80 лет исполнилось известному российскому драматургу, сценаристу и общественному деятелю Александру (Шуне) Иссаковичу Гельману. Родился 25 октября 1933 года на станции Дондюшаны Тырновского района (Молдавия). Отец — Гельман Исаак Давидович (1904—1981). Мать — Гельман Маня Шаевна (1910—1942). Супруга — Калецкая Татьяна Павловна (1937 г. рожд.). Дети: Гельман Марат Александрович (1960 г. рожд.), Гельман Павел Александрович (1967 г. рожд.). Детство Александра Гельмана отмечено трагическими событиями. С 1941 по 1944 год он вместе с родителями находился в еврейском гетто в городе Бершадь Винницкой области. По его сценариям поставлен целый ряд фильмов и спектаклей — «Премия», «Мы, нижеподписавшиеся», «Скамейка», «Зина-Зинуля», «Арье». Фильм «Премия» (привелось посмотреть её телевизионную версию) собрал звездную команду лучших тогдашних актеров: Янковский играл секретаря партийной организации стройтреста, Евгений Леонов – бригадира Потапова, в других ролях – Джигарханян, Глузский, Сергачев, Светлана Крючкова, Нина Ургант, Влпадимир Самойлов. История о том, как бригада строителей во главе с Потаповым отказалась от премии смотрелась и вправду как настоящий, взаправдашний детектив, с резкими поворотами сюжета, неожиданной развязкой… Спектакли по этому сюжету были поставлены Товстоноговым в БДТ и Ефремовым – во МХАТе, а этих режиссеров невозможно было заставить что-то ставить из-под палки. История была хорошая, там ведь – не про отдельные недостатки, а про системные, финал вроде бы счастливый, но уж слишком сказочный: когда начальник фактически голосует за исключение самого себя из партии. Многие годы Гельман сотрудничал с ефремовским МХАТом, на сцене которого были поставлены семь его пьес. Сравнительно недавно он написал эссе «Детство и смерть» — это рассказ о том, как ему, будучи ребенком, удаось выжить в фашистском аду. Из четырнадцати человек его семьи в живых остались только двое: одиннадцатилетний Саша и его отец. В отличие от многих его коллег-драматургов, ровесников и тех, кто постарше, он – может, единственный, кто не поменял фамилию. Писал всегда под своей. Хотя когда он начинал, это не приветствовалось. Мягко говоря. Впрочем, для выжившего в гетто это все уже не было страшно.
*****
Я не могу себе позволить, живя в России, уверенно рассуждать о том, какая политика была бы более разумной для Израиля. Однако не могу не помнить о том, что Израилю всегда придется жить в окружении арабского мира. Сегодня “работает” военное превосходство, но что будет, если арабские страны обретут аналогичное оружие и технику и специалистов такого же высокого уровня? А с учетом того, что оружие становится все компактней, перспектива появления в обозримом будущем террориста-самоубийцы с атомной бомбой в рюкзаке достаточно реальна. Как ни рассуждай, но для того, чтобы обеспечить народам этого региона надежное мирное будущее, нужны не военные операции, а готовность вести углубленные переговоры и соблюдать принятые компромиссные решения, не теряя способности к диалогу, когда переговорный процесс заходит в очередной тупик. Совершенно ясно, что для успеха в переговорах на Ближнем Востоке требуется более активное, более конкретное участие США и России, Европейского союза и Китая. Улаживание ближневосточного конфликта – это планетарная забота. Думаю, свою позитивную роль могут здесь сыграть и сложившиеся в России доброжелательные отношения между религиозными общинами евреев и мусульман… Великая радость для меня – расцвет книгоиздательского дела. Вот где действительно достигнут настоящий прогресс! В том числе и в издании на русском языке еврейских книг самого разного толка. Человек любознательный, заинтересованный в своем развитии имеет возможность прочесть все, что он хочет. Радует меня и то, что в России активно возрождается еврейская жизнь. Мне недавно попался список московских еврейских организаций – он впечатляет. Правда, возрождение еврейской жизни сопровождается ростом антисемитизма. Но ведь свобода – она не только для тех, кто нас любит, но и для тех, кто нас не любит. И юдофобы этим пользуются. (Из интервью в журнале “Алеф” 2.07.2004 – А.З.)
