Юрист, филантроп, основатель профессиональной общественной организации RUSBAN, член совета директоров RAJE
Маркс-Ленин Уолл-стрит
Когда я узнал, что мое имя Марлен происходит от имен идеолога и практика диктатуры пролетариата — Маркса и Ленина, то был обескуражен. Но мама, которой это имя нравилось, спросила: «Разве лучше, чтобы тебя звали Мишей, как сотни других детей?»
Родился я в Одессе. В Нью-Йорк приехал в 1979 году, когда мне было уже почти 6 лет. Все наши родные уехали — кто в Израиль, кто в Штаты.
В моем бруклинском детстве меня окружали исключительно русские евреи: взрослые и дети. Летом бабушки сидели на лавочках, внуки носились вокруг. Все знали друг друга, родителей, бабушек и дедушек.
Мы все были евреями с большой буквы, все знали, что такое антисемитизм, все бредили Израилем. А вот понятия о еврейской истории, культуре, религии у нас — полный ноль. К примеру, про Песах мы знали, что идем к бабушке на обед и не будем есть хлеб. Ничего больше.
Кто я и откуда
Но я любопытный. И когда пошел в колледж, взял много курсов, связанных с еврейской культурой, историей и даже религией. Хотел понять, кто я и каково мое место в общей картине мира. Думаю, все должны знать, откуда произошли.
Я вхожу в совет RAJE (Russian American Jewish Experience). И, на мой взгляд, это наиглавнейшая организация, деятельность которой посвящена укреплению еврейского самосознания у русскоязычной молодежи. Через нее прошли более 6000 человек. И все они ушли от нас с неким пониманием того, что значит быть евреем с исторической и культурной точки зрения.
Один обратится к этим знаниям, когда у него появятся дети, другой — когда он соберется вступить в брак, а в третьем они так и останутся невостребованными. Важно, что ребята уходят от нас более образованными, более знающими, более понимающими. Они — часть древнего народа, имеющего свою многовековую историю и традиции. Это знание одновременно и тяжелая ноша, и благословение. Для меня это больная тема: еврейское самосознание и русские евреи. Прочувствовал ее на своей шкуре. Чем старше становишься, тем чаще возвращаешься к мысли, что многие ребята проходят через те же трудности, какие достались тебе. Некоторых это пугает. К тому же русские — большие скептики, они вечно подозревают, что их хотят к чему-то склонить, во что-то обратить.
С учетом всех этих соображений и создавалась организация RAJE. Никто там не выясняет, откуда ты пришел и зачем.
В помощь коллегам
Я адвокат, занимаюсь корпоративным правом, преимущественно международными трансакциями. Я стал адвокатом — страшно подумать! — аж в 1998 году. Моим первым местом работы после окончания юридической школы была очень большая фирма Latham & Watkins LLP. И вот сижу я в кабинете вместе с другими новичками — молодыми специалистами. По мою правую руку — сын сенатора, а по левую — внук судьи. Им было к кому обратиться за советом и при выборе профессии, и в начале карьеры. А мне не было…
Это и заставило меня основать организацию, которая называется RUSBAN — Russian Speaking Business Attorney Network. В нее сегодня входит 300 бизнес-адвокатов, причем все — первоклассные специалисты в этой сфере.
Наша организация появилась в 2003 году, тогда нас было всего 16, теперь — в двадцать раз больше. Мы — наставники: консультируем молодых адвокатов. Ведь как бы хорошо ты ни учился, в какую бы фирму ни попал после окончания вуза, поначалу ты совершенно ничего не знаешь и чувствуешь себя абсолютно потерянным. Тут значимость поддержки наставника, который когда-то был точно в таком же положении, хорошо понимает юного коллегу и готов ему помочь, невозможно переоценить.
Еще мы стараемся использовать разные возможности, чтобы рассказать о нашей профессии школьникам, еще неопределившимся студентам колледжей.
Израиль в нашей жизни
Я рос в знании, что Израиль важен для нас. Израиль для меня — еврейское место. И я всегда поддерживаю израильские инициативы.
А в выборах делегатов Всемирного Сионистского Конгресса (ВСК) я участвую потому, что наша многочисленная и процветающая община неоправданно вяло представлена в сионистском движении. Отчасти это наша вина — мы не любители участвовать в общественной и политической жизни. Хотя мы становимся активнее. И не готовы смешиваться с толпой: у нашей общины уникальные нужды, желания и проблемы, наверняка отличающиеся от нужд еврея Балтимора — американца в пятом поколении.
И нам нужны деньги, чтобы накормить наших стариков, нанять учителей в программы продленного дня для наших детей и так далее и тому подобное. В этом нам должно помочь наше представительство в ВСК, если оно будет достаточно многочисленным.
Пришло время показать, что мы равноправные участники общественного процесса, что мы способны принимать продуктивные решения. Русские евреи имеют большое влияние в Израиле. Пора и нам взять на себя аналогичную ответственность здесь, в Америке.
Наверное, другие еврейские группы предпочитают, чтобы мы так и оставались в стороне. Мы действительно другие, стоим на более правых позициях, чем американские евреи. Как, впрочем, и израильтяне — о чем свидетельствуют прошедшие в Израиле выборы. Там у нас много друзей и родных, которые, подобно нам, совсем недавние иммигранты, приехавшие из тех же мест, что и мы, мы хорошо понимаем друг друга.
Мне кажется, что позиции израильтян и американских евреев все больше расходятся, эти сообщества все реже могут договориться, понять друг друга. И мы, русские евреи, можем стать связующим мостом между двумя этими общинами.
Мы сильны тем, что можем сказать: «Послушай, мой двоюродный брат из Тель-Авива считает…» Это вам не новости по телевизору, а информация из первых рук. Что может быть ценнее?!
Я не религиозный человек, но, когда я стою у Стены Плача, мысль о том, что евреи приходят сюда тысячи лет, довлеет надо мной. И уверен, довлеет это над всеми евреями, где бы они ни жили, какому бы ритуалу ни следовали. Наши история и культура держат нас вместе.
И все мы непременно должны ездить в Израиль, видеть ту жизнь своими глазами, стараться вникнуть в ее проблемы — и не полагаться исключительно на газеты. Тот, кому пришлось побывать в Израиле во время ракетного обстрела, кому довелось бежать в бомбоубежище, наверняка вспомнит об этом, заслышав об обмене еврейской земли на мир.
И в самом крайнем случае… Хорошо иметь место спасения. Надеюсь, до массового бегства не дойдет. Но важно знать, что такое место существует, важно поддерживать с ним связь — сокращать расстояние между нами.
Беседовала Наоми ЗУБКОВА
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
