«ХАМАС выдохся… В субботу, 19 июля, по Израилю из сектора Газа было выпущено на 30% ракет меньше, чем в предыдущие дни»…
Возможно, после короткой субботней передышки у жителей «государства Тель-Авив» (именно здесь обитает подавляющее большинство ведущих комментаторов и аналитиков) сложилось впечатление, что реактивные ракетные снаряды М-75 у исламистов на исходе и сейчас самое время заново приголубить-приласкать Абу-Мазена, вручив «правительству палестинских технократов» контроль над огнедышащей Газой.
Но только ли из Тель-Авива и окрестностей состоит государство Израиль?
Ответ на этот вопрос дал Алон Шустер, председатель регионального совета Шаар ха-Негев (поселки, расположенные в окрестностях города Сдерот).
Шустер родился в Израиле в 1957 году. Отец – выходец из Германии, дедушка был уничтожен в Бухенвальде.
Вырос Алон в кибуце Мефальсим в северной части Негева. В армии дослужился до чина полковника. В 1981 году в ходе подготовки к военной операции в Ливане был ранен, но на гражданку не уволился: не та закваска! За мужество, проявленное в боях на Первой ливанской, начальник Генштаба наградил Шустера, как особо отличившегося офицера запаса.
В 2002 году Алон Шустер был избран председателем регионального совета Шаар ха-Негев, на территории которого расположены 11 поселков. В последние дни их названия постоянно мелькают в сводках новостей: Кфар Аза, Ор ха-Нер, Нахаль Оз, Нир Ам…
— Будь мой отец жив, ему не приснилось бы в страшном сне, что война, начавшаяся в Европе с призыва к «окончательному решению еврейского вопроса», приобретет в двадцать первом веке в суверенном Израиле самую темную, примитивную, первобытно-жестокую форму,
— говорит Шустер.
— Ракетные и минометные обстрелы поселков, расположенных на территории нашего регионального совета, не прекращаются четырнадцатый год. Все мы ежедневно, ежечасно, ежеминутно подвержены угрозе, но террористам ХАМАСа не удалось обратить нас в бегство, напротив: если в 2002 году в наших поселках проживало 5000 человек, то сейчас – семь тысяч! Расширяется кибуц Кфар Аза, основанный в 50-х на границе с сектором Газа выходцами из Египта. Правда, в последние годы – под давлением обстоятельств — пришлось Поселенческому отделу ВСО оснастись предназначенные для новоселов караваны встроенными убежищами. Без этих бетонных клеток в наших краях, к сожалению, вряд ли останешься в живых…
Действительно, в Кфар Аза убежище – такое же стандартное сооружение, как прикрытая навесом автобусная остановка в Кфар Шмариягу. Но если обитателей «государства Тель-Авив» держава защищает от палящего солнца, для южного региона убежище – это залог выживания в самом прямом смысле.
— Пережив две антитеррористических операции — «Литой свинец» и «Огненный столп», мы пришли к неутешительному выводу: полумерами террористы ХАМАСа не ограничатся – продолжат и впредь пытаться изгнать, вытеснить нас из северо-западного Негева и захватить землю, в обработку которой мы вложили всю свою любовь к Эрец Исраэль, — говорит Алон Шустер. – Исламисты ведут против Израиля войну на уничтожение – просто не все израильтяне осознали это.
Жители приграничных поселков ведут отсчет времени по-своему: спорадические (с расчетом на неожиданность!) обстрелы – ураганный огонь, когда сутками напролет детям приходится сидеть в убежищах, — антитеррористическая операция – затишье – спорадические обстрелы – новая эскалация – огненный ад.
— В этих нечеловеческих, аномальных условиях фермеры продолжают работать на сельскохозяйственных угодьях, а сотрудники промышленных предприятий являются на заводы и фабрики, — говорит Алон Шустер.
На сколько дней, месяцев, лет хватит этим незаметным безвестным безымянным героям запаса прочности?
Пытаюсь получить ответ у Гузи Афинджар, сотрудницы регионального совета Шаар ха-Негев.
— Я живу в городе Нетивот, — рассказывает она, — переехала туда из кибуца Мефальсим. В нашем доме нет убежища. Старшему сыну 12 лет, младшему – девять с половиной. Пришлось в первые дни антитеррористической операции отправить детей к сестре на север. Не успели ребята привыкнуть – сирена! Оказывается, ракетные снаряды, выпущенные из Газы, долетают уже до Зихрон Яакова и даже до Хайфы. Мальчики, конечно, натерпелись страху: у сестры тоже нет убежища.
Муж Гузи – водитель грузовика.
— Ему 45 лет, в первые дни операции он, как офицер запаса, получил приказ о мобилизации, — говорит она. – Когда в Нетивоте я слышу вой сирены, все внутренности выворачивает наизнанку, а в рабочие часы нас обстреливают постоянно, причем безо всяких предупреждений: минометный снаряд «перегонит» любую сирену.
Впрочем, самая большая опасность подстерегает жителей приграничных районов на шоссе.
— Когда я была беременна вторым ребенком, вышла из офиса и села за руль, чтобы отправиться домой, — рассказывает Гузи. – У перекрестка Шаар ха-Негев притормозила: красный свет. Как только загорелся зеленый, свернула на центральную трассу — и у меня на глазах на противоположной стороне шоссе упал и взорвался «кассам». Взрывная волна была такой силы, что машину чуть не снесло в кювет. От неожиданности я на несколько секунд потеряла контроль над управлением – автомобиль прижался к ограждению, снес несколько столбиков, но продолжал ехать…
Гузи потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя.
— Я начала себя убеждать: «Прекрати дрожать! Прекрати! Ты отвечаешь не только за себя, но за двух детей, в том числе за того, который лишь должен родиться»… — вспоминает она.
— На чем вы приехали на работу сегодня?
— На автобусе: после того жуткого случая в дни интенсивных обстрелов за руль я больше не сажусь, — говорит Гузи.
Впрочем, жарко в эти дни и дома, в Нетивоте.
— Когда начинает выть сирена, а ты одна в доме, не имеющем встроенного убежища, начинаешь судорожно метаться между комнатами, кухней и ванной, пытаясь сообразить, где наиболее безопасное место, — говорит Гузи. – Если я скажу, что не испытываю страха, — солгу. Все боятся. Все без исключения, даже мужчины! Страх за жизнь – это инстинкт. И пока человек жив, он не в состоянии от этого базового инстинкта избавиться – каким бы храбрым он ни казался…
Автор: Jane Kravchik
Обыкновенная армированная канализационная бетонная труба, диаметром в 2 метра, прикопанная или в грубой опалубке и присыпанная сверху землей (на которой можно даже разводить огородик) — вот вам и переносное бомбоубежище, человек на 10. Без туалета, но в торце — за занавеской (или плайвуд) — отделение для закрытой пролетарской параши знаменитой фирмы «унисекс» в виде ведра с крышкой. (В многих старых городских домах СССР 60х годов были такие параши, а «удобства» — во дворе. И не стонали.). Стоимость такой трубы не более 20 рабоче-часов, не считая нескольких тонн бетона и 200 кг железной мягкой проволоки в 5мм. Не думаю, что себестоимость такого убежища превышало бы 1000 долларов. Это 100 тысяч труб на миллион граждан. И уж не миллиарды на строительство. А учитывая, что огороды на этих трубах худо-бедно еще могут дать и инком…. Спрашивается: «а кто подрядчики израильских убежищ и сколько они распилили на этом»?