*****
Одно дело, когда отдельно взятый человек забывает какие-то тяжелые моменты своей личной жизни, и совсем другое, когда значительная, подавляющая часть общества забывает трагедии, пережитые целым народом или даже всем родом человеческим. Когда несколько лет назад в Москве был антифашистский митинг, собрались не более пяти тысяч человек, и среди них евреев — ну, человек сто, может быть, двести. Казалось бы, уж евреи-то должны были прийти все, почти все — в Москве проживает несколько десятков тысяч евреев. Для того, чтобы фашисты не смели рот раскрыть, я думаю, достаточно активного протеста пяти процентов граждан страны. Но не наберется и одного процента. Иногда мне кажется, что половина человечества, не меньше, должна быть уничтожена — для того, чтобы оставшаяся половина не забывала о смертельной опасности таких явлений, как фашизм, о таких диктаторах, как Сталин и Гитлер… Не поэтому ли приемлемое антифашистское поведение — и общества, и власти — сегодня можно наблюдать , пожалуй, только в Германии… Я думаю, что человека очень опасно ставить в тяжелые, невыносимые ситуации: в таких ситуациях он перестает за себя отвечать. Наружу выступает звериное. В нормальных условиях в обществе работает культура — она прикрывает, сдерживает, напоминает, стыдит. В принципе, в чем задача культуры? В том, чтобы одни люди не убивали, не истязали других людей. Но сила культуры ограничена, слой культуры (если не брать исключительные случаи, исключительных личностей) достаточно тонок, хрупок, легко ломается. К тому же фашизм отчетливо обнаружил способность людей сочетать в себе культуру и дикость. Можно вечером предаваться глубоким переживаниям при чтении Гете или Шиллера, а утром отправиться на работу и загонять людей в газовые камеры. Эта совместимость — самое страшное в природе человека… О том, что я еврей, я никогда не забывал. Как, помните, в магазинах советской поры продавались вещи с «нагрузкой»? Ну да: быть евреем, да еще в России, означает жить с «нагрузкой» — помимо всех человеческих сложностей, трудностей, конфликтов еще и дополнительная «нагрузка». Я со школьных лет усвоил: если ты еврей, то для того, чтобы тебя по достоинству оценили, ты должен все делать в два раза лучше, в три раза быстрее. Это, кстати, одна из причин, почему среди евреев встречается немало толковых специалистов. Распространено мнение, что евреи умнее других. Это неправда. Процент умных, толковых людей в каждом народе одинаков. Разница существует не между умными, а между «глупыми», между так называемым массовым человеком разных народов. Простой, рядовой еврей с древних времен старается прислушиваться к мудрецам, к мнению раввина, к совету умного человека, наиболее грамотного родственника. И он практически убеждается, что такое поведение помогает ему избежать ошибки, делать меньше глупостей, быть в выигрыше. Пользоваться мудростью, накопленной веками — вот что важно… Почему мы сохранились и как этнос, и как культура? Потому что родиной стала Книга — не территория, даже не язык (кто-то говорил на идише, кто-то на иврите; и диалекты были, и разночтения языковые), но религия объединяла. Это очень важный момент, очень важный! Даже сейчас, когда существует государство Израиль, евреев прежде всего объединяют две великие книги: Тора и замечательная запись дискуссий, горячих обсуждений, споров великих мудрецов — Талмуд. (Из интервью на сайте jewish.ru 01.03.2013 – А.З.)
