Скажу сразу: не люблю делать интервью с «профессиональными евреями», то есть с теми, кто работает на высоких должностях в еврейских организациях. Как правило, скучноватые разговоры получаются. Но встреча с Аркадием Сухаренко, председателем Совета еврейских общин Латвии, явно выбивалась из общего ряда.
— Аркадий, вы не являетесь уроженцем Латвии и, тем не менее, возглавили еврейскую общину страны. Как удалось «чужому» так высоко подняться? Не мешает ли вам в работе это обстоятельство?
— Действительно, я родился в Белоруссии в 1959 году. А в 1968-м наша семья переехала в Ригу. Так что вся моя жизнь, исключая раннее детство, прошла в Латвии, которую считаю своей родиной. Я здесь учился, здесь играл в юношеской футбольной команде, которая, кстати, не раз побеждала в чемпионате Латвии. Потом занялся настольным теннисом, достиг неплохих результатов и тоже выступал за сборную республики. Спортивную майку со словом «Латвия» носил уже давно.
По образованию я инженер-строитель, закончил Рижский политехнический институт. Учился в группе, в которой было много еврейских ребят. Например, на Симхат Тора у нас считалось просто обязательным пойти к синагоге и веселиться, отмечая праздник. Мы шутили, что тех, кто не придет, староста возьмет на заметку. Потом, часов в девять вечера, приезжала милиция и начинала разгонять танцующих. Для советского времени, замечу, это был поступок: прийти на еврейский праздник в синагогу. И ведь синагога в Риге действовала на протяжении всего советского периода!
После института работал в строительных организациях. Когда это стало возможным, ушел в бизнес. В 1991-92 годах мы вместе с двумя партнерами организовали банк, который успешно развивался. Как только появилась прибыль, начали помогать еврейской общине, причем на регулярной основе. Когда-то отец учил меня: если хочешь помочь, то делай это регулярно, чтобы на тебя могли рассчитывать.
А потом, в конце 1990-х в еврейской общине накопились противоречия; причина обыкновенная — власть и деньги. Конфликт практически дошел до суда, хотя, считаю, это неправильно, когда светский суд разбирает спор в еврейской религиозной общине. Друзья попросили меня присоединиться к ним и принять участие в улаживании конфликта. Нам удалось тогда его погасить и забрать дело из суда.
Потом через какое-то время встал вопрос о новом лидере еврейской общины. На тот момент я был самым молодым среди своих коллег и единомышленников, активно работавших в общине. Ведь и у строителей, да и вообще всегда было принято: больше работает тот, кто моложе. Мне и предложили возглавить общину. Такая история…
— Не жалеете?
— Нет. Хотя тогда мне было непросто сделать этот выбор. Семья возражала: у меня только что третий ребенок родился, дочь. Наверное, стоило больше времени уделять семье. Но так уж все обернулось, и я сегодня не жалею об этом. Есть достижения, которыми действительно горжусь: во-первых, это создание попечительского совета, в который входит уже 48 человек; это успешные, уважаемые в Латвии люди, они помогают и материально, и морально. Это создание Совета еврейских общин, который позволил объединить самые разные структуры, преодолеть раздробленность и заниматься конкретными полезными делами. Ведь еврейская община сильна прежде всего сплоченностью…
Очень хорошо понимаю, что руководство еврейскими организациями — это не дело всей моей жизни. Вырастут новые молодые лидеры, и я с радостью передам им бразды правления.
Вижу перед собой простые и конкретные задачи: чтобы мы были сплочены и относились друг к другу с уважением, чтобы общину уважали, чтобы пожилые люди были сыты, чтобы дети получили прекрасное образование, чтобы еврейские кладбища были ухожены, а синагоги — отремонтированы.
В свое время, еще в 1988 году, в Риге была открыта первая в бывшем Советском Союзе еврейская школа. Сегодня для нее нужно новое здание — нынешнее давно устарело и технически, и морально. Оно давно уже не отвечает современным требованиям; школу невозможно развивать, да и ездить туда далеко: она расположена на Югле — дальней окраине Риги. Мы прилагаем усилия, чтобы начать строительство нового здания для школы. Уже получили участок в хорошем месте, в центре.
