В ночь на 17 марта неизвестные злоумышленники подорвали состав с нефтью, проходивший через станцию Карабулак. Взрыв, повредивший железнодорожное полотно, не смог оправить поезд под откос. Но не потому, что подрывники пожалели тротила — просто одно из двух приготовленных взрывных устройств отказало. Поезду повезло.
Два часа спустя в республике взорвали подстанцию сотовой связи. Многие владельцы мобильников ощутили ухудшение связи, однако и здесь обошлось без жертв. Два теракта за два часа — это, пожалуй, перебор даже для Северного Кавказа. Видимо, поэтому в республиканском МВД даже не подумали назвать случившееся терактами хотя бы в качестве одной из версий.
По мнению МВД Ингушетии, случившееся — попытка поднять шум в республике и дестабилизировать обстановку, а не терроризм. Хотя устроители терактов как раз-таки и добиваются шума и дестабилизации, мнение органов понятно. Такого рода подрывы, без человеческих жертв, давно уже не воспринимаются как нечто из ряда вон выходящее, особенно если происходят на Северном Кавказе. Да и вообще настоящий террорист нацелился бы на пассажирский поезд или электричку.
Появились и первые экспертные мнения, отрицающие возможность теракта. Как заявил в интервью интернет-сайту «Кавказский узел» неназываемый офицер Департамента по борьбе с организованной преступностью и терроризмом МВД РФ, взрывы, направленные не на убийство людей, а на уничтожение имущества, являются методом борьбы ингушских кланов за влияние.
По версии офицера, те, кто устраивает такие взрывы, живут в соседних домах с милиционерами, якобы ведущими розыск виновных. При этом все друг о друге знают. Северокавказские республики, по его мнению, давно уже поделены между преступными кланами. А поскольку структура их отношений устоялась, ломать ее через убийства никому не хочется.
Если один клан нарушает границу другого — вопрос пытаются решить «по-хорошему». Если не получается, удар предпочитают наносить не лично по сопернику, а по его бизнесу. Обычно это помогает нарушителям осознать свои ошибки. А семь железнодорожных цистерн с нефтью — неплохой кусок собственности. К тому же сырая нефть не горит, и тяжелые последствия исключены. Так что, по мнению офицера, все разговоры о терроризме в случае, когда не гибнут люди, лишь прикрывают сложившуюся систему кланов.
Железнодорожная нефтяная цистерна. Кадр НТВ
Настоящие террористы пытаются не повредить имущество, а убить людей. Так, 5 декабря 2003 года в Ставропольском крае погибли 45 пассажиров электрички «Кисловодск-Минводы», а 24 июня 2005 года взрыв в электричке «Хасавюрт-Махачкала» унес жизнь одного.
На пассажирские поезда за последнее время покушались два раза, причем все они были с Северного Кавказа. В мае 2005 года в результате взрыва в Северной Осетии сошли с рельсов десять вагонов поезда «Москва-Владикавказ», однако обошлось даже без ранений. На следующий месяц, 12 июня, в Подмосковье произошел взрыв на пути поезда «Грозный-Москва». Погибших не было, хотя примерно сорока пассажирам потребовалась медицинская помощь. Эти взрывы признали терактами. Хотя люди и не погибли, однако, как полагают некоторые, лишь по счастливой случайности — машинистам удалось предотвратить крушения.
Взорванная электричка «Кисловодск-Минводы». Кадр НТВ
Ну а попытки подрывов товарных поездов, которые за последние годы случались несколько десятков раз, главным образом, опять же, на Северном Кавказе, вполне вписываются в версию, изложенную выше по поводу последней ингушской истории. Взрывчатки при таких атаках используется сравнительно мало. К примеру, при последнем взрыве в Ингушетии общая мощность взрывного устройства составила около восьмисот грамм в тротиловом эквиваленте. Для сравнения, устроители теракта 7 февраля 2004 года в московском метро подорвали как минимум два килограмма тротила, а при атаке на электричку «Хасавюрт-Махачкала» — целых одиннадцать.
Архивные новостные ленты изобилуют сообщениями типа «никто не пострадал, разрушено девять шпал и повреждены два вагона», пришедшими с Северного Кавказа. Как и в Карабулаке, практически всегда подрывники использовали гораздо меньше взрывчатки, чем требуется для действительно серьезного повреждения состава, из-за чего нетрудно предположить — взрывы устраивали для того, чтобы намекнуть кому-то на некие обстоятельства.
Намекнуть без убийств. В Ингушетии все знают всех, и все знают, что такое кровная месть.
Алексей Напылов
Опубликовал:
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
