Это был один из первых фильмов, который я посмотрел по приезде в Америку в 1949 году. Он не произвел на меня должного впечатления. Просто мне тогда и в голову не приходило, что еврейские проблемы в Америке можно было воспринимать серьезно. Поскольку всего за пять лет до этого я вышел из Дахау, мне даже странно было считать проблемами то, что евреям не разрешалось останавливаться в некоторых отелях или поступать на работу в фирмы, где евреям предпочитали христиан. Я научился воспринимать антисемитизм как неотъемлемую действительность, с которой просто ничего нельзя было поделать. Я жил в Нью-Йорке, учился в университете, изучал незнакомые предметы на иностранном языке, и у меня не было ни времени, ни желания пытаться изменить Америку. И, честно говоря, в мои 19 лет меня гораздо больше интересовали фильмы с красивыми девушками, танцующими с Джином Келли или Фредом Эстером, нежели социальные проблемы моей новой страны.
А речь идет о кинофильме под названием «Джентльменское соглашение», в котором главные роли исполняли Грегори Пек и Дороти Макгвайер. Поставил его Элли Казан, которого до сих пор атакуют многие собратья по Голливуду за то, что он выставил своих коллег по шоу-бизнесу сторонниками самого жестокого и уродливого политического движения ХХ столетия – коммунизма. Кинофильм был выдвинут на соискание 8 наград и получил 3 «Оскара»: за лучший фильм, за лучшую режиссуру (этого «Оскара» вручили Казану) и за лучшую женскую второстепенную роль (актриса Селесте Холм). Она играла роль секретаря Пека, еврейку, притворявшуюся «шиксой», чтобы получить работу.
Когда я кончил университет в Нью-Йорке, я переехал в Лос-Анджелес, поняв, что дорога на медицинский факультет для меня закрыта: существовала неофициальная, но очень жесткая квота для евреев – максимум 10% от общего числа абитуриентов. К тому же у меня были проблемы со Службой иммиграции и натурализации, которая вызывала меня каждый год, обычно во время сессии, и угрожала отменить мою студенческую визу в течение 72 часов. Ко времени переезда в Лос- Анджелес проблемы со Службой иммиграции и натурализации были решены – я женился на американке в третьем поколении и натурализовался. Для циников поясню, что, помимо желания заиметь гринкарту, мною еще руководили и искренние чувства молодой влюбленности.
В Лос-Анджелесе нам объяснили, что хоть моя жена – секретарь высокой квалификации, ей не стоит соваться в банки или страховые компании: туда евреев не брали (как, кстати, и японцев, и китайцев, и, конечно же, черных). Жена нашла работу, я начал зарабатывать прилично, и моих денег нашей семье, разросшейся после рождения двух сыновей, вполне хватало. Потом мне пришлось пройти через болезненный развод, поскольку все свое время и силы я стал отдавать борьбе за освобождение и выезд советских евреев, что никак не устраивало мою американскую жену.
Борьба длилась долго, но увенчалась успехом: советские евреи стали прибывать в Америку, а потом случилось непредвиденное – рухнул СССР. Мне же досталась «своя собственная» советская еврейка; и нет для меня больше радости, чем показывать моей бывшей москвичке страну, которая для нее кажется такой же новой и незнакомой, какой она была для меня в 1949 году. Мы часто смотрим старые фильмы, и я вместе с ней заново переживаю всю историю Голливуда и восхищаюсь прекрасными актерами, ставшими гордостью американского кино.
Однажды я взял в прокате фильм «Джентльменское соглашение». Позвольте мне напомнить вам краткое содержание. Грегори Пек, играющий журналиста (нееврея) с «нейтральной» фамилией Грин, представляется евреем, чтобы написать обличающую статью для журнала, в котором он работает. Он обнаруживает, что его секретарша – еврейка получила работу в журнале обманом, выдавая себя за христианку. Ему не дают номер в гостинице, считая его евреем, а либеральные родственники его невесты отказываются сдать ему дачу, потому что это может не понравиться соседям. Его сын от первого брака возвращается из школы с плачем: соученики дразнят его, а друзья журналиста Грина не хотят иметь с ним дела, считая, что он ввел их в заблуждение.
Реакция моей жены на этот фильм была для меня неожиданной: «Неужели и впрямь так было? Евреев не пускали в гостиницы? Евреев не брали на работу? Евреев подвергали открытой дискриминации?» Она засыпала меня всеми этими вопросами, а напоследок задала два очень важных: «Что же произошло? Почему все изменилось»?
Я не знал, что ей ответить. Она была права. В Европе ничего не менялось: евреи по-прежнему подвергались дискриминации. А уж о России и говорить не приходится – евреев в лицо обзывают жидами. Но здесь все изменилось. Есть, конечно, и тут антисемиты, но я предполагаю, их не больше, чем американцев, считающих землю плоской или высадку космонавтов на Луну – обманом, снятым в Голливуде. Антисемитизма во всех его безобразных проявлениях в Америке больше не существует.
Так как же это произошло? И почему этого не произошло еще где-нибудь? Я не знаю, но я благодарен Америке за то, что 50 лет спустя кинофильм «Джентльменское соглашение» потерял смысл. И спасибо жене за то, что она обратила мое внимание на эти изменения. Между прочим, советую вам посмотреть этот фильм, просто чтобы понять и осознать все, о чем я попытался рассказать.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