Рижской синагоге «Пейтав Шул» в этом году исполнилось сто лет, и мы начинаем ее капитальную реставрацию. Это потребует порядка миллиона долларов, но синагога вновь станет такой же красивой, какой ее создали наши предки. Список можно продолжать и продолжать.
— В Латвии нет главного раввина… Как общине удается обходиться без этой должности?
— Сегодня в Риге работает Мордехай Глазман, который является раввином Рижской синагоги. Нет пока главного раввина Риги и Латвии. Вы, наверное, помните, что долгое время главным раввином был покойный ныне Натан Баркан. Его очень уважали и в Латвии, и далеко за ее пределами. Новый раввин, который в будущем займет его место, должен будет завоевать не меньший авторитет и доверие. Пока же функции лидера общины выполняю я — светский человек. Не исключаю в будущем ситуации, когда лидером станет главный раввин, как это было при Баркане.
Есть и вопрос о том, какой нам нужен раввин. После того как еврейская религиозная жизнь в стране в течение десятилетий была задавлена, пригласить на этот пост реформистского раввина значит, по моему мнению, пойти неверным путем. После Натана Баркана в Риге работали два раввина. Мы пытались найти компромисс между ними и дать возможность каждому из них работать в синагоге. И вот, когда мне уже казалось, что соглашение достигнуто, один из раввинов внезапно отказался, и этот план не удалось реализовать.
Мечтаю дожить до того времени, когда община сама выберет себе главного раввина. На мой взгляд, это самый правильный подход. Я консультировался с главным раввином Израиля Йоной Метцгером на сей счет, и он подтвердил: это не только допустимо, но и правильно.
— Для нас, наблюдающих Латвию «из прекрасного далека», непонятно, как евреи, а тем более еврейские лидеры, могут мириться с маршами бывших нацистов или их пособников, то есть тех, кто так или иначе участвовал в уничтожении евреев. Или лидеры предпочитают заниматься «конкретными современными делами» и не замечать этого?
— Нет, не замечать этого, конечно, нельзя. Народ, который забывает свою историю, может «наступить на грабли» дважды. При этом мне как руководителю еврейской общины важно, чтобы лидеры страны, ее политическая и интеллектуальная элита с уважением относились к памяти и истории Холокоста, чтобы в главных вопросах наши мнения совпадали.
Сегодня имеется полное взаимопонимание между нами по всем вопросам межнациональных отношений. Во всех школах проводятся занятия по изучению Катастрофы; я недавно смотрел статистику посещения Еврейского музея в нашем Общинном центре и отметил для себя, что среди его посетителей больше учеников латышских школ, чем русских. Но для того чтобы латвийские лидеры и элита были по-доброму расположены к нам, мы сами должны быть доброжелательны к латышскому народу и внимательны к его истории, которая тоже была непростой.
Наблюдая, как развивается антисемитизм в Европе, и сравнивая это с тем, что происходит у нас, я рад, что Латвия гораздо более спокойная в этом отношении страна, чем многие другие. Будущее, по моему мнению, во многом зависит от того, как будут складываться отношения между общиной и государством.
Теперь о маршах легионеров. То, что происходит в реальности, а не на страницах газет или телеэкранах, выглядит следующим образом: человек сто очень пожилых людей собираются и вместе проходят несколько сот метров до памятника Свободы, где возлагают цветы. Я считаю, что для Латвии и для ее будущего это мероприятие ненужное и неправильное. Но при этом не знаю, каким способом в демократической стране запретить старикам поминать войну так, как они ее поминают.
Я не возражаю, когда открывают кладбище легионеров; наверное, это нужно людям, чтобы сохранить память об отцах и дедах. Община тоже восстанавливает заброшенные еврейские кладбища, устанавливает на них памятники и строит мемориалы. Но я против того, чтобы мероприятия на кладбище легионеров имели какую-то политическую или государственную окраску.
С другой стороны, у нас действительно есть конкретные и практические дела, которые оказывают влияние на народ Латвии в правильном ключе. Из тех двухсот мест по всей стране, где проводились расстрелы евреев в годы войны, лишь сто отмечены памятниками или памятными знаками. И я поставил себе цель, чтобы памятники были установлены во всех этих местах. Это конкретное дело: увековечить память погибших. При этом мы получаем возможность говорить с детьми, подростками об истории, о том, что реально происходило на нашей земле. Мне кажется, что это полезнее и перспективнее, чем спорить о ветеранах легиона.
