Речь, которую произнес в пятницу Барак Обама по поводу ограничения деятельности спецслужб США, была построена по его излюбленному принципу «и нашим, и вашим».
С одной стороны, президент США бросил несколько костей правозащитникам, либералам и либертарианцам, которые опасаются, что массовая слежка, практикуемая спецслужбами, и прежде всего гигантским Агентством национальной безопасности (АНБ), чревата опасностью для народных вольностей.
Критики также доказывали, что прослушивание телефонов за границей портит отношения с американскими союзниками, чья помощь необходима США в борьбе с терроризмом и другими напастями.
По словам Обамы, в силу традиций и ценностей Америки к ней предъявляются более высокие требования, чем к другим державам. «Никто не ожидает, чтобы открытые дебаты о его разведывательных программах велись в Китае или чтобы Россия брала в расчет притязания своих граждан на свободу частной жизни», — заявил он.
С другой стороны, Обама не сделал почти ничего, что бы могло разъярить влиятельные силы в разведорганах и в судах.
В августе на гребне монументальных сливов беглого контрактника АНБ Эдварда Сноудена Белый дом назначил комиссию из пяти человек, в том числе двух либеральных профессоров права, которым было поручено изучить деятельность АНБ и представить рекомендации о том, как его реформировать.
В декабре комиссия представила отчет, в котором констатировалось, что ее члены «не выявили каких-либо официальных попыток подавить инакомыслие или вторгнуться в частную жизнь людей без законных оснований».
Отдельные непреднамеренные нарушения правил пресекались немедленно. До этого к аналогичным выводам пришел вашингтонский спецсуд, ведающий вопросами слежки в делах национальной безопасности.
Тем не менее в декабре комиссия представила Белому дому перечень из 46 рекомендаций по реформированию АНБ, вызвав протесты сторонников этого ведомства во главе с бывшим министром юстиции США Майклом Мукейси, который спрашивал в «Уолл-стрит джорнел», зачем что-то радикально менять, если ничего плохого не происходит?
Вопреки опасениям последнего Обама, по заключению обозревателя «Нью-Йорк таймс» Питера Бейкера, «либо обошел самые далеко идущие рекомендации своей собственной комиссии, либо оставил их на рассмотрение Конгресса или самих спецслужб».
Поскольку Конгресс безнадежно расколот, а спецслужбы от большинства предложений комиссии не в восторге, этим реформам не сулят большого будущего.
Обама заявил в своей речи, что самая спорная программа АНБ — сбор метаданных о миллионах телефонных звонков — «будет закончена», но добавил: «В своем нынешнем виде». Бейкер и многие другие комментаторы истолковали эту формулировку как то, что повальный сбор метаданных, то есть информации о времени и продолжительности соединения и телефонных номерах, между которыми оно имело место, пока будет продолжаться.
По словам обозревателя «Нью-Йорк таймс», сбор будет продолжаться «до тех пор, пока кто-нибудь не придумает другой способ делать то же самое».
Обама отметил, что сбор данных о звонках, вызвавший наибольший фурор, не был чреват какими-либо нарушениями, но добавил, что во избежание потенциальных злоупотреблений он нуждается в реформах.
Самой важной из них является подыскание нового места хранения базы метаданных, собранных АНБ. Идея в том, что если у АНБ не будет непосредственного доступа к этой базе, то ему будет куда труднее использовать ее в репрессивных и иных злокозненных целях.
Сторонники АНБ говорят, что затруднение доступа к базе осложнит задачу этого ведомства, которому необходимо действовать с максимальной оперативностью.
«Наш государственный строй основан на той посылке, что наша свобода не может зиждиться на благих намерениях, — заявил Обама, который, как всегда, блистал красноречием. — Она зиждется на законе, который сдерживает власть предержащих».
