В начале 80-х годов прошлого века Главное разведуправление генштаба Советской Армии (ГРУ ГШ) провело учебный сбор командования бригад и отдельных войсковых частей спецназа.
Занятия в основном проходили в здании военно-дипломатической академии, что неподалеку от станции метро «Октябрьское поле» в Москве. Академия та, в сущности, была двухгодичной школой по подготовке шпионов, и сбор офицеров разведывательно-диверсионных частей, чем и является армейский спецназ, носил специфику этой школы. В один из дней слушателям объявили, что курс агентурной разведки будет вести очень опытный и заслуженный нелегал, к которому следует обращаться по имени отчеству — Ян Петрович. И в аудиторию вошел пожилой человек, среднего роста, неприметный внешне, неопределенной, но, безусловно — европейской национальности. По-русски он говорил безупречно, с некоторым, однако, акцентом. После первой же лекции у слушателей не осталось сомнений: этот человек — один из самых опытных и профессиональных резидентов военной разведки. Лет через 13 после того сбора указом Ельцина Яну Петровичу Черняку, руководителю разведгруппы ГРУ, действовавшей в Германии на протяжении 11 лет, включая Вторую мировую войну, было присвоено звание Героя России.
В состав его группы входило более 30 немцев. Многие из них занимали ответственные посты в силовых ведомствах рейха и в его военной промышленности. Об их деятельности и сегодня почти ничего неизвестно. Достоверно только, что Ян Черняк отправил в Центр огромное количество ценнейшей информации военно-политического и оперативно-стратегического характера. И, что вообще уникально — ни один из членов его разведгруппы никогда не был раскрыт противником. И хотя ничего такого участники сбора тогда не знали, но высочайший профессионализм этого разведчика чувствовался в каждом его слове, да и в особенной какой-то повадке. На последнем его занятии один из офицеров задал вопрос, который в равной степени интересовал тогда (а может, и сегодня) не только участников сбора.
Ян Петрович, — спросил он, — скажите, пожалуйста, мог ли советский полковник Максим Исаев служить в Главном управлении имперской безопасности Германии под видом штандартенфюрера СС Штирлица, сотрудника внешней разведки? Чуть заметная улыбка раздвинула щеточку седых усов Черняка. И он ответил: «Конечно же, это было абсолютно невозможно в тех условиях. Того, кто решился использовать такую «легенду» — прикрытие, и близко не подпустили бы к зданию на Принц — Альбертштрассе, где находилось РСХА. Он носил знаки различия штандартенфюрера СС — полковника, по армейской шкале. А офицеров СС, тем более — такого ранга, было не так уж много, и специально учрежденная служба проверяла их с особой тщательностью. Проверке подлежало их расовое происхождение, генеалогическое древо, начиная с 1750 года, в том числе — происхождение всех его родственников, даже и дальних. Проводились тщательные исследования антропологических признаков всего семейства, чтобы не было сомнений в их принадлежности к арийской расе. Следует учесть педантизм немцев, их архивы сохранялись столетиями и позволяли проследить происхождение интересующего человека. И все это было прекрасно известно руководству нашей внешней разведки, оно никогда бы не пошло на такую, заведомо обреченную авантюру.
А главное, помолчав, продолжил Черняк, — в этой затее не было никакой необходимости. Потому, что советская агентура была внедрена и в такие сферы Германии, но состояла она из вполне чистокровных немцев. Конечно, если воспринимать книгу Юлиана Семенова, как обычный роман, то автор его имеет полное право на вымысел. Но он назвал свое сочинение документальным, а значит — должен придерживаться фактов. Однако же — не следует им. К примеру, в книге и в фильме действие происходит в период с 12 февраля по 18 марта 1945 года. Ее герой, Штирлиц, не раз появляется в здании РСХА. Между тем, это здание было полностью разрушено американскими бомбардировщиками еще 31 января того же года.
