Палестинский букет 1913 года

Сверкая белым брезентом, фургон тихо отчалил от небольшого пустыря рядом с домом, где проживал человек, официально занимавший должность, именуемую «раввин города Яффо и новых поселений». Звали этого человека Aвраам-Ицхак Кук.
Кроме самого рава Кука в повозке находились: духовный вождь иерусалимского еврейства рав Хаим Зонненфельд, его сын, рав Элиягу Мордехай, рав Яаков Моше Харлап — один из самых блестящих учеников рава Кука, в будущем глава иешивы «Мерказ ха-Рав», рав Йонатан Биньямин Гурвитц — директор иерусалимского колеля «Амстердам» и рав Бенцион Ядлер — известный иерусалимский магид. Именно последний — не раз выступавший в отдаленных поселениях с призывом совместить возвращение на родину с возвращением к Торе — и стал инициатором и организатором поездки.
Целью кампании под названием «Тшува» было вдохнуть пламя веры в сердца поселенцев севера страны. Были и практические задачи — помочь с выполнением некоторых заповедей: организовать строительство микв, отправку шойхетов и т. д.
Недавно в одной книге, посвященной тем временам, я прочитал следующую фразу: «До сих пор в Эрец Исраэль есть уголки, где собираются согбенные старцы и с благоговением вспоминают достославную кампанию “Тшува”».
…Итак, стоял хешван, месяц, когда вся растительность уже выжжена летними лучами, а семена новой травы еще спят в ожидании дождя. О чем думал рав Кук, глядя на желто-бурую равнину, простирающуюся по обе стороны колеи, которую при самом бурном воображении невозможно было назвать дорогой? Может быть, о будущих поселениях, о белых домиках с красными крышами, что когда-нибудь в будущем покроют вон те холмы? Или о том, что вот пока еще желто-бурый цвет Эрец Исраэль — воплощение безжизненности? Но примчатся, примчатся сюда из Европы, из стран Магриба, из Америки капли дождя, струи дождя, потоки дождя, примчатся тысячи, десятки тысяч, сотни тысяч тех, кто оживит эту землю, кто окрасит ее в зеленый цвет.
А пока — вон те кустики, вон те пятна зелени — залог будущего пробуждения. Хадера… Зихрон-Яаков… Явниэль… И станет эта земля зеленой, зеленой, зеленой!
Великий каббалист рав Кук, знаток каббалистической диалектики, понимал, что однотонная зелень — лишь первый шаг, лишь начало жизни, что истинное развитие будет лишь тогда, когда среди этой зелени начнут раскрываться цветы — будут вспыхивать проблемы, решение которых и станет продвижением в будущее, будут вызревать события, которые изменят облик страны.
А тогда, в далеком 1913-м, эти цветы были еще в бутонах — и цветы добра, и цветы зла, и те цветы, в которых срослось добро со злом.
Цветком добра стал основанный в 1913 году Естественно-научный институт. Одним из первых его мероприятий было воззвание к евреям-врачам всех стран с призывом к сотрудничеству. Санитарное состояние в палестинских городах и сельских районах, несмотря на некоторый прогресс, оставляло желать лучшего. В программу института входила борьба с малярией и трахомой, забота о надлежащем уходе за грудными младенцами и о школьной гигиене, распространение знаний по санитарии, пропаганда эффективной врачебной помощи, поддержка уже существующих медицинских учреждений и ведение научной работы.
Так что, когда сегодня мы в очередной раз отправляемся в поликлинику — у нас говорят «в больничную кассу», — не худо вспомнить, что при этом мы наслаждаемся ароматом цветка, чей бутон завязался в те далекие дни — сто лет назад.
Еще один бутон появился на свет и вовсе в чужом краю. 16 августа 1913 года в Брест-Литовске родился Менахем Бегин, пришел в этот мир, чтобы всю жизнь посвятить стране и народу Израиля, — человек, которому, возможно, принадлежит решающая роль в освобождении нашей земли от британского мандата. К несчастью, есть и капля яда в этом бутоне: несгибаемый Бегин прогнется перед заокеанской «княгиней Марьей Алексевной» и отдаст в 1978 году врагам политый нашей кровью Синайский полуостров. Веры не хватило в то, что есть над нами Кое-Кто помощнее всесильной «княгини».
А вот и бутон неприкрытого зла — так называемый Зарнукский инцидент, одна из первых схваток между нами и арабами, точнее, между бойцами «Ха-Шомера», охранявшими поселение Ришон-ле-Цион, и мужчинами из деревни Занука. По свидетельству членов организации еврейской самообороны «Ха-Шомер», они помешали двум арабским подросткам воровать плоды с виноградника на территории Ришон-ле-Циона. Последовали столкновения, в которых два еврея и один араб были убиты.
