На прошлой неделе федеральная прокуратура Южного округа Нью-Йорка представила свой ответ на апелляцию ростовчанина Константина Ярошенко, приговоренного в США к 20 годам тюрьмы за преступный сговор с целью транспортировки кокаина.
Апелляцию подал в ноябре прошлого года техасский адвокат россиянина Алексей Тарасов, заявивший, что вина Ярошенко не была доказана на суде и что власти США вели себя в этом деле неправомочно.
Прокуратура заявляет в ответ, что доказательств вины россиянина было сколько угодно и что власти действовали вполне законно. А если даже и нет, то это не имеет касательства к вопросу о виновности Ярошенко.
Ответ прокуратуры занимает 55 страниц и сопровождается сотнями страниц приложений, в частности, распечатками переговоров, которые вели с Ярошенко тайные осведомители DEA, американского Управления по борьбе с наркотиками.
В начале этого документа прокуроры впервые официально заявляют, что Ярошенко работал летчиком у Виктора Бута, отбывающего сейчас в Иллинойсе 25-летний срок за сговор с целью продажи оружия левым колумбийским партизанам.
До этого обвинение утверждало, что Ярошенко в прошлом много лет занимался контрабандными операциями, а сам он не раз упоминал Бута в доверительных разговорах с тайными агентами DEA.
Но то, что он работал у Бута пилотом, власти США публично утверждают впервые.
Доказательства, по словам прокуроров, содержатся в приложениях к их ответу на апелляцию Ярошенко.
Прокуратура напоминает, что в мае 2010 года ростовчанин прибыл в Либерию для переговоров с профессиональным контрабандистом наркотиков нигерийцем Чигбо Уме, который проходил по тому же делу и получил 30 лет лишения свободы.
Уме предложил ему 4,5 млн долларов за доставку нескольких тонн кокаина из Венесуэлы в Либерию, откуда часть наркотика нужно было отвезти в Гану, а там спрятать в диппочте и отправить коммерческим рейсом в США.
Ярошенко согласился, хотя перед этим и поторговался, и его согласие зафиксировали цифровые записывающие устройства DEA.
Через некоторое время Уме, Ярошенко и несколько их сообщников-африканцев были арестованы либерийскими властями, которые с самого начала сотрудничали с американцами, и были молниеносно экстрадированы в США.
Адвокат россиянина Тарасов доказывал в апелляционном ходатайстве, что тот так и не дал недвусмысленного согласия на участие в транспортировке кокаина. В ответ прокуратура приводит показания тайных осведомителей и заявления самого Ярошенко в ходе переговоров с ними.
Например, когда осведомитель с псевдонимом Набил Хадж заметил, что в Нью-Йорк диппочтой будут отправлены сотни килограммов наркотика, Ярошенко воскликнул: «That’s very good, that’s very good!»
На суде обвинение прокрутило присяжным запись разговора, в котором Ярошенко торгуется с Уме об оплате своих услуг («4,5 миллиона — это минимальная цена»). Сейчас оно цитирует этот разговор и иллюстрирует его записями, которые Ярошенко делал во время этих переговоров, а также подписанным им контрактом на покупку АН-12 для транспортировки наркотика.
Как и адвокат Бута Альберт Даян, Тарасов доказывает, что его подзащитного доставили в США с нарушением процессуальных норм и на этом основании просит апелляционную инстанцию отменить приговор.
Но американские суды, парирует прокуратура, давно установили принцип, что то, каким образом обвиняемый был доставлен в США, не имеет никакого касательства к вопросу о его виновности. Бывало, что арестантов по дороге избивали, но одно это не побуждало суды снять с них обвинения.
Тарасов уверял апелляционную инстанцию, что обвинение так и не смогло доказать наличие у Ярошенко преступного умысла «нанести вред американским интересам», в отсутствие которого его осуждение неправомочно.
Прокуратура парирует, что в намерения ростовчанина входило перевозить сотни килограммов кокаина туда, где, как он думал, наркотик перегрузят в самолеты для последующей транспортировки в США. «Вред, угрожавший при этом Соединенным Штатам, был вполне очевиден и недвусмысленен», — замечает прокуратура и добавляет, что Ярошенко прекрасно понимал, что идет на нарушение закона.
В доказательство она приводит то место из его торгов с Уме насчет оплаты, где ростовчанин замечает на своем скверном английском: «Может, я в тюрьму сяду… Но семье нужны деньги…»
В ближайшее время Тарасов должен представить апелляционному суду свои контраргументы.
Сенсационное утверждение прокуратуры о том, что в прошлом Ярошенко работал летчиком у Виктора Бута, вызвало гневную отповедь жен обоих американских узников.
«Это полный бред, — заявила газете «Взгляд» Алла Бут, чей муж отбывает в Иллинойсе 25-летний срок за сговор о продаже крупной партии оружия колумбийским наркопартизанам. — Это просто провокация. Откуда у них такие данные, что он был пилотом у моего мужа?.. Виктор однозначно никогда не был знаком с Ярошенко».
Г-жа Бут в прошлом отрицала их знакомство и автору этих строк.
