Отказ партии «Демократический выбор» баллотироваться в кнессет 17-го созыва был настолько для всех неожиданным, что и сегодня продолжает вызывать недоумение, споры, домыслы.
Это и понятно: для израильской политики подобный демарш не очень характерен. Опытные депутаты, такие, как Роман Бронфман, обычно используют все до единого шанса, чтобы остаться на плаву. А он вдруг взял да и сошел с дистанции, безжалостно сломав собственную политическую карьеру.
Чем вызван столь радикальный поступок? Этот и другие вопросы я задаю Бронфману.
– Роман, в вашем решении было больше эмоций или трезвого расчета?
– Я всего лишь адекватно оценил ситуацию. Но эмоции, конечно, присутствовали. Как же без эмоций? Мне чужда формула израильского истеблишмента – «сначала прагматик, потом человек». Это, по-моему, ущербный подход. Я принял решение, потому что понял: мы не проходим электоральный барьер. Это показывали все опросы общественного мнения. А я не собирался вводить в заблуждение моих сторонников, продолжая попытки, которые могли обернуться провалом. Ведь парламентские выборы – не спортивное соревнование, в котором главное – участие. Нам нужна была победа. Или игра не стоила свеч.
– Вы так безоглядно доверяете опросам?
– Почему безоглядно? Я много думал, анализировал, прежде чем принял решение. Оно не было спонтанным. К тому же у нас элементарно не хватало денег на избирательную кампанию. На фоне миллионов, которыми располагают остальные партии, 650 тысяч шекелей «Демократического выбора» выглядели каплей в море.
– Насколько мне известно, некоторые состоятельные люди предлагали вам денежную помощь, но вы отказались…
– Я, знаете ли, законопослушный гражданин, и никак не мог воспользоваться подобными предложениями.
– Роман, как получилось, что вы, депутат, многие годы пользовавшийся симпатиями своей общины, через десять лет политической деятельности оказались генералом без армии?
– Я поправлю вас. Моих сторонников не хватило бы для победы, но они есть. И я испытываю ответственность перед ними и горечь от того, что все случилось так, как случилось. А по поводу симпатий нашей общины… Я в политике 15 лет. Из них десять – в кнессете. Было время, когда я ощущал себя чуть ли не баловнем судьбы, между мной и репатриантами было, как мне казалось, полное взаимопонимание. Вынужденный выход из партии «Исраэль ба-алия», некоторые мои «доброжелатели» использовали, чтобы наклеить на меня массу лживых и злобных ярлыков. Кампания была затеяна масштабная, агрессивная, шумная. Она повлияла на отношение ко мне определенной части репатриантов.
– Вы затаили обиду на «русскую» общину?
– Нет, конечно. Я хорошо знаком с человеческой психологией и знаю, как сознание бывает беззащитно, если им умело манипулируют.
– Скажите, а себя самого вы ни в чем не вините?
– Я никогда не считал себя небожителем, свободным от ошибок и заблуждений. Наверняка чего-то я недодумал, недооценил. Например, был искренне убежден: любой нормальный человек не может не поддерживать идею создания либерального, современного, безопасного, уважаемого в мире еврейского государства, где у всех будут равные права и равные стартовые возможности. Оказалось, все не так просто. Наверное, я был недостаточно настойчив и убедителен в пропаганде своей позиции. Но мою правоту в вопросах безопасности, в сфере социальных вопросов, гражданских прав доказала сама жизнь. Все, что ДВ провозглашал в начале 2000 года и за что нас предавали анафеме, к 2006-му стало основой правительственной стратегии. И заградительный забор, и одностороннее отделение сегодня реальность. А проблема гражданских браков и транспорт по субботам входят в программы почти всех партий – от МЕРЕЦ до НДИ. Когда мы подняли тревогу по поводу внедрения в экономику методов дикого капитализма, сокрушающих всю систему социальной защиты в стране, нам говорили: беспощадные реформы необходимы, они очень скоро приведут к экономическому взлету и процветанию. Сегодня результаты эксперимента очевидны: бедные превращаются в нищих, количество миллионеров неуклонно растет. Не позор ли для Израиля – полтора миллиона граждан выброшены за черту бедности? И это не какая-то виртуальная черта – месячный доход этих людей составляет 1800 шекелей. Я не боюсь выглядеть самонадеянным, если скажу: мы внесли вклад в то, что наше общество сегодня смотрит на многие политические и социальные вопросы с новой точки зрения, сдвинувшись с экстремистски правых позиций ближе к центру. От шапкозакидательства мы переходим к более глубокому и взвешенному осмыслению ситуации – и это очень важно.
– Но где же логика? Вы вполне удовлетворены итогами своей деятельности в кнессете и в то же время не видите себя среди законодателей, не ощущаете за спиной надежного тыла единомышленников?
– В исторических процессах не стоит искать ни логики, ни справедливости. Те, кто пытаются идти впереди времени, часто оказываются в арьергарде, а их идеи берут на вооружение бывшие противники. Наша политическая система устроена таким образом, что катапультирует в первую очередь людей, искренне стремящихся улучшить ее. Не случайно вне кнессета оказались и Бегин, и Барак, и Мицна, и Сарид. Вряд ли эти образованные, умные, честные люди были бы менее полезны в еврейском парламенте, чем депутаты, берущие взятки или покупающие дипломы об окончании университетов.
