Окончание. Начало в № 1131
– Были ли в лагере случаи спасания бегством семьи или одиночные?
– Были. И я сам мог бы в очередной раз сбежать и не возвратиться в лагерь, но я не мог оставить мать и сестру. В 1942 году в лагерь приезжали немцы и забирали людей на работу. Выгоняли всех на улицу, выстраивали в колонну. Кто не мог выйти, тут же пристреливали. В колонне сортировали: одних налево, других направо. Если попадалась подходящая для работы мать с ребенком, тут же отбирали ребенка и убивали о дерево или оземь.
– Вы сами это видели?
– Видел. И видел, как насиловали прямо в лагере. Таким образом на моих глазах изнасиловали мою соученицу, имя не хочу называть. Скажу вам честно: мне хотелось жить. Но выдерживать ту жизнь я уже не мог и не хотел. Вскоре после той сортировки и после моего очередного похода за продуктами какая-то добрая крестьянка, увидев нас с моим напарником за пределами лагеря, предупредила: «Не вертайтеся у Печору, вже копають ями, вас усiх будуть розстрiлювати». Прошло несколько дней, в лагерь заезжают машины с эсэсовцами, среди них латыши, эстонцы.
– Откуда вам это известно — про латышей и эстонцев?
– Сейчас объясню. С нами была переводчица, Полина Зельцер, она пояснила, что в шапках с кокардами — немцы, те, что в пилотках — прибалты. И вот начали загружать людей в машины. Вывезли одну, две или больше машин, я не знаю, не видел, стоял возле фонтана, а вывозили от ворот, где было много людей. В лагере был румынский комендант по фамилии Стратулат. Узники между собой называли этот лагерь «Мертвая петля» — кто дал это название, мне неизвестно, но это была действительно петля, которая затягивала, и спасения практически не было. Сюда, в петлю, загоняли, а отсюда вывозили покойников. Как вывозили покойников? Запрягали тех же узников летом в телегу, зимой в сани, загружали покойников и — в ров или яму. Бывали случаи, когда живые забирались под покойников и таким образом убегали из лагеря.
Возвращаюсь к ожидаемому расстрелу. Вдруг наступила тишина. Выходит Стратулат с переводчицей Полей, и она объявляет: «Евреи, вы спасены, вас не будут расстреливать». И если вы думаете, что люди, обрадованные, стали быстро расходиться, вы ошибаетесь. Многие надеялись наконец расстаться с такой жизнью…
В очередной побег за продуктами мы с напарником направились в Крыщенцы. Здесь нас и поймали румынские жандармы. И начались наши мытарства. Сначала — подвал в селе Гриненки с порцией тумаков, затем — Брацлав, дальше — Монастырище. Там нам хорошо запомнился полицай по фамилии Вовк, особенно его плетка с медным наконечником. А дальше, через несколько дней, примечательное село Вышковцы. Опять нас побили. Да так, что, сколько буду жить, буду помнить. А потом свершилось чудо: нас выходил какой-то старик. К сожалению, ни фамилии, ни имени его я не знаю. Надеюсь, он — в раю, потому что заслужил. В общей сложности мы скитались больше месяца. Уж не знаю, кто привел нас обратно в Печору. Когда мать узнала о моем возвращении, упала без чувств. Уже не надеялась увидеть меня живым.
В октябре 1943 года начали давать по одному разу в день похлебку. А еще, какая радость, мамалыгу, малай, хлеб. Но надо было еще дожить до сорок четвертого года. А лагерь продолжал вымирать. Уже три громадных рва были завалены трупами. Такая, с позволения сказать, жизнь наша продолжалась до 14 марта 1944 года, когда наконец нас освободила Красная Армия.
Любопытный факт связан с нашим освобождением. Случилось так, что я познакомился в мирное время с неким господином по фамилии Нейман. И тут выяснилось, что именно этот человек, тогда в чине капитана, и был тем командиром, который со своим воинским подразделением первым вступил на территорию Печорского концлагеря. Впоследствии он рассказал, что имел приказ двигаться после Печоры дальше на запад, бить фашистов. Но когда ему кто-то сообщил, что в лагере томятся еврейские узники, он в нарушение приказа изменил маршрут и стал нашим ангелом-спасителем. В дальнейшем я имел длительную переписку с этим замечательным человеком.
– Можете ли оценить, сколько узников побывало в Печорском концлагере?
– Трудно сказать. Тогда я был слишком мал, чтобы понимать все, что происходит, и определять количество людей. Если учесть, что только в Тульчине до войны проживало больше 10 тысяч евреев и почти все прошли через Печору, а большинство там и остались навечно, да еще многие тысячи из мест, которые я называл в ходе интервью, можно предположить, что не меньше 25–30 тысяч.
Михаил рассказал о послевоенной своей жизни, в которой было еще немало трудных дней, а также показал множество фотографий. Большинство фотографий отображали огромную общественную деятельность Бартика на посту руководителя Тульчинского союза бывших малолетних узников. При его непосредственном активном участии были сооружены памятники: в Торкове, где состоялся упоминавшийся в интервью расстрел; в селе Бортники, где погибли многие жители Тульчина; грандиозный памятник со скульптурой в селе Печора. Затем состоялось еще выездное интервью с Бартиком, в ходе которого Михаил подробнейшим образом рассказал, где и что происходило в этом ужасном месте, а ныне — действующем санатории с великолепным парком, показал все памятные для него места. Как я сейчас жалею, что читатели не смогут увидеть эти моменты из интервью!
– Чем бы вы хотели завершить интервью?
– Мы там не надеялись, что выживем. Очень хочу, чтобы потомки наши знали, что с нами произошло. Очень благодарен фонду, лично господину Спилбергу за возможность рассказать правду о том, что было на самом деле. Ведь в течение длительного времени государство не хотело, да и не позволяло упоминать о Холокосте на территории Советского Союза. Бывшие узники гетто и подобных Печорскому лагерей помалкивали о своих несчастьях: это означало пребывание на оккупированной территории и возможное сотрудничество с немцами. Даже на памятниках о погибших узниках-евреях из антисемитских соображений было запрещено именно так и писать. Писали: покоятся советские граждане. Именно по этим соображениям я дал согласие на это интервью. Очень надеюсь, что когда-нибудь будет создана постоянно действующая выставка в память о Холокосте, о том, что нам пришлось пережить.
P. S.
У каждого из героев этой книги своя история, но все они связаны общей судьбой. Все они — выжившие узники Печорского концлагеря и гетто, расположенных в Винницкой области, на территории Украины, во время Второй мировой войны. Под одной обложкой их собрал Морис Яковлевич Бронштейн. В рамках своего сотрудничества с Фондом исторических видеодокументов «Пережившие Холокост», учрежденным американским режиссером Стивеном Спилбергом, он сделал 74 интервью на Украине и в США.
В книге «Мертвая петля» все рассказы подлинные. Но, будучи человеком неравнодушным, Бронштейн часто дополняет их своими наблюдениями и замечаниями, что делает книгу не просто собранием документов, а живым откликом на события, о которых никто не вправе забыть.
Подробную информацию о книге и возможностях ее приобретения можно получить у Мориса Бронштейна по телефону в США: (925) 287-9457 или по e-mail: morisb@sbcglobal.net.
Книгу можно также купить в магазине Russian Book Store #21. Тел.: (212) 924-5477.
Готовится к изданию книга «Мертвая петля» на английском языке.
Морис БРОНШТЕЙН, Калифорния
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