Не желая идти на конфликт с телекоммуникационными компаниями, которые не хотят этой обузы, Обама отверг рекомендацию комиссии о том, чтобы база АНБ была передана на хранение им. Искать новое место для хранения базы метаданных поручено министру юстиции Эрику Холдеру и директору разведки Джеймсу Клэпперу, на что им дается 60 дней. Их выбор должен будет получить благословение Конгресса, чья республиканская фракция недолюбливает обоих. Где найдет приют база, пока неясно.
Критики спецслужб остались недовольны. «Шаги, которые он объявил сегодня, далеко не стреноживают АНБ», — заметил конгрессмен-демократ Питер Уэлч.
Скептиков смутило, что при новом порядке АНБ сможет получать доступ к собственной базе лишь с разрешения спецсуда. Обама оговорился, что в случае «настоящего ЧП» будут делаться исключения. Он, впрочем, не уточнил, что может составить «настоящее ЧП» и кому решать — настоящее оно или нет.
Не до конца ясно и другое нововведение, отменяющее прослушку глав правительств союзных и дружественных государств. Советники Обамы отказались назвать эти государства поименно и сказали лишь, что их «несколько десятков». Это ограничение, видимо, не затрагивает помощников их лидеров.
Обама и здесь оговорился, что в случаях, когда этого насущно требует национальная безопасность, могут делаться исключения. Кому это решать, пока неясно.
Как замечает авторитетный сайт Politico, «в пятницу Обама не обещал перестать шпионить. В мире так заведено, сказал он, и эти американские усилия будут продолжаться «в таком же духе, в котором этим занимаются разведслужбы любой другой страны. Мы не собираемся извиняться просто потому, что наши спецслужбы эффективнее».
Не желая портить отношения с директором ФБР Джеймсом Коуми, пишет Питер Бейкер в «Таймс», президент отверг рекомендацию своей комиссии о том, чтобы административные повестки этого ведомства выписывались лишь на основании ордера суда.
Сейчас ФБР может по собственному усмотрению предъявить эту повестку, которая официально называется «Письмо национальной безопасности», любой компании и потребовать доступа к ее деловой документации.
Против того, чтобы повестка требовала судебного ордера, недавно выступил на слушаниях в Конгрессе бывший глава секретного спецсуда Джон Бейтс, который заявил, что каждый год спецслужбы используют примерно 20 тысяч этих «писем», поэтому их визирование будет для спецсуда непосильной ношей. Президент его уважил.
Не желая идти на конфликт с главой Верховного суда США Джоном Робертсом, Обама отверг рекомендацию комиссии о том, чтобы 11 членов спецсуда отныне назначались председателями федеральных апелляционных инстанций, а не единолично Робертсом.
Спецсуд рассматривает ходатайства спецслужб о выдаче ордеров на прослушивание за закрытыми дверями и удовлетворяет подавляющее большинство из них. Критики давно сетовали, что он их просто штампует, и вот президентская комиссия рекомендовала, чтобы на его заседаниях присутствовал омбудсмен, который бы представлял интересы общественности.
Бывший глава спецсуда Бейтс был от этой идеи в ужасе, и Обама пошел на компромисс: он отказался назначить туда одного омбудсмена, а приказал создать для секретного суда целую группу представителей общественности, которую должны будут сформировать спецслужбы и одобрить Конгресс. Шансов на это, как считают, немного.
Сторонники спецслужб сетуют, что объявленные Обамой перемены осложнят их работу, отобьют у них охоту идти на риск, создадут новые бюрократические препоны и в конечном итоге помешают им выявлять террористов.
Говоря о повальном сборе метаданных, бывший сотрудник администрации Буша Майкл Аллен заметил «Нью-Йорк таймс»: «Президент заявил, что сбор важен, что он, возможно, помог бы нам предотвратить 11 сентября, что он эффективен и что случаев злоупотребления им не было, но мы все равно должны это изменить!»
Критики этой программы АНБ тоже не удовлетворены. «Я не готова пожертвовать правом американцев на частную жизнь и гражданские свободы ради чрезмерного сбора личных данных!» — заявила конгрессмен-демократ Лоретта Санчес.
Оцените пост
(голосовало: 2, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