Другое дело, например, когда по государственному телеканалу показали фильм о Герберте Цукурсе, популярном до войны в Латвии летчике, который потом служил в расстрельной команде Арайса. Конечно, его дети имеют право помнить о нем. Но примером для молодежи этот человек служить не может и не должен. Поэтому я очень резко выступил против демонстрации этого фильма и трактовки образа Цукурса как символа для подражания. На мое заявление по этому поводу глава парламентской комиссии по иностранным делам Кирштейнс сказал, что евреи «снова доиграются до сорок первого года». И пока община обдумывала, как отреагировать на подобное, партия «Новое время», входящая в правительственную коалицию, выступила с таким ясным и принципиальным осуждением Кирштейнса, что далеко не всякий еврей смог бы сказать так же красноречиво. К нашему полному удовлетворению, и сама «Народная партия», членом которой Кирштейнс состоял, предпочла выгнать его из своих рядов и снять с должности председателя комиссии. Вот это — принципиальные моменты, и они для нас очень важны.
— Не секрет, что многие еврейские семьи принадлежат к так называемой категории «русскоязычного населения». И «неграждан» среди них тоже немало. Как вы относитесь к этой проблеме?
— Я вообще не вижу здесь проблемы. Экзамен на знание языка — это своего рода тест на лояльность стране. Уважаешь страну, в которой живешь, значит, знаешь ее язык. Мне вообще все чаще кажется, что это скорее проблема учителей в русских школах, которые остаются без работы в связи с тем, что преподавание основных предметов переводится на латышский язык (сейчас соотношение 60 к 40). Надо заняться их переквалификацией. И еще я бы отменил натурализационный экзамен для тех, кто сдал выпускные экзамены в государственной школе и получили хорошие оценки по истории и латышскому языку.
— Вы говорите о сильной еврейской общине Латвии. Существует ли шанс, что она станет еще и богатой?
— Латвийская еврейская община — это примерно 11 тысяч человек. 1970 из них сегодня регулярно получают продуктовые пакеты и медицинскую помощь. Мы помогаем одиноким старикам, которых немало, лекарствами, медицинским патронажем и т. д.
Теперь относительно денег и богатства: в прошлом году бюджет общины составил 720 тыс. долларов, в текущем году будет больше. Из этой суммы только 320 тысяч — помощь от западных еврейских организаций, остальное — пожертвования латвийских евреев. А еще пять лет назад бюджет полностью состоял из зарубежной помощи. Думаю, пройдет еще несколько лет, и наш бюджет будет полностью формироваться из местных денег. Также готовится законопроект о реституции собственности, принадлежавшей латвийским евреям до Второй мировой войны. Принятие такого закона очень серьезно увеличит финансовые возможности общины.
В Латвии теперь новая проблема: Европа открыта, и молодежь уезжает. Меня лично это очень беспокоит. Я считаю, что мы должны подумать, как удержать талантливую молодежь или создать условия, чтобы им хотелось вернуться в Латвию. Один из приоритетов для меня — возможность для еврейской молодежи получить отличное образование, которое обеспечит хорошие стартовые возможности, чтобы молодежь после получения образования заняла достойное место в обществе.
Я рано остался без отца, учился в вузе и работал при этом грузчиком, чтобы приносить деньги в семью. Поэтому хорошо знаю, что такое быть среди тех, кому помогают, кто вынужден принимать помощь. Гораздо лучше и приятней быть на стороне тех, кто сам помогает. И я хочу, чтобы наше молодое поколение встало на сторону «дающих» и не забывало о той помощи, которую им оказала община.
— Настанут ли времена, когда еврейская община Латвии будет помогать Израилю?
— Думаю, что, когда будет принят закон о реституции еврейской собственности, мы сможем оказывать помощь и поддержку не только тем евреям, которые живут в Латвии, но и тем латвийским евреям, которые проживают теперь по всему миру, — ведь речь идет о собственности их предков. При этом латвийская община обязательно будет поддерживать гуманитарные и социальные проекты в Израиле.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
