Иран готовится к переменам. В Тегеране уже не скрывают, что верховный лидер, аятолла Али Хаменаи, тяжело болен, и ему, по всей вероятности, готовят преемника. Еще лет пять тому назад сайт «Дебка» сообщал, что верховный вождь болен раком, но эта информация затем затерялась, ибо аятолла оставался на своем посту, и о наследниках никто не заикался.
В начале сентября Хаменаи объявил о том, что ему предстоит операция, и просил иранцев молиться об его здоровье. Далее произошло нечто необычное для тоталитарного режима – все иранские бонзы во главе с президентом Хасаном Роухани, председателем Верховного суда и спикером парламента навещали аятоллу Хаменаи в больнице, и эти визиты освещались иранским телевидением. Навестить аятоллу пришел даже Махмуд Ахмадинеджад, хотя отношения между бывшим президентом и верховным правителем были весьма напряженные.
Хирург, проводивший операцию аятолле, сказал, что речь шла об удалении простаты, и операция продолжалась всего полчаса под местным наркозом. Хаменаи при этом был в полном сознании и даже разговаривал во время операции. Врачи могут говорить, что угодно, вернее, то, что им прикажут говорить, и даже в Израиле врачи утверждали, что Ариэль Шарон еще может прийти в сознание и вернуться в свой рабочий кабинет премьер-министра, хотя вся страна знала, что это ложь. Если же слухи о том, что аятолла Али Хаменаи очень тяжело болен, правдивы. То Стражам исламской революции и прочим верховным аятоллам предстоит избрать наследника, причем, сделать это нужно быстро, чтобы избежать политической нестабильности.
До сих пор в Иране было всего для духовных лидера. После победы исламской революции в 1979 году верховным лидером Ирана стал аятолла Рухалла Хомейни, и в 1989 году его сменил аятолла Али Хаменаи. Верховный лидер – не президент, его полномочия в Иране гораздо шире, и подлинная власть в стране принадлежит ему. Поэтому народу избрание духовного лидера не доверяют. Это прерогатива Стражей исламской революции и конклава аятолл.
Борьба за новое назначение будет означать нешуточную борьбу между президентом Роухани и Стражами революции, ибо Роухани делал попытку ограничить влияние гвардии на экономику и внешнюю политику Ирана. Борьба также будет между престарелыми аятоллами и молодыми, жадными волками из числа молодых генералов Стражей революции. Иранские политологи в диаспоре считают, что смена верховной власти в Иране гладко не пройдет.
Когда Али Хаменаи выдвигали на пост духовного лидера, никто не видел в этом малоизвестном аятолле политическую силу. Однако за 25 лет своего правления аятолла Хаменаи сумел утвердиться в качестве единоличного и неоспариваемого лидера, в частности, благодаря опоре на Стражей исламской революции.
На данный момент бесспорных кандидатов на должность верховного правителя нет. Конклав аятолл возглавлял 83-летний аятолла Мухаммед Реза Махдаби Кани, но в столь зрелом возрасте у него возникли проблемы с сердцем, и стало понятно, что на роль верховного лидера он по состоянию здоровья не годится. Интриги вспыхнули в конклаве с такой силой, что Али Хаменаи обратился к коллегам с призывом к единству и укреплению рядов. «У нас есть политические расхождения по различным политическим вопросам, большим и малым, признал аятолла Али Хаменаи, — но эти расхождения не могут уничтожить единство нашего государства. Мы все должны быть вместе».
Когда верховный лидер обращается к соратникам с призывом об единстве, это означает, что соратники успели переругаться насмерть.
Политологи называют несколько возможных кандидатур на пост верховного или духовного лидера. Первым номером в списке идет аятолла Хасми Шахруди, который в прошлом возглавлял судебную систему Ирана. Считается, что ему больше всего симпатизирует нынешний духовный лидер. В верховные правители рвется и бывший президент Ирана Али Ахбар Рафсанджани, но ему уже 80 лет, и он, пожалуй, староват для такого поста. Глава совета судей аятолла Садак Лариджани, любимец Хаменаи, также готов взять на себя нелегкое бремя верховной власти.
Вряд ли новый верховный аятолла будет обладать столь же неоспоримой властью, как Али Хаменаи. Впрочем, Израилю это все равно. Даже самые прогрессивные из иранских аятолл ненавидят еврейское государство и желают его уничтожения.
С большим интересом за политической грызней в шиитском стане наблюдают в Саудовской Аравии, Катаре и Кувейте. От того, чей лагерь победит – сторонников продолжения ядерной программы или ее временного замораживания зависят и их судьбы, а также война против ИГИЛ. Одно дело – заявлять, что моджахеды ИГИЛ не отражают исламские ценности, и совсем другое – воевать против братьев-мусульман. На это ни один арабский суннитский правитель не решится. Вот если эту грязную работу за них выполнят персы-шииты совместно с американскими крестоносцами, то тогда саудовский королевский дом может вздохнуть с облегчением. В конце концов, ИГИЛ на данном этапе представляет для Саудовского королевского дома гораздо большую опасность, чем Иран.
С точки зрения Ирана, деятельность ИГИЛ означает, что иракские суннитские джихадисты, вскормленные Саудовской Аравией, вышли из-под контроля правящего королевского дома, и его влияние в исламском мире сильно пошатнулось.
Иранская пресса также опубликовала информацию о том, что во время сессии ГА ООН в Нью-Йорке принц Турки бин Файсал встречался с Ципи Ливни. Во время этой тайной встречи израильтяне и саудиты обсуждали насущные ближневосточные проблемы. Информация о тайной встрече с сионистами королю Абдулле никак не нужна, особенно во время Хаджа.
По сообщению иранской прессы, израильтяне и саудовцы обсуждали вопрос сотрудничества по свержению режима Башара Асада и предотвращению ядерной сделки между Тегераном и Западом, если эта сделка будет заключена на невыгодных для Саудовской Аравии и Израиля условиях.
С точки зрения Израиля, Иран остается главной экзистенциальной угрозой, тем более, что отношения с Саудовской по тайным дипломатическим каналам Израиль развивает.
Наиболее выгодной для Израиля ситуацией было бы усиление санкций против Ирана, особенно сейчас, когда власть может перемениться. Причем, эти санкции должны быть настолько сокрушительными, чтобы терпение народа лопнуло, и он вышел на улицы, но, на этот раз, при полной поддержке Запада. В отличие от арабских государств в Иране все еще силен светский элемент, и далеко не все иранцы являются религиозными фанатиками.
К сожалению, ближневосточная политика нынешнего Белого дома больше похожа на предвыборную пропаганду накануне ноябрьских выборов, чем на долговременную, перспективную внешнеполитическую линию.
Оцените пост
(голосовало: 7, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