Или вот еще автомобильная, так сказать, несуразица. В фильме штандартенфюрер Штирлиц разъезжает на автомобиле типа «Хорьх». А это была машина уникальная и супердорогая, которой пользовались считанные представители политической, военной и промышленной элиты. И лишь они имели право на номерной знак с тремя буквами и тремя цифрами. А все остальные немецкие автомобилисты довольствовались двумя или одной буквами. Однако эсэсовский полковник Штирлиц в фильме приравнен ко всей этой элите и ездит на «Хорьхе» с трехбуквенным номерным знаком. А вездесущая германская полиция, полевая жандармерия хлопает ушами и отдает честь.
Нет, товарищи, — сказал в заключение Ян Петрович, — поверить версии Юлиана Семенова и режиссера Лиозновой могут лишь те, кто абсолютно незнаком с азами агентурной работы, тем более в такой стране как гитлеровская Германия».
Итак, один из крупнейших знатоков агентурной работы, руководивший в годы войны разведгруппой в сердце германского рейха, категорически опроверг возможность нелегальной работы русского офицера под маской эсэсовского штандартенфюрера. Но Ян Черняк, тем не менее, твердо знал, что у героя Юлиана Семенова был реальный прототип. Незадолго до своей кончины, в беседе с корреспондентом газеты «Красная Звезда» по случаю 50-й годовщины Победы, Ян Петрович назвал этого человека: хауптштурмфюрер СС Вилли Леман, шеф реферата общей контрразведки гестапо.
Он родился 15 марта 1884 года в семье преподавателя лейпцигской гимназии. И отец его, и мать, и все предки были чистокровными немцами. Семнадцатилетним юношей Вилли добровольно поступил на флот и прослужил на боевых кораблях около 10 лет, пройдя нелегкий путь от юнги до старшего артиллерийского унтер-офицера. Уйдя в отставку в конце 1911 года, он поступил на службу в прусскую криминальную полицию и служил образцово. Вскоре его направили на курсы полицейских офицеров, по окончанию которых Леман был назначен дежурным офицером контрразведывательного отдела полицайпрезидиума города Берлина.
В годы Первой мировой войны он зарекомендовал себя весьма похвально, проявил аналитический ум, отличную оперативность, участвовал в разоблачении и задержании ряда нелегальных агентов Франции и Англии, за что был награжден Железным Крестом 3-го класса.
В 20-е годы Вилли Леман все также служил в полицейской контрразведке и был в курсе всех операций своего отдела. А часть из них приходилась на долю набиравших тогда силу штурмовых отрядов нацистской партии. И уже в то время Леман крайне отрицательно относился к гитлеровским молодчикам, но это проявлялось лишь в его высказываниях в узком дружеском кругу.
Из документов бывшего ИНО ОГПУ известно, что об этих его настроениях поведал сотруднику советской резидентуры лучший друг Лемана, бывший криминалобервахмистр из его же отдела Эрнст Кур. Он был уволен из полиции без права на пенсию и бедствовал без заработка. Что и привело его в советское посольство с предложением сотрудничества. Этим предложением заинтересовался Бертольд Карлович Ильк, венгерский еврей, возглавлявший берлинскую резидентуру. Он и поручил своему помощнику Морицу Иосифовичу Вайнштейну разобраться с возможным агентом. Тот тщательно проверил его и доложил в Центр, что Кур может быть полезен как агент, если ему будут платить. Москва эту вербовку утвердила, и Эрнст Кур получил агентурный номер А-70 и псевдоним «Раупе».
Именно он и свел своего друга Вилли с Вайнштейном. Сейчас трудно определить, что именно послужило причиной согласия Лемана сотрудничать с советскими разведчиками — ненависть ли к нацистам или солидное денежное вознаграждение, очень даже нужное в те годы в Германии. Известно только, что осенью 1929 года Москва утвердила вербовку, установив для Вилли Лемана агентурный номер А-201 и псевдоним «Брайтенбах».
