Среди потомков Реувена, учтенных в переписи колен и родов, особо упоминаются Датан и Авирам. «Это те самые Датан и Авирам, – сообщает Тора, – которые подстрекали против Моше и Аарона в обществе Кораха, бунтовавшего против Б-га. И раскрыла земля уста свои, и поглотила их и Кораха,…и стали они знамением» (26:9-10).
Датан и Авирам действительно знаменательные личности. За ними тянется длинный шлейф бунтов, коварных заговоров и бесчестия. Впервые мы встречаем их еще в Египте, после того как Моше убил египтянина, жестоко избивавшего еврея. Накануне египтянин проник в дом этого еврея и хитростью овладел его женой (от этой связи родился «сын египтянина», который проклинал Имя Всевышнего в пустыне и за это был казнен), а когда муж вернулся после изнурительной работы, он набросился на него с кулаками.
На следующий день Моше увидел, как ссорятся два еврея. Это были Датан и Авирам. Моше назвал Датана «нечестивцем» за то, что тот поднял руку на своего соплеменника, и тогда ему припомнили убийство египтянина. Эта парочка не только угрожала донести на Моше фараону, но и фактически осуществила свою угрозу. Будущему вождю еврейского народа пришлось бежать из Египта, спасаясь от ареста и казни.
Доносительство позорно само по себе, но еще хуже, когда оно отягощается черной неблагодарностью: тем евреем, с женой которого переспал египтянин и который чуть не погиб от его рук, был не кто иной, как… Датан. И после этого он посмел высокомерно заявить своему спасителю: «Кто поставил тебя начальником и судьей над нами? Или ты помышляешь убить меня, как ты убил египтянина?»
Дальнейшие поступки Датана и Авирама лишь подтвердили их редкостное коварство и безмерно подлый нрав. Они были зачинщиками и активными участниками почти всех конфликтов и бунтов в период Исхода. Еще до начала египетских казней, когда Моше и Аарон вернулись от фараона, не добившись от него разрешения на уход евреев из страны, Датан и Авирам заявили им: «Взглянет Б-г на вас и осудит – за то, что сделали вы нас омерзительными в глазах фараона…, за то, что вы вложили меч в его руки, чтобы убить нас!» (5:21). Знакомый тон, не правда ли? Именно эта вызывающая наглость по отношению к лидерам еврейского народа стала отличительной чертой наших героев.
Датан и Авирам бунтовали при переходе через Красное море, утверждая, что египетские колесницы обязательно настигнут евреев на другом берегу. Чуть позже они оставили до утра часть дневной порции манны вопреки указаниям Моше: «… и завелись черви, и стала манна смрадной, и разгневался на них Моше…». И они же осквернили шаббат в первую неделю после получения заповеди субботнего отдыха.
В эпизоде с разведчиками Датан и Авирам заявили: «Назначим себе нового главу и возвратимся в Египет» (14:4). И, наконец, именно они грубо унижали Моше во время бунта Кораха. Пророк пытался мирно решить конфликт, пригласил их к себе для переговоров. Но они буквально плюнули ему в лицо: «Не пойдем! Разве мало того, что вывел ты нас из страны, текущей молоком и медом (это они про Египет!), чтобы умертвить нас в пустыне? Ты еще и властвовать хочешь над нами?…» (16:12-13).
Больше всего поражает, что во всех перечисленных эпизодах Датан и Авирам не преследовали никакой личной выгоды. Они не претендовали ни на власть, ни на богатство. Ими двигала чистая ненависть к Моше и силам добра, природная злокозненность. Вот почему, объясняют комментаторы, эти двое, в отличие от других сообщников Кораха, не удостоятся воскрешения из мертвых в мессианскую эпоху.
Моше не случайно пытался умиротворить вначале не Кораха, а Датана с Авирамом. Эти двое были инициаторами бунта, а Корах был их ставленником. Пользуясь безмерным тщеславием этого обиженного аристократа, они раздували конфликт, пока его огонь не пожрал их самих и тысячи других людей, поверивших их «революционной» демагогии. В наказание Б-г приговорил их, в отличие от того же Кораха, к вечным страданиям, без малейшей надежды на снисхождение.