А в жалобе, которую старейшины окрестных арабских общин направили султану Мехмеду, они обвинили евреев в том, что те «хотели отнять у проезжавшего каравана их одежду, деньги и верблюдов, но эти люди отказались и сбежали в Лун-Кару». Затем, пишут старейшины, «вышеуказанные евреи атаковали наши деревни, где они грабили, убивали и унижали нас и даже оскорбляли семейную честь так, что мы не можем найти слов, чтобы это описать». Жалобщики обвиняли евреев также в том, что они владеют запрещенным оружием.
Пикантность ситуации заключалась в том, что по всей стране число бойцов «Ха-Шомера» не достигало сорока человек и охраняли они семь объектов — от Реховота и аж до Хадеры. Итого на каждый отряд приходилось по пять-шесть человек. Предположение, что с такими легионами наши предки не просто атаковали, а захватывали (а как иначе будешь «грабить деревню, убивать ее жителей, покушаться на семейную честь»?) деревню за деревней, не одного меня, верно, заставит с особой гордостью проходить мимо зеркала. Так и ждешь от арабов в продолжение темы пушкинского «Мы робки и добры душою…»
Ну а если серьезно, то мы видим, что уже тогда наши «кузены» осваивали оружие, которое станет для них главным в будущей информационной войне, — ложь. Так что бутончик этот очень вместителен — ему предстоит распуститься и хевронским погромом в 1929-м, и героизмом защитников Гуш-Эциона в 1948-м, и всемирным гневом по поводу умученного жидами отрока Мухаммеда аль-Дуры в 2000-м…
…А белый фургон с пятью раввинами продолжает свой путь по колдобинам Шаронской равнины.
Первая остановка — в Хадере. Сейчас, сто лет спустя, Хадера — город со ста тысячами жителей. Тогда здесь проживали 35 семей из России и 40 из Йемена. Йеменцы и старшее поколение «русских» пришли в бурный восторг по поводу визита достопочтенных гостей, целовали (или пытались поцеловать) им руки и пейсы, но когда дорогие гости ознакомились с местной школой, то они с ужасом обнаружили полное отсутствие того, что можно назвать еврейским воспитанием. 12-летние ученики и ученицы (обучение, разумеется, было смешанным), в жизни не открывавшие Танах, были здесь нормой.
Нашим путешественникам пришлось провести еще три дня в поселении, общаясь с его жителями всех возрастов и разъясняя важность соблюдения заповедей и еврейского воспитания. Они отправились дальше лишь тогда, когда почувствовали, что дело сдвинулось с мертвой точки.
В Зихрон-Яакове — поселении, управляемом людьми барона Ротшильда, — выяснилось, что неправильно отделяется десятина от урожая и опять же нет преподавателей Пятикнижия. И вообще, в поселении много детей из религиозных семей, а иешивы для них нет. Оказалось, что переменам противится совет поселения и лично его глава — господин Альберт. Да и само устройство синагоги было скопировано с реформистского храма. Короче говоря, Зихрон-Яаков стал местом баталий, еще более яростных, чем в Хадере. Дело дошло до бойкота субботней службы в синагоге, и лишь паломничество чуть ли не всех жителей поселения на постоялый двор, где остановились раввины и где у них образовался субботний миньян, решило исход битвы. Господин Альберт сдался, и администрация торжественно обещала принять все необходимые меры по «евреизации» Зихрон-Яакова.
Так, люди, которые именовались «гдолей Исраэль» — великими в Израиле, странствовали из поселения в поселение, вступая в споры, убеждая и в конце концов добиваясь возвращения евреев на путь Торы.
В Мерхавии им пришлось выполнить работу другого рода, хотя тоже привычную для раввина, — провести траурную церемонию. Главный раввин Тверии, рав Моше Калерс, привез им страшную весть. Двое еврейских юношей, Моше Збарский из Дгании и Йосеф Зальцман из Кинерета, были убиты арабами по пути из Дгании в Тверию, куда они ехали на муле за лекарством для Шмуэля Даяна. (Спустя год у Шмуэля Даяна родился сын, которого в память о Збарском назвали Моше — Моше Даян.)
В Бейт-Гане их ждала очередная проблема. Какой-то старик бросился к ним в слезах и начал горячо объяснять что-то по-русски. Через переводчиков раввины узнали, что перед ними принявший иудаизм русский, родом из Астрахани. Зовут его Йоав Дубровин, он из семьи христиан-субботников, за что уже подвергался преследованиям. Но этого ему, очевидно, было мало. Он переехал в Харьков и там прошел гиюр. На Земле Израиля живет уже десять лет, работает в поле, любит еврейский народ, к которому по праву себя относит. Он регулярно изучает Тору, скрупулезно выполняет заповеди.
