В новейшей еврейско-немецкой истории Германии фигура Вальтера Ратенау занимает особое место. Трудно найти другого общественного деятеля, который бы достиг самых высоких вершин в столь разнообразных областях деятельности: практическом бизнесе, публицистике, философии, экономике и политике. Трудно найти другую историческую фигуру, деятельность которой имела бы столь неоднозначную оценку как у современников, так и у историков. И, безусловно, ни до него, ни после не было еще в Германии, включая современную ФРГ, политика еврейского происхождения, которому удалось бы достичь столь высокого положения в государственном аппарате. Памяти Вальтера Ратенау посвящается статья.
прусского Кирасирского полка
Гвардейского корпуса
Молодые годы
Вальтер Ратенау родился в одной из обеспеченных еврейских семей Берлина 29 сентября 1867 года. Его отец, Эмиль Ратенау, происходил из старинного рода, но сам особой религиозностью не отличался. Будучи от природы расчетливым и не подверженным эмоциям человеком, Эмиль Ратенау считал, что деньги, карьера и власть составляют основные ценности жизни; в таком же духе он пытался воспитывать и своих детей. Мать, Матильда Ратенау, в противоположность отцу олицетворяла духовное начало семьи. Она интересовалась музыкой, литературой и старалась привить эти же интересы детям. Этим объясняется то, что в юности Вальтер, в большей степени унаследовавший материнские черты характера, часто оказывался ближе к матери, чем к отцу.
В 1883 году Эмиль Ратенау организовал компанию «Немецкое общество Эдисона», которая спустя 4 года б
ыла реорганизована в акционерное общество «Всеобщая электрическая компания», сокращенно AEG — от Allgemeine Elektrizitäts-Gesellschaft. Если первые фирмы эпохи промышленного подъема в Германии возникали благодаря финансовым вложениям и техническим идеям их основателей — Борзига, Симменса, Тиссена и других, то AEG была одним из первых акционерных обществ на немецкой земле, основанным по так называемому американскому принципу.
Заручившись поддержкой некоторых банков и частных инвесторов, Эмиль Ратенау закупил в США серию патентов Эдисона и организовал на их основе производство электротехнического оборудования в Германии. Такое развитие послужило начальным толчком к легенде о «еврейских капиталистах, которые сами ничего не изобретают, а только спекулируют чужими идеями». Именно на это намекал Вернер фон Симменс, когда писал, что сотрудничество его компании с AEG возможно только в том случае, если AEG не будет иметь никакого «специфического еврейского характера». Уместно отметить, что впоследствии AEG разработала и ряд собственных технических инноваций, в частности, первой в Германии осуществила промышленную передачу переменного тока.
Детство Вальтера Ратенау пришлось на годы экономического и культурного подъема еврейской жизни в Германии. Казалось, реформы Бисмарка начинали приносить свои плоды, и евреи могли считать себя полноценными гражданами, такими же, как баварцы или, скажем, пруссаки. Эта иллюзия вполне разделялась в доме Ратенау. В семье считалось, что если евреев где-то еще и притесняют, то виноваты в этом, прежде всего, они сами, поскольку не желают адаптироваться к новым условиям. Довольно распространенное в еврейских обеспеченных семьях отношение к менее удачливым соплеменникам — граничащая с антисемитизмом полупрезрительная ирония — было принято и в семье Ратенау. Свидетельством тому служат сохранившиеся юношеские письма Вальтера к матери, где он с восторгом рассказывает о том, что «бабушка ругалась на семитских учителишек, как извозчик», насмешливое описание Тиргартенштрассе в Берлине, которая по вечерам «кишит опрятными еврейскими господами».
Вопрос о том, к какого рода карьере должен готовить себя Вальтер, в семье не обсуждался: было ясно, что он должен получить техническое образование и впоследствии войти в дело отца. В 1886 году он поступает на физико-химический факультет Берлинского университета, годом позже продолжает учебу в Страсбурге. Помимо естественных наук студент Ратенау интересуется философией и литературой, увлекается сочинениям модного в то время Ницше. По-видимому, к этому времени относятся его первые столкновения с антисемитизмом, и он на собственном опыте убеждается, что, если ты сам себя считаешь таким же, как все, ты все еще совсем не такой в глазах многих окружающих.