С точки зрения генетики
Сообщая родословную дочерей Цлофхада, Тора возвращается на пять поколений назад к основателю их колена Менаше и затем повторяет: «из семейства Менаше, сына Йосефа» (27:1). Почему имя Менаше упоминается дважды?
Таким повтором, говорит Раши, Тора намекает нам, что дочери Цлофхада шли по стопам своего великого предка Йосефа, любившего Страну Израиля и прожившего большую часть жизни в разлуке с ней. Йосеф завещал потомкам перевезти его останки из Египта в Эрец-Исраэль. Такую же любовь проявили и его пра-пра…внучки, дочери Цлофхада. Решительно добиваясь права на отцовский удел в Эрец-Исраэль, они заботились не о личной выгоде, а хотели, чтобы их семья не потеряла свое место в Эрец-Исраэль.
В Торе можно найти немало примеров, когда хороший поступок или хорошая черта характера передаются от отца к сыну и от матери к дочери. Иногда такая черта всплывает в роду через несколько поколений. Когда Лея родила Яакову четвертого сына, на одного больше «нормы» (ей было известно по пророческим каналам, что у ее великого мужа, праотца еврейского народа родятся в общей сложности двенадцать сыновей от четырех жен), Лея выразила свою благодарность Творцу за эту честь, дав младенцу имя Иегуда, от слова «леодот», благодарить.
Спустя много лет Иегуда, лидер среди братьев, проявил редкостное мужество, публично признав свою «причастность» к беременности Тамар, бывшей жены его двух умерших сыновей. Тем самым он спас жизнь ей и близнецам, которые должны были у нее родиться, и от одного из которых произошла впоследствии царская династия Давида. Признание правды вытекало из благодарности, заложенной в имени Иегуды. Кстати, в ивритском слове «леодот» содержатся оба этих близких по смыслу значения. Не случайно, в русском языке есть слово «признательность», т.е. благодарность, основанная на признании.
Теперь возьмем другой пример. Сестра Леи Рахель промолчала, когда их отец Лаван «подсунул» Яакову в жены Лею вместо нее. Можно представить, каких усилий стоило ей это молчание, но зато она спасла честь ни в чем не повинной старшей сестры, одновременно избавив ее (как сообщает мидраш) от брака со злодеем Эсавом, братом Яакова. Со временем это очень ценное и редкостное для евреев качество, умение держать язык за зубами, перенял от матери младший сын Биньямин. Из всех братьев только он знал, что проданный ими в рабство Йосеф жив. Но он запечатал свои уста и ничего не сказал безутешному отцу, чтобы не выдать их.
Однако самый яркий пример преемственности в характере и мировоззрении мы находим у наших трех праотцев Авраама, Ицхака и Яакова. Миллионы евреев унаследовали от них веру, любовь к Б-гу и несокрушимую преданность своим идеалам.
Читая Тору, поражаешься тому, как поступки человека, его слова и даже мысли влияют порой не только на близких ему людей, но и на еще не родившихся потомков. Это может быть одно-единственное действие или указание, как в случае с Йосефом, завещавшим перевезти его тело в Эрец-Исраэль, или весь образ жизни, как у наших праотцев. Ничто не проходит бесследно: потомки впитывают все – и хорошее, и дурное. Эту закономерность можно сравнить с работой фотокопировальной машины: чем лучше оригинал, тем отчетливее копии; но всякий, даже самый малозаметный дефект оригинала неизбежно перейдет на все копии.
Всего четыре слова, которыми Авраам выразил сомнение в том, что Б-г исполнит данное Им обещание – отдаст его потомкам Страну Израиля в вечное наследие («бама эда ки ирашена» – «как я узнаю, что буду ей владеть?») – обрекли их на четыреста лет страданий в египетском рабстве.
Теперь мы видим, какая огромная ответственность лежит на каждом из нас за все сделанное и сказанное. Мы должны с удвоенной энергией и убежденностью работать над своим духовным ростом, осознавая, что каждый наш поступок, каждое слово и каждая мысль оставляют след не только здесь и сейчас, но и впечатываются в характеры и судьбу наших отдаленных потомков.
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
