Еврейский Мир

Из Москвы сообщили, что 8 июля в Пресненском районном суде было вынесено постановление о заочном аресте российского адвоката Бориса Кузнецова, который проживает в нью-джерсийском городке Форт-Ли и получил в США политическое убежище.
Уголовное дело против него возбудили шесть лет назад, когда Кузнецов защищал интересы сенатора Чахмахчяна. Следствию не понравилось, что адвокат сфотографировал в деле и представил в Конституционный суд РФ секретную справку ФСБ о том, что разговоры Чахмахчяна прослушивались, хотя сенатор обладал иммунитетом. Уголовное дело в отношении Кузнецова за «незаконное получение сведений, составляющих гостайну», было возбуждено в июле 2007 года, и, не дожидаясь предъявления обвинения, он уехал из России.
Следователи объясняют, что Кузнецов должен содержаться под стражей, поскольку он осведомлен о методах работы правоохранительных органов и способен воспрепятствовать осуществлению правосудия, а к тому же скрывается, хотя его адрес известен.
Борис Кузнецов с 1962 по 1982 год служил в подразделениях уголовного розыска и в 1990 году основал адвокатское бюро «Борис Кузнецов и партнеры». Как адвокат он стал известен, представляя интересы бывшего генерала КГБ СССР Олега Калугина, вице-премьера правительства РФ Владимира Шумейко и потерпевших по делу о гибели подводной лодки «Курск». В случае задержания Кузнецов будет взят под стражу на два месяца. Правда, его приезд в Россию крайне маловероятен, так как по доброй воле он туда не полетит, а лишать его политического убежища властям США не за что.
«Действительно, я уехал за границу до возбуждения дела, — сказал мне Борис Кузнецов по телефону рано утром 10 июля, так как в тот же день улетал на отдых в Европу, нисколько не боясь ареста. — С сентября 2007 года живу в Америке, ни от кого не скрываюсь, постоянно переписываюсь с московскими правоохранительными органами и судами и на мой домашний адрес получаю от них ответы на мои жалобы и ходатайства. Кроме того, когда я обжаловал объявление меня в розыск, то представил в суд документы, подтверждающие мое проживание здесь. Это доверенности с моим адресом, заверенные генконсулом России в Нью-Йорке; также были допрошены те, кто бывал у меня дома, включая мою жену, которая сообщила мой адрес, и то же самое много раз делал мой адвокат. Я представил копии договора на аренду квартиры в Форт-Ли, где я живу, и переписку с банком, который сообщал о движении по моим счетам, и так далее. Короче, я от следствия никуда не скрываюсь». В 1999 году, продолжал Борис Кузнецов в нашей беседе по телефону, впервые был поставлен вопрос о его аресте.
Дело рассматривал Замоскворецкий районный суд, но тогда это ходатайство отозвала сама прокуратура, так как в деле не было доказательств, что ему направлялись повестки. «С тех пор я ни одной повестки о явке к следователю так и не получил, — со смехом сказал Кузнецов. — Я просто не знаю, когда, куда и к кому мне являться, а то, может быть, и явился бы».
В апреле 2013 года Следственный комитет снова обратился в суд с ходатайством о его аресте, и, рассмотрев его, судья Замоскворецкого суда вынесла следующее постановление: «Избрать Кузнецову меру пресечения». И поставила свою подпись. «Какую именно меру пресечения, было совершенно не ясно, — продолжал Борис Кузнецов, — это постановление было отменено, и вот его направили на новое рассмотрение, уже в Пресненский районный суд».
В этом документе указывается, что содержание Бориса Кузнецова под стражей в качестве меры пресечения объясняется «повышенной опасностью инкриминируемого ему преступления». По закону, пояснил мне Кузнецов, это преступление «средней тяжести». Далее в ходатайстве утверждается, что он «фактически длительное время скрывается от правоохранительных органов», что уже было опровергнуто. Затем прокуратура объясняла судье, что Кузнецова нужно арестовать, так как он «осведомлен о формах и методах деятельности правоохранительных органов относительно обнаружения, сбора, фиксации и закрепления доказательств».