Как-то раз, когда Вальтер со студенческой компанией отмечал очередной праздник в одной из пивных Страсбурга, за соседним столиком кто-то громко высказался, что, дескать, в пивной не продохнуть от евреев. В ответ на это один из спутников Ратенау, тоже еврей, немедленно вызвал обидчика на дуэль. Надо иметь в виду, что в среде студентов того времени евреи считались «неспособными на сатисфакцию», и такая неожиданная реакция вызвала оторопь у обидчика. В результате общими усилиями его заставили взять обратно свои слова, а Вальтер сделал важный для себя вывод: с антисемитами можно говорить только на языке силы.
С антисемитизмом иного рода — государственными ограничениями на продвижение по службе — сталкивается Ратенау в 1890 году, когда он в качестве волонтера проходит военную подготовку в Кирасирском полку. Сохранилась его фотография того времени — статный юноша в пышной военной форме, однако она не должна обманывать: в военном паспорте Ратенау стоит дискриминирующая пометка «вероисповедание — израэлит», означающая, что путь к офицерскому званию в прусской армии для него закрыт.
Промышленность — первые шаги
В начале 1892 года Вальтер Ратенау, успев к этому времени защитить диссертацию у знаменитого физика Гельмгольца, поступает в качестве технического консультанта на службу в акционерное общество по производству алюминия в городе Нойхаузен в Швейцарии. Акции фирмы частично принадлежат AEG, и можно предположить, что на работу его, скорей всего, берут по протекции Эмиля Ратенау.
Обладая незаурядным честолюбием, Вальтер изо всех сил стремится убедить окружающих, и в первую очередь отца, в своих деловых способностях; и его рвение не остается незамеченным. Со временем ему начинают доверять более ответственные задания и должности: он участвует в налаживании процесса промышленного электролиза алюминия, организует производство ацетиленовых светильников, занимает директорские посты в ряде банков, входящих в структуру AEG.
Несмотря на то что руководимые им предприятия не всегда оказываются прибыльными, он неуклонно продвигается вверх по служебной лестнице отцовской фирмы и к началу нового столетия входит в совет директоров AEG. Сама AEG становится к этому времени концерном мирового уровня, в состав которого в разных странах входит более 140 банков и производственных компаний. Производственная палитра концерна охватывает полный спектр электротехнической продукции — начиная с осветительных ламп и кончая оборудованием для электростанций и линий электропередач.
Отметим, что после смерти отца в 1915 году Вальтеру Ратенау удается занять и наивысшую позицию в структуре концерна — председателя попечительского совета. По его настоянию с этого времени должность называется «президент AEG» — не в этом ли отголосок честолюбивых устремлений Ратенау?
Начало политической деятельности
К началу ХХ века Ратенау уже был признан как один из ведущих промышленников Германии. Он был знаком со многими членами правительства, представлен кайзеру, который на публике старательно подчеркивал равенство всех своих подданных вне зависимости от вероисповедания и национальности. К этому времени деятельность в качестве промышленника уже не могла удовлетворить всех амбиций Ратенау. Быть может, в этом играло свою роль осознание собственной силы, ощущение того, что ты можешь больше, чем только управлять концерном. Возможно, это было и честолюбивое желание превзойти отца, круг интересов которого никогда не выходил за пределы сферы бизнеса, и, получив министерский портфель, войти в историю как первый министр-еврей Германии.
стал президентом электрической компании AEG
Так или иначе, в 1906 году тогдашний канцлер фон Бюлов всерьез рассматривал кандидатуру Ратенау на пост министра по делам колоний, но так и не решился на нее, опасаясь возражений антисемитски настроенных членов рейхстага. Позже по поручению правительства Ратенау совершает ряд поездок в Африку, составляет предложения по экономическому развитию немецких колоний, посредничает в решении спорных вопросов между немецкими и французскими компаниями в Северной Африке.
Такая активность не остается незамеченной, и в 1910 году Ратенау получает из рук Вильгельма II орден Красного Орла второй степени — вторую по значению награду для гражданских лиц в довоенной империи. Но дальше награждения дело не пошло, и наряду с удовлетворением по поводу получения награды Ратенау все же не мог не осознавать, что достойные его положения и способностей государственные должности для него как еврея в вильгельмовской Германии оставались закрытыми.
Также безрезультатно оканчивается попытка Ратенау баллотироваться в рейхстаг на выборах 1912 года. Поначалу ему удается заручиться поддержкой национал-либеральной партии, ему даже докладывают, что сам кайзер с радостью воспринял известие о его решении баллотироваться. Однако после размышлений Ратенау все же решает снять свою кандидатуру: не без оснований он опасается широкой антисемитской кампании в его адрес со стороны консервативных партий, традиционно обладающих значительным количеством мест в рейхстаге.