– Роман, мы сейчас говорим персонально о вас. Будучи представителем русскоязычной общины и получив мандат от нее, вы в последние годы в значительной мере переключили свое внимание на общеизраильские проблемы и общелиберальные ценности, отодвинув в сторону интересы репатриантов. Может быть, вы так же, как Щаранский и Эдельштейн, считаете, что мы уже адаптировались и больше не нуждаемся в общинном представительстве?
– Я не могу так считать – слишком хорошо знаю ситуацию репатриантов. В нынешнем кнессете три депутата постоянно занимались общинными проблемами – это я, Марина Солодкина и Юрий Штерн. И нами сделано немало, хотя, конечно, далеко не все. От общины я никогда не отделял себя, привык разговаривать с людьми на уровне глаз, всегда открыт для встреч и критических замечаний. Я знаю все болевые точки алии, и сейчас меня мучает сознание того, что не довел до конца решение важнейшей проблемы возвращения репатриантам пенсий из стран исхода. Считал это своим депутатским долгом перед стариками. Нами в данном направлении пройден значительный путь, мы близки к цели, и я хочу надеяться, что эта работа будет продолжена моими коллегами. Но в одном вы правы: идеологическую поддержку и понимание я чувствовал от коренной израильской интеллигенции в большей степени, чем от русскоязычной общины.
– И что же дала вам поддержка местных интеллектуалов?
– Сознание того, что в Израиле есть достаточно здоровых сил для строительства общества, о котором я мечтаю, общества, где будет комфортно жить моим детям. Иное дело – большинство коренных израильтян, как бы ни уважали они выходца из бывшего Союза, на выборах отдают голоса традиционно – «своим».
– Роман, после того как вы сообщили об отказе баллотироваться в кнессет, на «русской» улице поднялся настоящий бум. Я присутствовала на вашем прощальном вечере в Хайфе, куда из разных городов приехали репатрианты, представители различных общественных организаций, требовавшие от вас изменить решение. Многие заявляли, что готовы работать бесплатно и доказать, что можно провести успешную избирательную кампанию с минимальными средствами. Был момент, когда вы, казалось, склонялись к тому, чтобы прислушаться к призывам. Почему все же этого не сделали?
– Я очень благодарен всем, кто поддержал меня в трудные дни. Но решение уже было принято и менять его на ходу выглядело бы, по меньшей мере, легкомыслием и авантюрой.
– О том, что в следующем кнессете вас не будет, сожалеют даже коллеги, которые не разделяют ваших взглядов. Они говорят, что вы один из лучших парламентариев…
– Что ж, ДВ занимал определенную нишу на политической карте страны, теперь она опустеет. Знаю я и то, что есть люди, сокрушающиеся по другой причине: им придется искать новый «субъект» кнессета на роль мальчика для битья, в которого пытались превратить меня. Но не об этом речь. Я убежден, что поступил правильно. Я не вижу сегодня реальной базы для продвижения своих идей.
– Ходят различные слухи о ваших планах на будущее. Говорят, вам предложили заманчивую должность влиятельные люди из Евросоюза…
– Это так же соответствует действительности, как и сплетни о финансировании моей деятельности Евросоюзом. Я тоже слышу различные версии по поводу моих будущих занятий. Рассказывают байки, что я намерен редактировать газету. Все это домыслы. На данный момент у меня нет никаких конкретных планов.
– Будете скучать по кнессету? Ведь вы человек публичный…
– Вопрос не в моей публичности. Мне будет не хватать дела, которым я занимался десять лет. Но во всем нужно уметь находить хорошую сторону. Я, например, иду теперь по улице и ловлю себя на том, что замечаю простые, обыденные вещи, которые раньше ускользали от внимания – все мои мысли были заняты нескончаемыми депутатскими заботами.
– Вы полагаете, что не вернетесь в политику?
– Я сейчас ничего не «полагаю».
– Ловлю вас на слове: вы сказали «сейчас». Значит ли это, что вы просто взяли тайм-аут и в глубине души допускаете возвращение?
– Я не провидец и не астролог. Жизнь сама все расставит по своим местам. Что же касается вашего вопроса – буду ли я тосковать по кнессету? – могу ответить совершенно искренне: кнессет 16-го созыва был настолько неэффективным, коррумпированным, убогим в личностном плане, что скучать по нему не приходится. Почти четверть парламентариев – 27 депутатов – находятся под следствием. Какие еще нужны комментарии? Коррупция переросла все мыслимые пределы. Для того чтобы действительно противостоять сращиванию капитала и властных структур, необходимо менять всю систему управления. Израильское общество по своей внутренней структуре все больше напоминает не пирамиду, а падающую Пизанскую башню…
– Вы верите в то, что будущий кнессет будет более высокого уровня, более жизнеспособным, чем нынешний?
– Хотелось бы верить. Правда, быть по уровню выше кнессета 16-го созыва – доблесть не большая. Однако если судить по спискам различных партий, в следующий парламент могут войти ученые, административные работники, журналисты, то есть люди образованные. Так что, возможно, им удастся изменить имидж нашего кнессета. Поживем – увидим.
– Вы будете участвовать в качестве избирателя в выборах 28 марта?
– Об этом дне я думаю с большой печалью – за 26 лет жизни в Израиле я впервые опущу в урну белый бюллетень. Не вижу, за кого голосовать…
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