К несчастью, среди соседей много таких, кто пренебрегает заповедями и нарушает шаббат. Когда он пытается их в чем-то убедить, они в ответ хохочут над ним. А теперь зло проникло и в его дом. В школе его детям объяснили, что можно работать по субботам, что Танах не святая книга, а набор красивых сказок. Дети пропитались этим духом, и дом Йоава превратился в ад.
– Святые люди! — рыдал он. — Сейчас, когда вы здесь, пожалуйста, спасите нас! Проявите милосердие к нашим душам, к нашим жизням!
Вместе с делегацией Дубровин отправился на шаббат в поселение Явниэль. Впоследствии раввины помогли ему перебраться с семьей в Йесод-Хамаале, вполне кошерное место, где он и прожил до конца своих дней. Умер Йоав Дубровин в возрасте 104 лет.
Да, многие сегодняшние проблемы к тому времени не только завязывались в бутонах, но успели уже расцвести пышным цветом, да так и законсервироваться до сегодняшнего дня, словно бумажные цветы.
Из Явниэля делегация прибыла в Порию, где раввины стали свидетелями обычного для здешних мест инцидента. Какой-то араб пытался похитить овец. Сделав предупредительные выстрелы, его задержали и посадили под замок, чтобы утром сдать в полицию. Раввины пошли проверить, в каких условиях содержится нарушитель. Оказалось, что человек, пытавшийся лишить жителей мошава их имущества, обеспечен хорошей пищей, свежим питьем и уютным ночлегом. Так что даже такая вещь, как содержание преступника, может превратиться в Кидуш ха-Шем (освящение имени Всевышнего).
В тот вечер все жители поселения собрались в общественной столовой. Рав Кук обратился к ним со следующими словами:
– Пропасть между религиозными старожилами и новыми репатриантами все увеличивается. Причина этого кроется в полном отходе молодого поколения от соблюдения еврейских заповедей. Это тяжело ранит старожилов и отталкивает их от новых поселенцев, однако они чувствуют, что пришло время протянуть руку братьям, которые сбились с пути. Настало время и новым поселенцам вернуться ко всему, что свято для Израиля, прислушаться к голосу традиции и начать жить воистину еврейской национальной жизнью… Если бы наши предки тысячу лет назад прекратили соблюдать шаббат, кашрут и другие установления Торы, был бы хоть один шанс на то, что их потомки соберутся сегодня с такой пламенной любовью и с такой неугасающей надеждой на земле нашего предназначения? Так примите же из рук старого мира иудаизма то знание, что он несет вам, ответьте «Амен» на его призыв, и в ответ он будет готов принять все хорошее, что несет новый мир!..
Маршрут наших странников лежал через всю Галилею. О чем говорили между собой по дороге два друга, два гиганта нашей веры — рав Хаим Зонненфельд и рав Авраам-Ицхак Кук?
Должно быть, спорили — уж больно по-разному виделись им те, с кем они встречались в эти дни. Через несколько лет рав Зонненфельд говорил о сионистских первопроходцах: «У нас с ними война, в которой нет места компромиссу…» А на аргумент о том, что в сердцах у них живет любовь к Святой земле, отвечал:
– Какое мне дело до их чувств? Это Б-г читает в сердцах человеческих, а мы, люди, судим по тому, как человек выполняет заповеди Торы.
– Нет, — возражал рав Кук. — Важно именно то, что скрыто! Времена, в которые мы живем, суть начало мессианского процесса, Геулы, Избавления. Мы уже не можем смотреть лишь на «внешнее» поведение людей, мы должны видеть их стремление к Геуле и соответственно к ним относиться.
Практический смысл эти расхождения обрели в 1917-м, после декларации Бальфура. А сегодня, сто лет спустя, последователи рава Кука — это сотни тысяч «вязаных кип», религиозных сионистов. Есть последователи и у рава Зонненфельда, основателя «Агудат Исраэль». Фактически это вся ашкеназская часть «ультраортодоксального» населения Израиля. Но есть и группа тех, кто напрямую считает себя учениками рава Хаима. Они даже свою организацию, созданную в 1935 году, через три года после его смерти, назвали в память о нем — «Хеврат ха-Хаим». Лишь в 1938-м она была переименована в «Натурей Карта». Для тех, кто не знает, — эта еврейская религиозная организация рука об руку с террористами борется за уничтожение Государства Израиль. Бутон раскрылся.
Александр КАЗАРНОВСКИЙ,
«Мигдаль Times»