С этим автором мы понимали друг друга с полуслова. Ирина Денисова не участвует в конкурсах, избегает, как она выразилась, «публичных действий». Она — автор серьёзный, со множеством публикаций и несколькими выпущенными книгами. Но того, что кличут «профессиональное отношение к поэзии», блоковского «я сочинитель, отнимающий аромат у живого цветка», — этого нет у неё. Для неё создавать стихи — просто часть бытийства.
Впрочем, что это я? Она скажет о себе куда точнее: «Строки находят меня сами: в поезде, в ванной, в общественных местах… И тут единственная проблема — успеть записать. Наверно, это соавторство с высшими силами. Наверно, это формула экстрасенсорики. Ведь не однажды мне доводилось списывать с людей и ситуаций, которые ещё не появились в моей биографии. Но они постепенно проявлялись, подобно тому, как проявляется фотоснимок. И тогда всё становилось на свои места».
О фотоснимке — это не случайно сказано: Ирина — ещё и профессиональный фотограф. Её строфы очень точны — как моментальные снимки душевного обнаружения. Живёт она в Витебске, родилась в 77-м, а больше о себе как-то не очень хочет. Зато много — о душевной биографии:
«Моя мама всегда находила себя в литературе. Будучи при этом математиком. Мой папа ходил в море и занимался фотографией. Мой дед — по долгу службы — много путешествовал и долгое время жил в Грузии. Похоже, то, что у меня есть, я вобрала в себя с молоком матери, с табаком отца и с кавказскими винами деда…» «Что меня интересует в жизни? Пожалуй, сама жизнь. Возможность «от счастья плакать, рождаясь ежерассветно». «…В этом мире имеют смысл две вещи — верность самому себе и способность “заниматься любовью с жизнью”. Иногда мне достаточно самой жизни. Присутствие ещё одного человека — самая большая моя награда». «Поэзия имеет характер собирательности, она нередко несёт зашифрованную информацию».
Шлите нам стихи на e-mail:
ayudasin@gmail.com.
Ирина Денисова
Мороз как мороз. Хладнокровен и крепок.
Но кто-то ответственный снова на страже.
И письма со скрепкой. А также без скрепок.
Мне всё принимать адекватно — сестра же.
Но кажется, что… Эта близость без меры.
Без давности срока, без срока возврата.
В своей слепоте мы с тобой — парфюмеры.
Я скрытно молюсь за сиамского брата.
***
Он — не заложник ни времён, ни мод,
мирской возни, прогнившего словечка.
Король кладёт корону на комод,
с успехом превращаясь в человечка.
Практически табличка «дом-музей»…
и розовая крошка старых вишен.
В коллекции трофеев и друзей
своим уединением возвышен.
***
Свет лиловый опять налит в
ошлифованный кубок душ.
Как слиянье моих молитв,
как по ткани февральской тушь.
Отдалённым фрагментом — ветвь,
безутешьем себя пресыть.
В коем веке возводим верфь,
научи меня верить… плыть.
***
Но все эти дни — событийные тромбы,
где так неуместно метанье лебяжье.
А мне ощутить эту силу нутром бы,
случайно-божественно встретить тебя же.
Отдать фармацевту его препараты:
пусть сам исцелится, обиду просрочим.
Я — просто писатель, никак не оратор,
а впрочем… а впрочем… а впрочем…
а впрочем…
***
Пускай, откровенья отныне —
подобие лекций…
в своей королевской охоте сожмёшь
и отпустишь.
Я буду трофеем музейных и частных
коллекций,
но первой приду на закрытие выставки
«пустошь».
Заметь, между нами и так бесконечная
заметь,
по белому белым искусно пишу молоком я…
Очистить историю, почту, иллюзию, память
и плакать, и падать в тех яблонь
цветущие комья.
***
Овалы аллей — пожелтевшие нимбы,
по-прежнему опыт — начинка для стержней.
А мне разделить восхождение с ним бы,
за линией взрыва не сделаться прежней.
И кажется, что каждый шаг одинаков,
но город шагаловский — старая сводня.
Считаю цыплят по количеству знаков
и всё оставляю на послесегодня.
***
Память отпустит прощанье у палубы,
опыт проступит портретными скулами.
Что-то без Б-га в нас, видно, упало бы,
делая злыми, больными, сутулыми.
Мы расставляем дипломы на полочке
с квалификацией зрелого циника,
со стажировкой стареющей сволочи…
Вместо признаний портретная мимика.
***
Хитрый взгляд ограничит количество света,
мысль получит из рыжих ресниц жалюзи.
Ври, девчонка, о том, что не знаешь ответа,
не по возрасту охрой янтарной грузи.
Словно чей-то кошак по прозванию Ржавый,
осень мордою трётся о кожу сапог…
Это даже преступно мудреть моложавой,
в жёлтой сепии глаз улыбается Б-г.
***
Мы будем с тобою творцами комедий,
напишем героям забавные роли…
Ты создал меня из осенней ли меди,
для этой стряпни пригодилось ребро ли?
Тот мир обитаем, но вроде не найден,
как будто снегами укрытая клумба.
Но капают буквы в святую из впадин,
в предмет предстоящих открытий Колумба.
Оцените пост
(голосовало: 4, средняя оценка: 3,50 из 5)
Загрузка...