Леман, безусловно, был на голову выше как источник ценнейшей информации, чем его друг Эрнст, который исполнял обязанности его связника. В 1930 году Леману была поручена контрразведывательная разработка советского посольства в Берлине, затем он руководил расследованием деятельности польских и чешских шпионов, следил за боевыми отрядами германской компартии, так называемыми «Красными фронтовиками». И это лишь некоторые факты, говорящие о значительности Лемана.
26 апреля 1933 года к власти в Германии пришли нацисты, а их фюрер стал рейхсканцлером, круто проложив курс на подготовку к войне. В составе органов государственной безопасности была учреждена тайная полиция — гестапо. В нее вошел полностью отдел Вилли Лемана, а сам он вступил в члены нацистской партии — по совету резидента. Еще через год Леман был принят в ряды СС и повышен в звании. Естественно, такие обстоятельства значительно повысили его возможности по добыванию самой конфиденциальной информации.
Резидентом советской разведки в Берлине тогда был Борис Давидович Берман. Он высоко ценил работу Лемана и добился повышения его денежного вознаграждения. Вместе с тем, Берман был крайне озабочен поведением другого агента Эрнста Кура, который пьянствовал, путался с проститутками и был крайне ненадежен. По предложению Бермана этого агента вывезли в Швецию, где он и сгинул. А связь с Леманом осуществлялась через сотрудника резидентуры Абрама Израиловича.
В 1936 году Вилли Леман был назначен начальником отдела контрразведки на предприятиях военной промышленности Германии, что дало ему возможность передавать в резидентуру сведения чрезвычайной важности. В частности, именно Леман сообщил о начале производства нового вида боевой техники — бронетранспортеров и самоходных орудий, о постановке на конвейер цельнометаллических истребителей, о закладке 70 океанских подводных лодок, о разработке нервно паралитических отравляющих веществ.
Леман также первым предупредил советское руководство еще в конце 1935 года о начале работ по созданию жидкостных ракет дальнего действия под руководством талантливого конструктора Вернера фон Брауна. В мае 1936 года по запросу Центра он собрал большой материал о дислокации 5 испытательных ракетных полигонов, в том числе — особо важного и строго засекреченного лагеря Дебериц неподалеку от Берлина.
Начиная с 1935 года, оперативную связь с Леманом обеспечивал советский нелегал Василий Зарубин, а после его отъезда в 1937 году за это отвечали сотрудники резидентуры А.Коротков и его жена. Однако в конце 1938 года все, кто имел какую-либо связь с Леманом, были отозваны в Москву и в большинстве своем уничтожены в ходе кровавых сталинских репрессий. Связь с Леманом была потеряна.
Однако сам Вилли в это же время весьма успешно продвигался по служебной лестнице тайной полиции. После создания Главного имперского управления безопасности (РСХА), в него включили и гестапо, в составе которого был образован реферат общей контрразведки — отдел 4 — Е/1, ведавший контрразведкой и безопасностью всей военной промышленности рейха. Шефом реферата стал хауптштурмфюрер СС Вилли Леман. Его высоко ценило начальство РСХА, он докладывал о своей работе шефу гестапо Мюллеру и самому руководителю РСХА Гейдриху.
Когда четырем офицерам РСХА, которых начальство признало особо ценными сотрудниками аппарата, были вручены портреты фюрера с его автографом и почетные грамоты, среди них был и Вилли Леман — советский секретный агент Брайтенбах.
Естественно, он располагал большими информационными возможностями, но не имел связи и не мог передать накопившиеся ценнейшие сведения в Центр. И тогда он решился на поистине отчаянный шаг. В июне 1940 года Леман подбросил в почтовый ящик советского посольства письмо, в котором просил восстановить утраченный контакт. Рискуя жизнью, он сообщал, где и в какое время можно с ним встретиться, и пароль для вызова его на эту встречу по телефону.