Публицистика, литература, философия
В круг знакомств Ратенау на рубеже XIX–XX веков входят почти все знаменитости того времени — писатели Герхарт Гауптман, Томас Манн и Стефан Цвейг, издатель Максимилиан Гарден, художники Макс Либерман (родной дядя Ратенау) и Эдвард Мунк и многие другие. Помимо занятий политикой и деловой активности в качестве одного из директоров AEG Ратенау живо интересуется искусством, литературой, философией. К этому времени относятся и его первые литературные опыты.
К началу 90-х годов девятнадцатого века порыв энтузиазма по поводу возникновения национального государства в Германии повсеместно проходит, а поиски новой цементирующей идеи, способной объединить нацию, быстро сворачиваются на давно наезженную колею. В Германии, да и по всей Европе, в это время отмечается отчетливый рост юдофобских настроений. Как реакцию на это, следует рассматривать статью Ратенау «Слушай, Израиль», опубликованную им под псевдонимом в 1897 году в газете «Будущее». Признавая, что евреи все еще являются чужеродным телом в Германии, автор возлагает всю вину за неудавшуюся интеграцию на них самих. Решение проблемы он видит в русле социал-дарвинизма и расовой теории, которые на рубеже XX века считались во всем мире еще вполне салонными. По мнению Ратенау, евреи как раса должны посредством «сознательного самовоспитания» отказаться от тех своих черт — не важно, хороших или плохих, — которые вызывают неприятие у граждан коренной национальности, и заменить их теми, которые такой неприязни не вызывают. Автор не опускается до того, чтобы перечислить, что же это за черты еврейского характера, которые вызывают такое раздражение у немцев, но разбросанные в статье замечания о «чужеродном азиатском племени на улицах Берлина», о «нации торгашей и маклеров» не вызывают сомнения в том, что автор разделяет ходовые антисемитские клише того времени.
Нечего и говорить о том, что статья многократно и с наслаждением цитировалась юдофобами всех мастей вплоть до Геббельса: «Уж если евреи так сами о себе пишут, то что же остается нам?» Существует легенда о том, что старик Ратенау, узнав о том, что статья написана сыном, ездил по газетным лавкам Берлина, пытаясь скупить весь тираж газеты. Отметим также, что сам Вальтер позже признал ошибочность положений статьи и сожалел о ее публикации.
В последующие годы Ратенау публикует значительное количество статей и литературных эссе, посвященных темам искусства, философии и экономики. Самой значительной экономико-философской работой довоенного времени следует считать книгу «К критике времени».
иностранных дел Германии, 1922 год.
За несколько месяцев до гибели
На рубеже XIX и XX веков современникам было ясно, что мир вступает в новую эпоху и что возврата к патриархальному укладу прошлого больше нет. Пытаясь объяснить в своей работе особенности нового времени, Ратенау начинает с исторического экскурса. По Ратенау, движущей силой развития Германии является взаимодействие двух общественных групп, двух слоев, как он их называет. Это — подчиненный слой, в который входили черноволосые племена, изначально населявшие Европу, и господствующий слой, образованный белокурыми германскими племенами, вторгшимися на территорию подчиненного слоя как завоеватели. Весь последующий исторический прогресс обуславливается взаимодействием и перемешиванием этих двух слоев. Переходя к анализу текущего положения, Ратенау признает перекосы первого этапа развития капитализма и предлагает ряд разумных регулирующих мер, для того чтобы их исправить — эдакий вариант «капитализма с человеческим лицом». При этом он отрицает марксовский социализм как чисто уравнительную систему и считает его нежизнеспособным.
Несмотря на то что для современного читателя многие положения книги могут показаться частично ложными, частично банальными, при жизни автора она имела бешеный успех и выдержала более 20 изданий. Вероятно, дело в том, что Ратенау попытался дать целостное видение мира, объединив воедино экономические и философские аспекты, а читателям всегда импонируют универсальные теории — вспомним хотя бы того же Маркса. Кроме того, нельзя не отметить сочный образный язык, которым была написана книга. Не случайно Стефан Цвейг не раз отмечал незаурядные беллетристические способности Ратенау.
Продолжение следует
Григорий ЛЕВИНЦ
Оцените пост
(голосовало: 2, средняя оценка: 3,00 из 5)
Загрузка...
