Нет, человек — это вопрос. Стиль у Михаила Данилина вполне традиционный для современной эстрады — эстрады после декадентов начала ХХ века, после Камю и Сартра, после Высоцкого, Цоя и Боба Гребенщикова. И термины, эпитеты, эмоциональный посыл, нерешённость жизненной цели и смысла — при отчётливом ощущении её, жизни, сверхценности — весьма характерны для современного, «послеэкзинционального» дискурса. Для состояния мира, когда «Европа сгорела в Аушвице». В том самом Аушвице, из которого чудом выбрался живым дед Михаила.
Обращение к неназванному, но очень важному, необходимому тебе собеседнику; пробегающие по строчкам «волк», «бессонница», «двери», «поезда», «игра», «дорога», «осень», непременная грусть… Даже мотивы (например, ритмика «Света» мне напомнила «Ивана Бодхидхарму» Гребенщикова). Всё это очень узнаваемо. Удивляться нечего, Михаил — создатель и неизменный руководитель популярной группы INTERZONA, жанр которой описывают на модном жаргоне как NewWave («новая волна») или Synthpop («альтернативная электроника»). Казалось бы, вполне обыденное явление, эпигонство, «человек из мейнстрима». Но…
Может быть, дело в многообразии литературных и музыкальных талантов бывшего вундеркинда или в тонком ощущении русского языка (Михаил — преподаватель факультета славистики NYU). Или же — в скромности и целомудренности его стихов, которые, в моём понимании, абсолютно не требуют «ударных» электронных гитар и свето-дымовых эффектов. Они — чистая, негромкая философская лирика. И мне вдруг стало понятно, о чём и с кем говорит целое поколение: их «невидимый собеседник» — не женщина (как принято по привычке полагать) и не закадычный друг — а Б-г. Утерявшие прямой контакт со своим Создателем, люди ищут его, ибо душам не просто одиноко — душам невозможно без истины и цели. Наверное, вся «крутизна», все странные, неестественные интонации «cool жанров» — от недостижимости и безысходности поисков Б-га там, куда их забросило время. А значит, и для большинства «светских», «интернационально воспитанных» и якобы вполне довольных своим местом в космосе и социуме людей — всё отнюдь не безнадёжно. На самом деле многие ищут, души не позволяют своим эго и телам спать. Спасибо, Миша.
Шлите нам стихи на e-mail: ayudasin@gmail.com.
Михаил Данилин
ОБРАЩАЮСЬ К ТЕБЕ
Обращаюсь к тебе.
Тишиною пропитаны двери,
И уже не уйти, никуда не сбежать
От бессонных часов.
Я не верю себе,
Даже ночи я больше не верю.
И никто не придёт
На невнятный, на меркнувший зов.
Обращаюсь к тебе.
В этом доме давно уже тихо.
Даже ветру наскучило ждать,
только где-то
Стучат поезда.
Только шелест страниц,
Словно шёпот забытой молитвы,
Только стены немые
И в небе безмолвном — звезда.
Обращаюсь к тебе.
Только это игра с повтореньем,
И понятен исход, и давно уже
Мат королю.
Но соперник я сам,
Я себе проиграл, без сомненья,
И ушёл с поля боя
И делаю вид, будто сплю.
Обращаюсь к тебе.
Мне хотелось сказать очень много.
Только слов не хватает, и словно
к гортани прилип
Непослушный язык.
Я, наверно, уйду,
Но давай посидим на дорогу!
Ты не слышишь меня.
Это — сон, неродившийся крик.
Обращаюсь к тебе.
Знаешь, это последняя осень.
И в последнем ряду в этом зале
пустом
Мне достался билет.
Этот кончен спектакль,
Декорации кто-то уносит,
Но тогда почему,
Почему не зажгут в зале свет?
Обращаюсь к тебе.
Знаешь, так до ничтожного мало
Мне осталось здесь быть —
скоро кончится
Смена картин…
Только это не зал.
И какое мне дело до зала?
А тебя просто нет, ты — мой вымысел,
Я здесь один.
ОСЕНЬ (АЛЛИЛУЙЯ)
Знаешь, как дверь тишины
открывается
Нотным ключом?
Знаешь, как чёрное с белым сливаются
В лёгком нажатье?
Чувствуешь ноту, как искру, в руке
И тебе горячо.
Чего это ради?
Знаешь, как кольца в сплетенье
звенят,
Отзываясь на крик?
Помнишь, как чёрная ночь разразилась
Дождём звёздно-белым?
Помнишь, как солнца последним
лучом
Пламенеющий блик
Вздрогнул по нервам?
Помнишь, как отблеском песни
осенней
Был ветра порыв?
Помнишь, углей догорающих
светом —
Живое мерцанье?
Помнишь, как руки горящие, в лёгком
Касанье застыв,
Ждут заклинанья?
Знаешь, как осень вливается в серые
Щели квартир?
Знаешь, как, тронуты светом
осенним,
Трепещутся листья?
Знаешь, как лес замирает, объят
Брошенной жизнью?
Это не смерть, это только начало
Забытой игры.
Это лишь лето, у двери
в прощальном
Застыв поцелуе,
В лёгком касанье чуть слышно
звенит,
Уходя до поры.
Это лишь сон, а во сне отголоском,
Как вздох: «Аллилуйя…»
СВЕТ
В складках теней, в блеске зеркал,
В поступи ночи, в дневной суете,
В утренней дымке, в пожаре заката
Я иду к тебе,
Я иду к тебе.
В свете экранов, в мелькании лиц,
В ветра порыве, в шуршанье дождя,
В слов лабиринте, в полёте страниц
Я ищу тебя,
Я ищу тебя.
Я не вижу тебя, но я помню твой
свет,
И я знаю, что ты где-то там.
Я иду, дай мне знак, дай мне
выйти на след,
Дай мне имя прочесть по губам…
***
Я верю в то, что не оставлен будет след.
Надежды книга пусть захлопнется — словами:
«И разорвётся круг, и дрогнет камень,
И унесётся прочь в потоке лет».
Года ли дни — наверное, не важно,
Но шум дождя взрывает тишину,
И волки снова воют на луну,
Но жив ещё кораблик мой бумажный.
Я не вернусь — об этом речи нет,
Но речь о том, что будет на восходе —
Ведь он всегда по-разному приходит:
Сегодня — дождь, а завтра — солнца свет.
Зачем читать, что думалось вчера?
Зачем бояться — жизни нету в страхе!
Прощанья грусть в крыла коротком взмахе
И ветер, и полёты до утра.
Я верю в то, что вновь коснётся ночь
Лица, разгорячённого стихами.
Волны удар — и, как коса на камень,
На душу вдохновенье снизойдёт.
Я знаю — будет снова маскарад.
Я верю — вновь ты сбросишь к чёрту маску,
И руки будут греть простою лаской
Другие руки и звенящий взгляд.
И в буйном вальсе снова закружит,
И бросит вновь на берег безымянный…
Ты это назовёшь волшебной тайной,
Хоть будет явно — это просто жизнь.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