«Ярошенко никогда не был знаком с Бутом и никогда у него летчиком не был», — вторила ей жена ростовчанина Виктория. По ее словам, версия об их знакомстве появилась тогда, когда тайные агенты DEA спросили у Ярошенко: «Ты знаешь Бута?»
«А кто его не знает? — продолжала жена Ярошенко, который отбывает в Нью-Джерси 20-летний срок за сговор с целью доставки товарного количества кокаина. — Его вся страна знает. Константин ответил: «Да, я его знаю». И все. Этого им было достаточно, чтобы его, как говорится, упечь в тюрьму».
На беду Виктории, все разговоры ее мужа с агентами тайно записывались, но об этом чуть ниже.
Как сказал мне адвокат Ярошенко, уроженец Архангельска Тарасов, его подзащитный отрицает знакомство с Бутом, хотя говорит, что они мимолетно видели друг друга издалека в коридоре манхэттенской федеральной тюрьмы МСС.
В тюрьме Бут сказал то же самое корреспонденту РИА-Новости Ларисе Саенко.
В ответе прокуратуры на апелляцию Ярошенко указывается источник данных о том, что он в прошлом работал у Бута. Это распечатка разговора между Ярошенко и тайным агентом DEA англичанином Патриком (Пэдди) Маккаем. Разговор имел место 2 декабря 2009 года в номере киевской гостиницы «Интерконтиненталь».
Судя по записи этого разговора, сведения о том, что он когда-то работал у Бута, исходили из уст… самого Ярошенко.
Низкорослый, прекрасно одетый и изысканно причесанный Маккай родился в Адене, служил в британских ВВС в аэродромном обслуживании, а потом получил коммерческую пилотскую рецензию и много лет работал в странах Африки.
За шесть лет до суда над Ярошенко DEA обратилось к нему за помощью, и с тех пор Маккай подрабатывал его тайным агентом.
В 2009 году у этого ведомства имелся бесхозный АН-12, купленный в Молдавии, оставшийся от одной старой операции и пылившийся на либерийском аэродроме. Американцы использовали его как наживку и выставили на продажу. Интерес к самолету проявил Ярошенко, владевший в Ростове небольшой грузовой авиакомпанией. Он откликнулся на объявление о продаже «антонова».
Маккай позвонил ему в Ростов и после коротких переговоров назначил встречу в Киеве. Они встречались там в декабре 2009-го и в марте 2010 года. В ходе переговоров несколько раз упоминалось имя Бута.
Когда прокуратура начала воспроизводить на процессе их записи, тогдашний адвокат Ярошенко ветеран Ли Гинзбург потребовал прервать заседание и заявил судье Джеду Рейкоффу, что Бут — фигура одиозная и ассоциация с ним может настроить присяжных против его клиента.
Рейкофф приказал прокуратуре по возможности вычистить из пленок имя Бута, и с тех пор оно почти не звучало в судебном зале. В любом случае присяжные, скорее всего, не знали, кто это такой, и пропустили его мимо ушей.
Сейчас распоряжения Рейкоффа на прокуратуру больше не распространяются, и она с чистой совестью использует распечатку разговора, в котором Ярошенко впервые заявляет, что знал Бута и работал у него.
Разговор, продолжавшийся 1 час 20 минут и 5 секунд, начинается с того, что Маккай предлагает Ярошенко пиво и извиняется, что не запас водки.
«Нет, нет, нет! — говорит ростовчанин, — водка — это… я пью водку только после окончания работы».
Ярошенко замечает, что очень плохо говорит по-английски. Это чистая правда: так плохо, что он сплошь и рядом звучит бессвязно.
«Но вы очень хорошо говорите по-английски!» — уверяет Маккай.
Ярошенко сообщает, что он также немного говорит по-французски, по-испански и по-португальски, и что он работал в Африке десять лет, а то и больше. «В Анголе, Руанде, Заире…» — перечисляет он.
Маккай замечает, что ему приходилось работать с россиянами. «Я много работал у Евгения Захарова, — говорит он, очевидно, имея в виду владельца авиакомпании Aerolift. — Вы знаете Евгения Захарова?»
«Нет», — говорит Ярошенко.
«А Виктора? Виктора вы не знаете?»
«Виктора?» — переспрашивает Ярошенко.
«Виктора Бута», — уточняет тайный агент.
«О да, я, я знаю, — отвечает россиянин на совсем ломаном английском. — Лет, может, десять назад я начал работать в, м-м, я летчик. Про… профессиональный… И сначала я работал в… в Анголе… на Виктора Бута», — говорит Ярошенко, причем передает «на» как to, а не как for.
«Да, да, именно там и я познакомился с Виктором», — лжет в ответ тайный агент.
Адвокат Ярошенко Тарасов уверял меня, что под «Виктором» имелся в виду вовсе не Бут. По словам защитника, слово «Виктор» у заговорщиков было кодовым обозначением Венесуэлы.
На суде я ничего подобного не слышал, хотя отсидел его от звонка до звонка.
Бывший адвокат ростовчанина Гинзберг выдвинул мне во время суда другую версию: по его словам, Ярошенко таким образом просто набивал себе цену, а на самом деле Бута не знал.
Оцените пост
(голосовало: 2, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
