От редакции
Уважаемые читатели!
Предлагаем вам неординарное мнение Леонида Гейера по поводу фильма Мела Гибсона “Страсти”. Думаем, что оно вызовет немалый резонанс.
Текст автора сохранен без изменений (по его просьбе).
Ждем ваших писем.
Все не утихают страсти по фильму Мела Гибсона, так удачно названному “Passion” – “Страсти”. Фильм повествует о последних двенадцати часах из жизни Иисуса Христа. Большинство критиков фильма не видели, Евангелий не читали, но это не мешает им обвинять автора в разжигании антисемитизма. Происходящее напоминает критику в адрес опальных советских писателей: “Книгу не читал, но автора презираю”. Однако и те, кто все же осмелились войти в зрительный зал и даже признать, что Гибсон в основном придерживался евангелической трактовки событий, продолжают называть фильм антисемитским.
Я не ставлю перед собой цель убедить их в обратном, а лишь пытаюсь разобраться, почему некоторым из нас ну очень хочется видеть в детище Гибсона антиеврейские элементы.
Мне кажется, вся эта возня олицетворяет некий синдром, назовем его “синдром меньшинства”, присущий, кстати, не только нашему брату еврею, но и, например, афроамериканцам или латинос. Синдром этот заключается в поиске врагов, когда таковые отсутствуют. Ведь как часто можно услышать от некоторых из нас слово “антисемит”, произнесенное про себя или в пересказе, после того как этих самых некоторых толкнули в автобусе, обвесили в магазине (это из прошлого) или поздравили с Рождеством вместо Хануки (это из настоящего). Помнится, например, какая буча поднялась в местной русскоязычной общине несколько лет назад, когда любимец публики Филипп Киркоров в ответ на вопрос журналиста: “Есть ли у вас еврейские корни?” — ответил тем же вопросом с утрированными еврейскими интонациями. Какими только словами его не называли, требовали извинений, призывали бойкотировать концерты. И все это при том, что употребление слова “жид” самими евреями — не такая уж редкость, как, впрочем, и рассказ анекдотов о себе с характерным еврейским акцентом.
Как ни странно, здесь у нас много общего с афроамериканской общиной, представителей которой у нас принято называть непечатными словами. У них тоже эта сверхчувствительность к расизму достигла небывалых высот. Что бы ни происходило с афромериканцем, все называется расизмом – будь-то проверка документов на дорогах или неудача при поступлении в университет. Но и наш брат не отстает. Например, недавнее возмущение убийством рабочего из Беларуси Валерия Чернавуса. Последний был убит в час ночи в черном районе якобы из-за своего происхождения. Я вовсе не хочу умалить трагичности произошедшего, но попади кто-нибудь другой в это время в то же место, его бы ждала та же участь. Причем тут расизм?
Как все-таки часто срабатывает в нас синдром угнетаемого меньшинства — синдром, заставляющий нас смаковать два с половиной случая дискриминации, пересказывая их две с половиной тысячи раз. Я вовсе не хочу сказать, что расизма или антисемитизма не существует. Более того, нынешняя сверхчувствительность не возникла на пустом месте. Это результат серьезной травмы, нанесенной нашему народу веками угнетения и преследований. В средневековье после спектаклей, подобных фильму Гибсона, устраивались кровавые бойни, унесшие жизни тысяч евреев. Но нельзя постоянно находиться в плену у истории и, занимая ведущие позиции в высших эшелонах общества, ощущать себя жертвой.
Как видим, погромов после фильма Гибсона не наблюдается. Там, где мы усматриваем антисемитизм, христиане его не видят — для них это прежде всего фильм о страданиях Христа. Известный кинокритик Роджер Иберт, вспоминая свое детство, пишет: “Мне в роли мальчика у алтаря доводилось слушать песнопения о страданиях Христовых. Мы, дети, в этих песнях не находили духовности. Мы понимали их так: Иисус страдал, умер, воскрес, искупил наши грехи, только бы побыстрее добраться домой, чтобы успеть посмотреть баскетбол по телевизору. Гибсон позволил мне впервые в жизни прочувствовать, что означают эти страдания”. Именно такие переживания, а не крики “бей жидов”, вызывает этот фильм у большинства современных христиан. (Интересно, что подобные ощущения возникают и у нас после посещения синагоги – вот бы еврейский Гибсон нашелся, чтобы и мы чего-то почувствовали.)
Горе-правозащитники из еврейских организаций вроде Антидиффамационной Лиги спешат указать христианам, как именно они должны интерпретировать этот фильм и само Евангелие. Такая позиция не удивляет: эти деятели с легкостью переписывают и интерпретируют свои, еврейские, источники, а теперь за чужие книги принялись. И еще неизвестно, что вызовет больший всплеск антисемитизма — такие попытки или сам фильм.
В заключение, хотелось бы напомнить старый анекдот о еврее-заике, не принятом на работу в качестве диктора телевидения: “Оп-опять не взяли. Ан-анти-се-семиты”, — сделал он вывод. Да, антисемитизм существует, но стоит ли выискивать его во всех углах? Не потеряем ли мы при этом больше, чем найдем?
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...