*****
Родился я в Румынии и с молоком матери не впитал определенную идеологию, как это случилось, наверное, с советскими детьми. Я жил в небольшом местечке Дондюшаны, которое населяли три народа: евреи, молдаване и русские. Мои родители были простые люди, не имели высшего образования. Но я три языка знаю с детства: румынский, идиш и русский. Можно говорить про советский строй все что угодно, но то, что Красная Армия освобождала гетто и концлагеря, в том числе и Освенцим, забыть нельзя. Конечно, если вспомнить о том, на какие жертвы ради победы пришлось пойти народам СССР, складывается очень неблагоприятное впечатление от тех, кто стоял во главе страны, во главе армии. Но когда вспоминаешь конкретный факт, то отбрасываешь свое знание и понимание истории. И остается только один образ: советский танкист, который освободил нас. В тот день закончилось наше горе. В последствии я почувствовал: государству не нравится, что я был в гетто. Видимо, я должен был бежать или покончить с собой. И тогда я был бы достойным гражданином своей страны, хоть уже и неживым. Многие, конечно, скрывали, что были в гетто, потому что это считалось зазорным. Это как быть в плену. А я не скрывал не потому, что я герой, а потому что я в первой автобиографии написал, что был в гетто, и потом скрывать это было и глупо, и опасно. Но почти каждый раз, когда я официально соприкасался с советской властью, мне давали понять, что пребывание в гетто не украшает мою биографию… Тем не менее в училище меня приняли. Там был еще один случай. Когда началось дело врачей, в моей роте было два еврея, нас никто не обижал, но напряжение все же ощущалось, потому что во всех газетах писали: евреи-врачи убивали, травили, уничтожали… И однажды вечером, когда я сидел в библиотеке, ко мне подошел старший лейтенант и говорит: «Вы курсант Гельман?» — «Да». — «Начальник политотдела, полковник Третьяков, ждет вас у себя через полчаса». Я быстро сдал книги и пошел. Прихожу к начальнику политотдела и по лицам понимаю, что здесь собраны евреи. Человек пять. Полковник Третьяков говорит: «Я вас собрал, потому что сейчас в связи с делом врачей могут звучать какие-то неприятные для вас высказывания или даже действия. Я вас прошу, если кто-то оскорбит вас, позвоните старшему лейтенанту (запишите его телефон), и мы сделаем все, чтобы этого не было». Я помню, что был тронут до слез… Я долгое время относился плохо к немцам. И когда я первый раз попал в ГДР, был очень насторожен. До сих пор не могу сказать, что их люблю. Не ненавижу, но и не люблю. Понимаете, дело ведь, конечно, не в немцах. Самое страшное — это то, что любой человек может стать фашистом. Человек слаб, его психика очень подвижна, гибка, а слой культуры очень ломкий и тонкий… Страшны условия, при которых люди получают право на насилие. И когда я слышу слова о том, что мы не извлекли уроки, я соглашаюсь. Мы не извлекли главного урока: нельзя создавать условия, нельзя допускать, чтобы возникали условия, при которых все самое низменное в человеке получает свободу реализоваться. В России появился фашизм, потому что возникли такие условия. Можно ругать советскую власть, но откровенных национал-фашистов тогда не было. А сейчас? Вдруг активизировалась не лучшая часть казачества, некоторые православные священники весьма воинственно настроены против любого инакомыслия, даже появились священники, которые прославляют Сталина. Наступило время, когда люди, склонные к низменному поведению, получают большие возможности. Опасен не Путин сам по себе, опасно то, что он начинает опираться на те группы населения, которые склонны к насилию, которым свойственно грубое упрощение реальности. А с нормальными людьми, с интеллигенцией он порывает. Он от них отходит, потому что с ними ему сложно. А надо учиться находить контакт со сложными людьми, не отступаться от них и искать поддержку у самых малограмотных, далеких от подлинной культуры людей. Нужны руководители, которые отчетливо понимают, насколько опасно поощрение ксенофобии, упрощенчества, любых форм низменного поведения. В такой среде мгновенно появляются люди фашиствующие (скрыто или прямо). Они всегда очень активны, у них масса инициатив, они жаждут влияния и власти. Боюсь, что по этому ложному опасному пути наше общество зашло уже слишком далеко. Если сейчас провести по-настоящему свободные выборы, вы думаете, победит наша оппозиция? Нет. Вот если, например, Квачкову дать эфир на телевидении, допустить его ко всем СМИ, выберут Квачкова, а не Путина. Возникла эта ситуация по вине ныне властвующих. Уже многие годы отсутствует сколько-нибудь серьезная политика демократического, гуманитарного просвещения масс. Все направленно только на сохранение и умножение власти путинской команды. И существует, я считаю, серьезная опасность, что мало-мальские демократические выборы приведут к власти фашиствующего деятеля. Произойдет то, что случилось в Германии, когда на демократических выборах победил Гитлер. И тогда возникнут условия, при которых — не дай Бог! — станет возможным повторение всего, что было со мной и моей семьей.С (Из интервью на сайте Snob.ru 8.05.2013 – А.З.)
Источник: www.zelikm.com — «Евреи глазами именитых друзей и недругов»
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