На это Кузнецов, наверное, только развел руками, чего я по телефону не увидел, но понял по его тону. «Я действительно 20 лет проработал в уголовном розыске, так что же мне теперь, биографию менять? — сказал он. — И отказываться от государственных наград, включая орден за раскрытие особо тяжких преступлений? Да, я много лет был профессиональным сыщиком, но как это может повлиять на правосудие в России?» В ходатайстве, которое удовлетворил суд, также отмечено, что Борис Кузнецов, «находясь на свободе, может угрожать свидетелям». Но все допрошенные по делу свидетели дают показания в интересах Кузнецова, так какой ему смысл им угрожать?
Там также утверждается, что на свободе он может уничтожать доказательства. «Единственное доказательство, — пояснил мне Кузнецов, — это моя жалоба, направленная в Конституционный суд РФ, и приложенная к ней справка-меморандум ФСБ с грифом «Секретно». Этой справкой я в своей жалобе доказываю, что ФСБ в нарушение Конституции Российской Федерации незаконно прослушивала разговоры моего подзащитного, члена Совета Федерации, то есть сенатора, Чахмахчяна, который обладал депутатской неприкосновенностью. Вот, собственно говоря, и вся суть». Эта суть была мне известна и раньше, но в данном документе появился новый тезис обвинения. Там указывается, что, хотя заграничный адрес Кузнецова известен, его намерение скрыться доказано «длительным пребыванием вне России». Насколько это юридически обосновано? «Скрывается от следствия, — пояснил мне Борис Кузнецов, — по закону означает, что следствию неизвестно, где находится данное лицо, а такого основания, как «длительное пребывание» по конкретному адресу, в законе нет».
В сообщении из Москвы отмечалось, что неожиданное решение об аресте Кузнецов связал со своей общественной активностью. «Это, скорее всего, так, — ответил он мне. — Сейчас выходит втрое издание моей книги «Она утонула» — правда о гибели подводной лодки «Курск», которую скрыли Владимир Путин и тогдашний генпрокурор Владимир Устинов. В России об этом издании стало известно после публикации отрывка в «Новой газете». Также не секрет, что я готовлю дополнение к «Списку Магнитского». Я контактировал с сенатским комитетом Конгресса США, где занимаются этим вопросом. Моя жалоба находится в Европейском суде по правам человека, я говорю в своих публичных выступлениях о преступной деятельности нынешнего российского режима, выхожу на встречи, митинги и демонстрации, которые проводятся в Нью-Йорке, Вашингтоне и других городах Америки. Судите сами…»
Мой суд свелся к тому, что адвоката Бориса Кузнецова не обменяют на Эдварда Сноудена. В международный розыск Кузнецова не объявят, так как Интерпол не занимается розыском подозреваемых в политически мотивированных преступлениях. Америка его тоже не выдаст, так как Кузнецов получил у нас политическое убежище на основании именно того, за что его преследуют. «Остается одно, — сказал я Борису Кузнецову. — Всеми этими действиями вам рубят возможность возвращения на родину, и не более того». Согласившись со мной, Кузнецов заявил, что «задача у них была только одна — вытолкать меня из страны, чтобы я не мог там противостоять незаконным действиям спецслужб, судов и так далее. Я представлял реальную опасность для ФСБ».
Адвокат Роберт Зиновьев, который представляет Бориса Кузнецова в Москве, заявил, что обжалует решение о его аресте в городской суд. «Я абсолютно убежден, что из этого ничего не получится, — подытожил Борис Кузнецов нашу беседу. — Дождусь их решения и буду обжаловать в порядке надзора, дойду до Верховного суда, а затем обращусь в Европейский суд по правам человека».
Я вспомнил партийный большевистский анекдот про высылку из СССР Льва Троцкого, которого за год до того, как отправить пароходом в Турцию, в 1928 году депортировали по железной дороге из Москвы в Алма-Ату. На Ярославский вокзал, где в вагон грузили пожитки и книги Льва Давидовича, якобы приехал Сталин и недовольно сказал, чтобы погрузка шла быстрее. «Тише едешь — дальше будешь», — ответил Троцкий Сталину. «Дальше едешь — тише будешь», — сострил в ответ вождь и учитель всех народов. Вот и с Борисом Кузнецовым произошло нечто подобное.

Оцените пост

(голосовало: 2, средняя оценка: 5,00 из 5)

Загрузка...

Поделиться