство до сих пор не в состоянии контролировать всю свою территорию, во многих районах, особенно пограничных, власть фактически принадлежит вооруженным исламистским группировкам. Генерал Мушарраф, придя к власти в 1999 году, пообещал укрепить страну и, по всем признакам, получил в этом стремлении народную поддержку. Неужели же он может лишиться поддержки западных демократий?
О поддержке военного режима в долговременном плане речь не идет. Первез Мушарраф, мне кажется, не диктатор по натуре, за время своего правления он себя отнюдь не зарекомендовал противником демократии. И теперь, введя чрезвычайное положение, он заявил, что надеется на восстановление демократии через предстоящие вскоре парламентские выборы. Они предполагались в январе 2008 г., но если пройдут, скажем, месяцем позже, какая в том трагедия? Почему пресс-секретарь Белого дома призвал Мушаррафа провести всеобщие выборы непременно до 15 января, а также уйти с поста главнокомандующего, как он обещал? Пострадает ли демократия, если Мушарраф исполнит своё обещание не сейчас, а когда сочтет это возможным?
Сейчас уже и президент Буш сообщил, что лично поговорил с Мушаррафом по телефону и сказал ему буквально следующее: «Вы не можете быть одновременно и президентом, и главнокомандующим».
Почему сам президент Буш может быть одновременно главнокомандующим, а пакистанский президент не может? Интересно, скажет ли он нечто подобное, например, президенту России, тоже совмещающему одновременно оба поста.
Странно всё это, нелогично и необъяснимо. Почему наш госсекретарь Кондолиза Райс так озаботилась возможной отсрочкой выборов? Почему так озабочен этим министр иностранных дел Великобритании Дэвид Милибэнд? Почему генсек ООН счел возможным вмешиваться во внутренние дела Пакистана? Остановились бы эти господа со своей критикой, дали бы президенту Мушаррафу спасти свою страну. И не отталкивали бы его, он ведь нам нужен!
Нельзя спешить с проведением выборов, когда исламисты набирают силу, и получилось так, что на их стороне объективно, хотя и не желая того, оказались все недовольные Мушаррафом, включая и демократически настроенных, и некоторых чиновников вплоть до Верховного суда, председатель которого, ныне отстраненный, грозился признать недействительными недавние выборы, на которых Мушарраф был снова избран президентом. Налицо классическая ситуация: разлад, раздор, все против всех, не замечая приближения банды, которая всех ныне спорящих перебьет. Как в России в 1917-м (кстати, пишу эти строки как раз 7 ноября, в «красный день календаря», причем юбилейный; выбирайте, читатель, что услышать по поводу 90-летия «Великой Октябрьской Социалистической Революции» — поздравление или сострадание). Как в Германии в 1933-м. Как в Палестинской автономии в 2006-м, когда к власти там «неожиданно для всех» пришли террористы ХАМАСа.
Власть президента Мушаррафа вообще-то не так прочна, как того теперь требует военная обстановка. На его стороне армейское командование, хотя и не целиком, и ныне правящая партия «Мусульманская лига», в политическом отношении для Запада союзник ненадежный. Очень было бы желательно подкрепить власть президента его альянсом с крупной и весьма влиятельной Пакистанской народной партией, ныне оппозиционной, но опирающейся на широкие буржуазные круги. Несомненно, это было предметом долгих закулисных переговоров американских и британских представителей с пакистанским руководством. Инициатива, насколько можно судить, принадлежала Джеку Строу, тогдашнему министру иностранных дел Великобритании, пригласившему Беназир Бхутто к себе и устроившему ей телефонный разговор с Мушаррафом, который привел их к взаимопониманию обоюдных интересов. Спасение важного союзника Запада в борьбе с международным терроризмом виделось в том, чтобы влиятельная в Пакистане партия вновь обрела своего лидера и с ним былую силу. Президент Мушарраф подписал декрет о национальном согласии, предусматривающий амнистию политическим деятелям, занимавшим государственные посты в Пакистане с 1988 по 1999 годы, и тем самым позволивший Беназир Бхутто вернуться в страну после восьмилетнего изгнания.
18 октября в аэропорту Карачи ее встречали сотни тысяч членов ее партии и сочувствующих, приехавших из разных районов страны (по другим оценкам — до двух миллионов). Такой ее популярности в стране никто там, наверно, не ожидал, конкурирующие партии ее популярностью напуганы, а исламисты сразу же устроили на нее покушение. В результате мощных взрывов на пути ее кортежа погибли 140 и ранены более 500 человек. «Аль-Каида» обещает новые покушения. «Мы ее уничтожим», — заявил в эфире мулла Омар, второй человек в «Аль-Каиде», но Бхутто активно включается в политическую жизнь страны. Она может снова стать премьер-министром Пакистана — в третий раз после двух не очень удачных — с 1988 по 1990 и с 1993 по 1996.
Беназир Бхутто — харизматичный лидер, она была первой пакистанской девушкой, получившей образование на Западе — в США (Гарвард) и Великобритании (Оксфорд). Она дочь популярного в прошлом Зульфикара Али Бхутто, президента Пакистана с 1971 по 1977, затем премьер-министра. Захвативший власть в результате переворота Зия-уль-Хак обвинил его в каких-то преступлениях и приговорил к повешению. Тогда погибли и двое ее братьев, она тоже оказалась под арестом, потом была депортирована. Возвратилась она в Пакистан только тогда, когда Зия-уль-Хак погиб в авиакатастрофе. Одержав на последовавших выборах внушительную победу, Беназир Бхутто стала первой в мусульманских странах женщиной, возглавившей правительство, причем ей было тогда всего 35 лет. Всё это многого стоит в предвидении ее успеха на новых выборах, и она с нетерпением их ждет. Только бы это нетерпение не поставило ее в противостояние президенту Мушаррафу — это было бы плохо для всех, и, по моим представлениям, Соединенные Штаты Америки должны использовать всё свое влияние, чтобы такое противостояние предотвратить.
Объективно судя, для противостояния Бхутто и Мушаррафа нет никаких причин. Одно то, что Пакистанская народная партия за все годы вынужденного отсутствия в стране ее лидера не была распущена, не подверглась репрессиям и нормально функционировала, говорит о демократичности правления президента Мушаррафа. Андрей Илларионов, бывший консультант президента России, имел основание сказать на «Эхе Москвы»: «Я не припоминаю, чтобы какая-то оппозиционная партия в России имела такое же положение и возможность сохранять свои штаб-квартиры, вести такую политическую деятельность, которую имеет возможность вести эта партия в Пакистане. С точки зрения политических свобод, Пакистан оказывается выше, чем сегодняшняя Россия».
В заключение скажу, что распутать пакистанский гордиев узел мешает еще один досадный фактор — это два слова в официальном названии Пакистана: Исламская Республика. Они записаны при разделении Британской Индии на два государства по религиозному признаку. Но в стране сильны демократические традиции, привитые еще англичанами, и пакистанская элита сегодня не приемлет исламистского правления. Тенденция, однако, такова, что с наплывом в страну талибов из Афганистана и террористов «Аль-Каиды» растет влияние религиозно-общинной партии «Джамаат-и-Ислами», пользующейся поддержкой мусульманского духовенства и выступающей за превращение Пакистана в теократическое государство наподобие Ирана — в полном соответствии с официальным его названием. В этих условиях особенно важным представляется согласие Мушаррафа и Бхутто в главном — в противостоянии исламистам. Следовательно, в их взаимной поддержке. Президент и Пакистанская народная партия могут консолидировать страну, связав общими интересами ее армию и гражданское общество. В случае их разлада шанс на победу получат враги.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