Можно себе представить судьбу Лемана, если бы письмо было перехвачено гестаповцами. Но оно попало по адресу и было переслано в разведотдел НКВД. Там было принято решение возобновить утраченную связь, и в августе 1940 года в Берлин направили А. Короткова, единственного, кто знал Лемана лично из немногих уцелевших в огне репрессий сотрудников ИНО. Коротков в Берлине, опасаясь провокации, установил наблюдение за домом, где жил Леман и убедился, что он ежедневно ездит на работу в здание контрразведки гестапо. После чего, он позвонил ему, назвал пароль и договорился о встрече в одном из пивных залов пригорода.
Про эту встречу генерал-майор Александр Коротков рассказал журналисту Т. Гладкову, который и описал ее в книге «Король нелегалов». Цитирую: «В назначенный час в прокуренный пивной зал вошел мужчина лет пятидесяти, чуть выше среднего роста, плотного сложения, с короткой крепкой шеей и круглой головой. Уши и нос у него были приплюснуты, как у человека, в прошлом занимавшегося борьбой или боксом. Ничего общего со стереотипом шпиона в нем не было, ощущался лишь старый кадровый служака. Леман мало изменился после их последней встречи, и Коротков сразу узнал своего контактера».
Как видим, ничего похожего на блестящего офицера в исполнении В. Тихонова! В жизни шпионы абсолютно не похожи на джеймс бондов и штирлицев. На следующей встрече Леман передал Короткову копию доклада Гейдриха «О советской подрывной деятельности против Германии», который предназначался для Гитлера и ряд других важных материалов.
Коротков должен был срочно убыть в Москву, поэтому и свел Лемана с заместителем резидента Борисом Журавлевым. Ему Вилли передал шифры, которые использовались в работе РСХА. Они помогли Центру раскодировать множество германских радиограмм. На последующих встречах Леман также передавал весьма важные документы о наращивании военных приготовлений к вторжению в СССР. Среди них видное место занимали сведения о сосредоточении и развертывании армейских групп на границе с Советским Союзом.
Последняя встреча Журавлева с Леманом состоялась 19 июня 1941 года, и тот сообщил, что в его отделе получены вполне достоверные данные о времени германского вторжения: 3 часа 22 июня 1941 года, и советскому посольству следует готовиться к тому, что оно будет захвачено в это же время. Журавлев немедленно доложил об этом послу, шифровка была направлена в Центр, и ее содержание доведено до Сталина. До начала войны оставалось более двух суток, еще можно было кое-что предпринять. Но Сталин воспринял сообщение как очередную провокацию…
С началом войны всякая связь с Леманом прервалась окончательно. А единственная попытка возобновить ее, закончилась трагически. Для этого в район Брянска, который находился в германском тылу, 5 августа 1942 года были сброшены на парашютах два советских агента, немцы по национальности: Р. Барт и А. Хесслер. Они должны были пробраться в Берлин и разыскать Лемана, способ связи с ним им был сообщен. Но в Берлине оба были схвачены гестапо, не выдержали пыток и выдали цель своего появления в столице рейха.
В начале декабря 1942 года Вилли Леман был арестован. Даже его жена Маргарита не узнала об этом, он пропал, и ее попытки выяснить судьбу мужа ни к чему не привели. Кое-что удалось узнать специальной группе НКГБ, которую возглавлял полковник Александр Коротков. Разбирая уцелевшие архивы РСХА, его сотрудники обнаружили учетную карточку хауптштурмфюрера СС Вилли Лемана, шефа реферата общей контрразведки. Но сведения о нем обрывались на дате ареста и направления в тюрьму «Плетцензее». Вполне вероятно, что Вилли Леман был немедленно расстрелян, а дело его уничтожено, чтобы не бросить тень на гестапо предательством столь видного сотрудника.
Такова судьба вполне реального советского нелегального агента, который послужил прототипом супер популярного в СССР бригаденфюрера Штирлица.
Автор Марк Штейнберг
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
